Михаил Кликин. Сборник - Михаил Геннадьевич Кликин

она беззвучно заплакала. — Так ждала… Я уже не верила… А где Рон? — спохватилась она, и её глаза прояснились.

— Он спит. Не надо, чтобы он меня видел.

— Почему?

— Мне кажется, он меня не любит. Пусть спит.

— Я скажу, что ты приходил.

— Ладно… — Он взял её за руку. — Ты болеешь?

— Да… Немного… — Она прикрыла глаза. — Джонни…

— Что?

— Почему ты не можешь с нами остаться?

— Те люди. Они вложили в ремонт много денег. Я признателен им, я всё должен отработать. И у них есть маленькие дети. Я не могу их оставить. Может быть, позже. Но только не сейчас. Они так ко мне привязались…

— Тебе хорошо с ними?

— Да. Мне там нравится. Но я постоянно вспоминаю о тебе.

— Джонни… — Она крепко сжала его железные пальцы, не зная, что делает больно внуку. — Джонни…

— Выздоравливай… — Его голос дрожал. — Я ещё приду. Скоро. На Новый Год. Я буду тебя навещать, ты только поправляйся…

* * *

Она поправилась.

И жила ещё долго. Потому, что рядом с ней был любимый внук Рон. Потому, что иногда её навещал старый друг Джонни.

Странное дело — Джонни появлялся, лишь когда Рон куда-нибудь уходил; они словно специально избегали встреч. Но иногда бабушка Ангелина просила Джонни что-нибудь спеть, и когда она слушала его песню, ей начинало казаться, что сейчас, здесь они собрались все вместе — все трое — её настоящая крепкая семья.

«Снежинки — маленькие феи, Кружат, скользят с небес к земле. И на душе у всех теплеет, И год встречаем мы в тепле…»

Именно эту колыбельную когда-то давным-давно она пела своему маленькому внуку.

Именно эту колыбельную так любил петь ей Джонни.

Рядовой #73029

Война — дело простое: делай в точности так, как делают остальные, и всё будет в полном ажуре.

Это я понял в первой же своей заварушке на Адэли-8, когда нас сбросили на поверхность в посадочных капсулах, забыв предварительно провести инструктаж. Потом опомнились, конечно, дослали по инфоканалам и боевую задачу, и планы местности, и шифры для радиообмена с соседями, и координаты целей… Но у меня-то с этими инфоканалами всегда были… гхм… проблемы, я-то ничего сверху не получил. Вот и пришлось приноравливаться: все куда-то побежали, и я побежал, все стрелять начали, и я огонь открыл…

Если говорить честно, я вояка посредственный. Но начальство считает иначе. А наш сержант, например, так и вовсе меня за героя держит.

Оно и понятно, почему: я два раза его стальную шкуру спасал. Если б не моя смекалка, лежал бы он сейчас грудой металлолома на каком-нибудь третьесортном промышленном астероиде, ждал бы переплавки. Ну или капремонта, если б повезло.

Нам, рядовым рубакам, ремонт после ранения не светит — много чести. Всё более-менее ценное с шасси снимут, а остальное в печь. Технологии на месте не стоят, вот и получается, что вместо ремонта лучше из двух старых солдат одного нового, современного, сделать.

И в этом плане мы с сержантом уникумы: таких долгожителей в батальоне больше нет.

Шутка ли: мы с ним в битве при Хасотосе участвовали. А она во все учебники вписана, её человеческие дети в школах проходят. Никто, правда, точно сказать не может, кто там победил. В учебниках Унии пишут, будто это они сражение выиграли — потому, мол, что их потери меньше наших были. А в школах Лиги учат, что победа досталась нам — поскольку позиционно мы оказались в выигрыше, и это позволило впоследствии оттеснить врага аж к Поясу Дэвила.

У нас с сержантом своё мнение на этот счёт. Но мы помалкиваем. Это первейшее правило воинской дисциплины и порядка — «Помалкивай!»

Собственно, если бы это правило на всю жизнь распространить, то проблем бы у нас у всех сильно бы поубавилось. Как знать, может и война бы не началась, если бы кое-какие люди в кое-какое время немного помолчали.

Впрочем, не подумайте, что мне что-то не нравится, что я жалею о чём-то. Нет, совсем наоборот. Мне война по душе. Всегда мечтал был солдатом. Буквально — грезил. Книжки старинные читал про те времена, когда роботов не существовало, и люди воевали сами. Смотрел древние фильмы и хронику. Славная дикая эпоха! Эх, если бы люди изобрели машину времени, я обязательно отправился бы туда — во времена Ганнибала, Александра Великого, Наполеона и Гитлера…

Сейчас люди воевать разучились. Да и зачем им это? За людей теперь воюют киберсинтетические механизмы, роботы, проще говоря. Мы, то есть. Великие могучие армии вот уже триста лет бьются за интересы двух человеческих систем: Унии Звёздных Корпораций и Лиги Свободных Правительств. Уже три века с переменным успехом сражаются в межзвёздном пространстве космические флоты, на кораблях которых нет ни одного человека. Три сотни лет космические роботы-десантники захватывают промышленные планеты Пограничного Пояса, с тем, чтобы через несколько дней, месяцев или лет всё же уступить их врагу. Три века идёт вооружённая борьба за ресурсы, за инфомагистрали, порталы, технологии. Три века люди двух систем пытаются доказать друг другу преимущество их порядка, их устройства: Уния хочет поглотить Лигу, Лига желает присоединить к себе Унию. В это долгое противостояние вовлечены сотни звёздных систем, тысячи больших и малых планет, непригодных для жизни человека, но нужных для существования человечества.

Обитаемые же планеты война щадит и обходит стороной. Хотя, казалось бы, рецепт победы прост: несколько ударов в тыл врага, стремительный налёт на мирные человеческие города, ядерная бомбардировка двух-трёх планет — и деморализованный противник сдаётся, умоляя о пощаде.

Но нет, не