Легко видеть - Алексей Николаевич Уманский

снабжения. А уж по степени готовности встречать опасность лицом к лицу и противостоять ей только с тем, что в тот миг окажется в руках, сравнивать их было просто не с кем. В силу этого они имели законное право воспринимать приезжих кем-то вроде больших детей, с которых нечего спрашивать, потому что они не знают, не умеют и не могут делать то, что требуется здесь на каждом шагу, или терпеть. Короче, городских они превосходили очень во многом, а уступали им всего чуть-чуть: в образованности, в умении оперировать абстракциями и обращаться с техническими новинками, существенно облегчающими жизнь, да еще, пожалуй, в умении сплавляться по бурным рекам на утлых гребных судах. Когда-то и они умели сплавляться на плотах, управляясь носовыми и кормовыми гребями, но потом из-за моторов отвыкли. Но обрести все эти умения мог всякий заинтересованный человек, а уж привыкший к самостоятельности в тайге – тем более. Они доказывали свое превосходство над людьми, изнеженными цивилизацией, очень просто и без всяких слов – тем, что годами и десятилетиями жили там, где другие считали про себя геройством прожить отпускной месяц.

Кто-то стукнул снаружи в дверь и, не дожидаясь ответа, распахнул ее. Михаил увидел двоих неприятного вида мужиков с наглыми рожами и понял, что началось второе действие в предсказанном им спектакле, поставленном Игорем.

– Здорово! – громко сказал первый. – Гуляете? А нас чего не позвали?

– А чего тебя звать? – отозвалась Нина. – Небось, сам унюхаешь и придешь. Ну, садись, коли пришел. И ты, Генка, тоже.

– По какому поводу пьете?

– Да вот, человек закончил путешествие, о нем нам Николай Степанович говорил, велел помочь, если понадобится.

– Ну-у? Филатов? – удивился первый Игорев «наймит».

– Вот тебе и ну-у, – передразнила Нина.

– Тогда другое дело.

– Какое другое?

– Да так. Ничего.

Получалось, Игорь действительно не бросал угроз на ветер и знал, как их осуществлять. Даже если эти парни, которых он раздразнил запахом спиртного, и не были подонками в полной мере, то вполне могли подраться просто так – от скуки или от раздражения, что где-то рядом течет, а им в рот не попадает. Тем более, что пострадавший предпочтет поскорее уехать из опасного места, не дожидаясь конца расследования, если найдет, кому пожаловаться на здешних хулиганов.

Михаил встретился глазами с главным из этой пары «наймитов». Тот поднял лафитник со спиртом и, явно заметив усмешку Михаила, сказал, как ни в чем не бывало:

– Ну, будь здоров, отец!

– И ты тоже, сынок! – ответил Михаил. – Пришел бы раньше, тебе бы больше досталось.

– А ты бы побольше привез, – под смех собравшихся заметил тот.

– А тебе сколько ни привези, все равно не хватит. – откликнулся Михаил. И, видно, попал в точку, потому что присутствующие рассмеялись еще сильней.

– А чего твои отдельно от тебя сидят? – поинтересовался «наймит».

– Дак они – не мои. Они сплывали сами по себе, и я тоже.

– Ты что, один прошел по Реке?

– Один.

– Ну, ты даешь! А они как шли?

– Вшестером. Сначала они меня догнали и перегнали, потом я их – и так несколько раз. А что тебя заинтересовало?

– Да так. Мы и сами в такие места стараемся без связчика не ходить. А ты вон, хоть и в возрасте, а не побоялся. Или просто не знал, что тут к чему?

– Много тут пройдешь, если не знаешь, – возразил Михаил, снова вызвав смех.

– И то верно. Ну, давай познакомимся, отец. Митя.

– Михаил Николаевич.

– А вот он – Геннадий.

– Да, я уже понял, – кивнул Михаил.

– Ты здесь раньше бывал, отец?

– Нет. Немного западнее – бывал. В Баргузинском Хребте, на Витиме с притоками, а что?

– Да все не пойму, что тебя в такую даль к нам притягивает.

– Природа, Митя, безлюдье, горы, тайга. И пороги на реках – тоже. Красота, одним словом и ощущение, что для этого ты как раз и родился.

– А в городе разве плохо?

Михаил подумал, прежде чем ответить.

– Скажу так. Есть люди, их, наверное, большинство, которые без города жить не хотят и не могут. Других город и привлекает, и тяготит. Я вот, пожалуй, к ним и отношусь. Судите сами, что в городе хорошо, что плохо. Для тех, кто там на свет появился – все-таки милая родина. Хорошее образование там проще получить, можно найти работу по самым разным специальностям. Жизненные проблемы решаются проще, почти у всех есть какой-никакой комфорт. Зато кругом суета как в муравейнике в погожий день. Отсюда напряженные и настороженные друг к другу люди. Масса случаев бесчестности и гнусности, в том числе и со стороны властей. Деньги, особенно большие, значат в городе больше, чем в таких местах, как у вас. Там они тоже – явная власть. И ко всему этому там трудно найти душевный покой, выбраться на природу, чтобы поохотиться, порыбачить или просто так отдохнуть. До хороших мест надо ехать самое меньшее часа два или три, да потом еще сколько-то топать от железной дороги.

