Фронт и тыл Великой войны - Юрий Алексеевич Бахурин

обращающихся к ней авторов на две условные категории[1882]. Представители первой скептически оценивают степень влияния масонов на отечественную политику империи и особенно её краха, в 1917 году; вторым оно, это влияние, видится доказанным и неоспоримым, и чем дальше, тем отчётливее. Подобная инерция не удивительна, если учесть, что тема масонства «раскручивалась» в России столетие кряду.

Начнём с того, что десяток лет в составе ложи «Крест и Звезда», созданной мартинистом мсье Филиппом в 1895 году, провёл… сам Николай II[1883]. Впрочем, о более чем живом интересе императорской четы к оккультизму ранее уже говорилось, да и к событиям 1917 года этот факт из биографии государя не относится.

Первыми русскими по составу масонскими ложами в начале XX века, являлись базировавшиеся в Париже «Космос» и «Гора Синай». В них входили многие известные учёные и представители тогдашнего истеблишмента: здесь достаточно назвать имена В. А. Маклакова и историка В. О. Ключевского[1884]. У истоков же российского масонства в начале XX века стоял видный историк и социолог М. М. Ковалевский. Его не покидала идея создания масонских лож в своём Отечестве. Для учреждения дочерних организаций требовалось разрешение материнской. 11 (24) января 1906 года Ковалевский запросил его у главы Совета закона «Великого Востока Франции», крупнейшей ложи Третьей республики. Вопрос решился положительно: 15 (28) 1906-го в Москве появилась первая в XX столетии русская ложа под названием «Возрождение». Не позднее конца того же года в Санкт-Петербурге открылась ещё одна ложа — «Полярная звезда»[1885].

Общую численность этих мастерских вплоть до середины 1908 года профессор В. С. Брачёв оценивает в 45 человек, пятеро из которых вскоре пренебрегли масонством. Ими дело, разумеется, не ограничивалось; до 1909 года включительно в России возникло ещё минимум 7 лож. «Северное сияние», «Заря Петербурга» и «Военная ложа» действовали в столице. «Звено одной цепи» сковывало масонов в Нижнем Новгороде, «Истину» посещали одесситы, а ещё два братства открылись в Киеве. Однако даже если учитывать эти филиалы, русских масонов в первые несколько лет после их возвращения из многолетнего забытья насчитывалось не более сотни. Примерно десятую их часть составляли евреи[1886]. Почему это уточнение важно?

Отождествление «вольных каменщиков» с евреями, иудаизмом, Каббалой и т. д. порой кажется древнее не то что масонства, но даже и храма Соломона. «Жидомасонство» в различных вариациях этого понятия по сей день не сходит со страниц книг и статей, в том числе претендующих на научность. Среди непосредственно связанных с историей царствования Николая II и Первой мировой войны публикаций последних лет:

академик РАЕН В. Б. Миронов в своей книги рассуждает об «иудео-масонской цивилизации» Соединённых Штатов и пропитавших её эманациях еврейского духа[1887];

ещё двоим отечественным авторам мерещатся «концепция “иудео-масонского заговора” против христианских народов Европы и христианской цивилизации как таковой», а также «конкретно-исторические факты политического доминирования масонов и сионистов в различные исторические периоды»[1888];

и, конечно, живой классик антисемитской конспирологии доктор экономических наук О. А. Платонов остаётся верен себе: «В этой интернациональной организации первое место по силе влияния и значения принадлежит еврейской нации, которой присуще богоборчество… Иудаизм исторически связан с масонством самыми тесными узами в своей ожесточенной борьбе с Христианством»[1889].

Звучит, вне всякого сомнения, сильно. Правда, на сей счёт ещё столетием ранее вполне однозначно высказался директор Департамента полиции в 1912–1914 годах С. П. Белецкий. «Одно из главных и преднамеренных заблуждений этих господ состоит в голословном утверждении, будто бы масонство еврейского происхождения и создано еврейством для достижения их противохристианских целей и осуществления идеи всемирного еврейского засилья, — отмечал Белецкий. — Утверждают также, что в настоящее время деятельностью всемирного масонства руководит какой-то таинственный Сангедрин (Синедрион), который будто бы и направляет её в смысле служения еврейским интересам. У нас этот предрассудок до того укоренился, что даже создался общепотребительный термин “жидомасонство”. Между тем. нет ничего более произвольного и исторически необоснованного, как это ходячее мнение»[1890]. Добавить к этому заключению можно разве что ещё один показательный факт: даже в губерниях Литовско-Белорусского края из 40 масонов евреями были только шестеро человек, из них в Минске — вообще ни одного. Масонство не интересовало тамошнюю еврейскую общественность, наряду с пророссийской, а не прозападной ориентацией её большинства[1891].

Таким образом, тему иудео-масонских заговоров в России в начале XX века можно считать закрытой лучшим (по долгу службы) её знатоком того времени. Однако здесь интересное и показательно иное: масоны находились в разработке МВД. Отрицая еврейское начало мастерских, полицейские вместе с тем были уверены в их деструктивной сущности. За отдельными «братьями» было установлено наблюдение, переписка масонов перлюстрировалась, но ни первое, ни второе не давало необходимых результатов. В 1910 году коллежский асессор Б. К. Алексеев отбыл во Францию для продолжения расследования в колыбели русского масонства. Другое дело, что его работа сводилась к конспектированию тамошней антимасонской печати[1892].

Как бы то ни было, сами «вольные каменщики» были изрядно встревожены вниманием к ним со стороны Министерства внутренних дел. Подозрение ближнего своего в провокациях слабо вязалось с нравственными идеалами братства. Риск проникновения в него агентов охранки был чересчур серьёзен. Саморазоблачения одних франкмасонов, скандалы с внебрачными детьми других тоже серьёзно били по реноме организации. Как следствие, в феврале 1910 года в Санкт-Петербурге состоялся съезд представителей большинства российских мастерских, на котором было принято решение «усыпить», то есть приостановить их работу.

Однако по факту «усыплены» были ложи-наследники «Великого Востока Франции». Крупный отечественный исследователь А. И. Серков константирует: «…Фактически были выведены все профессора, которые стояли у истоков масонства в России, поскольку они тяготели к “философскому”, а не к “политическому” масонству»[1893]. «Политиками» же летом 1912 года была учреждена новая ложа — «Великий Восток народов России». В её Верховный совет вошли и Н. С. Чхеидзе (будущий председатель Исполнительного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов) с Керенским. Согласно уставу ложи, её основной целью являлось «создание связанного моральной общностью и взаимным доверием братского ордена; братья сохраняют свободу политического действия, но стремятся к утверждению и защите прав человека и гражданина»[1894].

К декабрю 1913 года Верховный совет «Великого Востока народов России» руководил четырьмя десятками лож, включавшими до четырёх сотен участников. На рубеже 1913–1914 годов была основана Военная ложа Великого Восточка народов России. Помимо Генерального штаба полковника С. Д. Мстиславского, её участниками являлись генерал Свечин и «ряд неизвестных нам офицеров». Доктор исторических наук В. С. Брачёв берётся угадывать в них генералов Ромейко-Гурко, Алексеева, Рузского