Михаил Кликин. Сборник - Михаил Геннадьевич Кликин

— Это так на него похоже… Он ведь вернётся, правда? — бабушка Ангелина остановилась перед крыльцом и с надеждой посмотрела на внука.

— Конечно, вернётся, — заверил её Рон и осторожно взял за руку.

Три недели она почти не спала, прислушивалась к каждому шороху на улице, подолгу сидела у окна, часто выходила на улицу, иногда забывая одеться, стояла, держась за невысокий забор. У неё пропал аппетит, к ней вернулись забытые болячки — бабушка Ангелина стремительно возвращалась в свой возраст.

А Рон делал вид, что занят поисками.

— В магазине его не было, — докладывал он. — Соседи тоже ничего не видели…

— Может, заявить в полицию?

— Я уже это сделал…

Полицейские приехали на обычном такси. Они были похожи на обожравшихся охотничьих псов, у них были ленивые умные глаза и слюнявые вялые рты. Рон запретил Ангелине разговаривать с ними, он отвёл их в сторону, и долго объяснял, агрессивно жестикулируя, что у старушки пропал кот Джонни, и она сейчас немного не в себе, а кот был породистый, возможно, он не просто сбежал, а его увели, украли, и было бы неплохо его вернуть, ведь таких котов немного, он почти чемпион, а бабушка в нём души не чает, чуть ли не за члена семьи считает, почти что за человека, иногда даже заговаривается…

— Они сказали, что роботов часто воруют, — отчитывался Рон, когда полицейские убрались. — Находятся умельцы, которые их перепрограммируют.

— Но он живой?

— Живой, — соглашался Рон, хотя точно знал, что Джонни мёртв.

Джонни никогда не был живым.

— Может, всё же, он вернётся?

— Всё может быть. Могло так получиться, что у него в мозгу что-то замкнуло, и он просто заблудился… Как знать…

Шли дни, и бабушка Ангелина постепенно стала привыкать к тому, что Джонни больше нет рядом. Но иногда она надолго уходила в свои мысли, цепенела, вздыхала тяжело, и Рон знал, о чём она сейчас думает, что вспоминает.

Шли недели — Джонни не возвращался, а бабушка Ангелина всё ещё его ждала. И бывали моменты, когда Рон, глядя на неё, жалел о том, что он сделал.

И злился…

А потом кончилась зима.

А потом было лето.

— Вряд ли Джонни вернётся, — сказала она однажды, и Рон вздрогнул. Он не ожидал услышать это.

— Прошло слишком много времени, — сказала она задумчиво и посмотрела на ходики. Она уже давно не видела ни стрелок, ни цифр, но последнее время она стала замечать, что не может разглядеть и циферблат.

Её зрение ухудшалось.

— Наверное, я скоро совсем ослепну, — вздохнула бабушка Ангелина. — А потом умру… Как жаль, что роботам нельзя ходить в церковь. Значит, мы не встретимся и на небесах…

Рон молчал.

— А может быть я умру раньше, чем ослепну. Это было бы хорошо.

— Ты проживёшь ещё долго. — Он погладил её руку, и вспомнил, как это делал Джонни. — С тобой всё будет хорошо.

Она улыбнулась ему:

— Спасибо… Я так рада, что ты нашёлся. Что ты сейчас рядом. Я так этого ждала. Много-много лет…

Рон смутился. Спросил неуверенно, тихо:

— А ты… ты ждала меня так же, как ждёшь его?

Она не услышала.

Но Рон знал ответ. И злился.

Злился на себя.

Лето прошло незаметно.

Осень тянулась долго.

А потом высыпал снег, и время застыло совсем.

Бабушка Ангелина лежала в постели и тихо болела. Она совсем ослабела; иногда казалось, что ей не хватит сил для следующего вдоха. Рон сидел рядом и дышал вместе с ней.

— Помнишь наше прошлое Рождество? — спросил он. — Я тогда так объелся, что едва поднялся из-за стола. А ты всё рассказывала о маме, о дедушке, обо мне…

— А потом Джонни принёс альбом с фотографиями, — чуть слышно сказала бабушка Ангелина.

Рон кивнул.

Они молчали так долго, что автоматика притушила свет, решив, что люди заснули. Но Рон встрепенулся, и матовые лампочки вновь накалились.

— Скоро новое Рождество. И Новый Год. Ты веришь в чудеса, бабушка? Я помню, ты всегда мне говорила, что они есть… Я помню твои чудеса…

На стене ходики звонкими щелчками отмеряли время. И Рон вдруг понял, что если бабушка умрёт, то эти старинные часы остановятся. И тогда умрёт сам дом — ведь ходики — это его сердце.

А вместе с домом умрёт и время.

Время его короткого детства.

Тёмной тихой ночью за день до Рождества, когда бабушка Ангелина спала, Рон спустился в подвал и до самого утра что-то там делал.

— Просыпайся… — что-то холодное коснулось её руки. — Просыпайся, бабушка Ангелина.

Она открыла глаза.

Светлое блестящее лицо склонилось над ней.

— Джонни? — выдохнула она, не сомневаясь, что видит сон.

— Это я. Джонни. Друг… — Его голос был похож на голос внука. — Я вернулся, но ненадолго.

— Ты… — Она чуть приподняла голову, пытаясь разглядеть черты его лица. — Где ты пропадал? С тобой что-то случилось?

— Меня сбил кар, когда я переходил дорогу. Но эти люди подобрали меня и отремонтировали. Если бы не они, я был бы сейчас на свалке.

Она провела сухой рукой по его лицу, поняла, что у него нет одного глаза, а правый висок помят.

— Так я не сплю? Это правда ты?

— Я. — Он улыбнулся ей — она поняла это по его голосу. — Джонни. Твой друг.

— Я так ждала, —