– Ну, у нас-то с этим просто, – загалдели мужики.

– Тут, бывает, и медведи в поселок заходят.

– Осенью коза мимо идет.

– Гуси пролетают весной и осенью.

– Рыба попозже хорошо ловится.

– Вот видите, – подытожил Михаил. – Вы здесь с этого кормитесь, а там самому надо немало потратиться, чтобы получить лицензию на охоту, доехать до места, потом то ли добыть, то ли не добыть какую-нибудь дичь, а если добыть, то не больше установленной нормы. По тем местам размер добычи, конечно, надо ограничивать – иначе всё будет выбито подчистую – но радости от всего этого очень мало. Лучше и не охотиться.

– А я читал, там охотятся на сохатого, на кабана, – сказал Валентин.

– Охотятся, – подтвердил Михаил. – Отбирают команду из активных членов общества, кто потрудился в охотохозяйстве. Команда – человек десять-двенадцать – выезжает на облавную охоту в это же хозяйство, в сезон охоты, конечно. Там егеря выводят их в угодья и расставляют на номера в стрелковую линию вдоль дороги или просеки, потом устраивают загон. Загонщики поднимают зверя и гонят в сторону стрелков. Причем зверь может выйти на стрелковую линию, а может и уйти в сторону, особенно если уже стал ученым. Вышедшего на охотников зверя стреляют с одного или двух номеров. Если попадут, но не положат на месте, добирают с помощью егеря и собаки. Если вчистую промажут, тут уж надо егерей ублажить деньгами, чтобы они новый загон организовали, иначе охотники так ни с чем и уедут. Мясо добычи делят на всех членов команды, тому, кто подстрелил, достается побольше и получше. Шкуру зачем-то сдают в охотобщество. Что там с ней делают – загадка. Потом на радостях пьют на охотбазе с егерями и возвращаются домой, большинство – ни разу не пострелявши.

– А вы сами так охотились? – спросил Виктор.

– Я – нет. – покрутил головой Михаил. – Меня это отталкивает.

– Да-а, – протянул Митя. – Мы тут сами все делаем, и ищем, и гоним, и стреляем.

– И пьем! – добавил Виктор под смех собеседников.

– Это – само собой!

– Вообще-то в пятидесятых-шестидесятых годах лосей в Подмосковье было очень много. В любое время года можно было встретить. Потом они куда-то подевались. То ли потравили их, опыляя ядом леса против сибирского шелкопряда, то ли еще от чего-то, но теперь гуляющему по лесу человеку их почти не встретить А вот кабанов довольно много и теперь. Но это потому, что их подкармливают.

– Как это – подкармливают? – удивился народ.

– Для них специально в охотхозяйствах сажают картошку, собирают желуди, потом привозят их на кормовые площадки, для лосей заготавливают веточные корма, выкладывают соль.

– Вот, твою мать, что делают, – насмешливо и возмущенно стали высказываться слушатели.

– Ты же его еще и накорми!

– Да, – сказал Михаил. – Или оплати деньгами кормежку и охотобустройство. Вас бы такая охота устроила?

– Да на … нам такая охота! – высказались с разных сторон.

– Вы потише! – накинулась хозяйка на позволивших себе лишнее гостей. Ей хотелось, чтобы в ее доме все было прилично.

– Да ничего, – успокоил ее Михаил. – Я ведь тоже так считаю.

Его слова потонули в хохоте. Михаил обвел присутствующих взглядом и предложил:

– Вот и решайте сами, где лучше жить – в городе или здесь?

– Мы тут родились. Нам без этого тоска!

– Чего уж тут выбирать! Нам тут лучше!

– Наши места богатые!

– Молодым вот тут только скучно, они еще без понятия!

– И то не всем, – возразил кто-то.

Выждав минуту, Михаил спросил:

– Свет у вас во сколько выключают?

– В одиннадцать! – хором ответили ему.

– Значит, довольно скоро. Ну что ж, хозяева, спасибо за встречу и угощение. Рад нашему знакомству. А теперь пора мне и честь знать. Вам ведь завтра на работу.

– Да что вы! Посидим еще! – сказала Нина.

– Кстати, во сколько завтра может прилететь самолет, если с утра будет погода? – спросил ее Михаил.

– Раньше десяти не прилетит, – успокоила она.

– Все же я пойду. Еще раз спасибо всем.

Он пожал протянутые руки, в том числе и те, которые, по замыслу Игоря, должны были отделать его под орех, и вышел из дома. Митя почти тотчас выскочил следом за ним.

– Ты, отец, извини. Нам на тебя наговорили.

– Не важно.

– Нет, важно, – возразил он. – Надо будет с ним разобраться.

– Вот этого не надо. Ему уже как следует досталось. А тебе и Геннадию незачем руки марать.

– Да нет, отец, ты только скажи: он тебя обидел?

– Хотел обидеть – что правда, то правда. Но не сумел. Так что не беспокойся – с рук ему это не сошло.

– Ну, как хочешь, а то скажи…

– Точно говорю, Митя – в этом мне помощи не надо. Будь здоров. Спасибо, что сказал.

– Если надумаешь, прилетай сюда еще. Осенью. Сводим тебя на настоящую охоту. Хочешь – на рев, хочешь – на коз.

– Трудно