Нежность августовской ночи - Татьяна Тронина

Глеб молчал. У него не было причин не верить Анатолию Полонскому. Но оказаться по собственной глупости в центре чужих семейных дрязг…

Секретарша вкатила в кабинет сервировочный столик.

– Спасибо, Рита, вы свободны.

– Анатолий Романович, к вам пришли…

– Ася? Рита, конечно, пригласи ее, зачем ты спрашиваешь! – Анатолий сел в кресло напротив Глеба. – Угощайтесь. Такой кофе вы вряд ли где попробуете…

«Только Аси какой-то тут не хватало!» – мрачно подумал Глеб.

– Пожалуй, я пойду.

– Нет-нет, останьтесь. Сейчас я вас с Асей познакомлю. Пусть она вам все расскажет, если вы мне не верите…

Глеб не успел ничего ответить – в кабинет вошла эта самая Ася. Довольно-таки молодая особа, одетая более чем странно. Пестрые юбки (именно юбки, поскольку их было несколько, одна на другой), жакет, расшитый золотыми нитками, украшенные стразами лапти… Волосы у особы были заплетены в множество разноцветных косичек. И все – в перьях, фетровых шариках, монетках…

Но при всем при том Ася не выглядела городской сумасшедшей. Довольно милая девица. Из-под косиц выглядывало фарфоровое, нежно-розовое личико. Прелестные светло-зеленые глаза… Очень тощая, правда.

Сейчас таких странных созданий полно. Самовыражаются.

– Познакомьтесь, Ася. Ася занимается дизайном одежды. Ася, это Глеб.

– Глеб? – пропела девушка, растягивая гласные. – Здравствуйте, Глеб…

«Точно, дизайнер, – мрачно подумал Глеб. – С первого взгляда видно!»

– Ася, скажи, у нас с Евгенией есть дети? – сурово спросил Анатолий свою подругу.

– Дети?! – изумилась Ася. – Какие дети?..

– Ася, ты не представляешь, до чего докатилась Евгения… Вот, очередная ее жертва! – взволнованно произнес Анатолий, указав на Глеба. – Евгения заморочила человеку голову! Утверждает, что я отнял у нее сына!

– Бре-ед! – с восторгом и ужасом протянула Ася.

– Извините, но мне правда некогда… – Глеб сделал очередную попытку уйти, но Ася его перехватила. Взяла его руки в свои – нежные, цепкие – и уставилась прямо в глаза. Не вырываться же?

– Глеб, вы даже не представляете… – пропела Ася, – что нам с Толиком вчера пришлось пережить, – это ад, самый настоящий ад… Она ворвалась, она нас оскорбляла…

– Елки зеленые, так давно бы «лейку» ей отдали! – вырвалось у Глеба.

– Мы бы отдали, но «лейка» дома, не здесь, – сухо произнес Анатолий. – Я думаю, Евгении не так уж и нужен фотоаппарат, ей важней досадить мне.

– Толик работает, у него серьезная работа, а она мешает… – пропела Ася, таращась на Глеба немигающими зелеными глазищами. – Вы слышали, что правительство города собирается реконструировать Солнечный остров? «Урбанис-холдинг» – один из инвесторов… Такая ответственность! А тут эти скандалы…

– Ася, не надо… – поморщился Анатолий.

– А все потому, что Евгения ненавидит Толика. Она ревнует его. Ко мне, – скромно добавила Ася.

– Ася, не надо… – поморщился Анатолий. – Словом, Глеб… у меня к вам просьба. Не позволяйте Евгении распространять обо мне глупые слухи. Я нормальный человек, ничего противозаконного не делаю, на мне большая ответственность… А «лейку» я верну в самое ближайшее время! Так и передайте…

«Кому передать?» – хотел спросить Глеб, потом передумал:

– Вы извините, но мне правда некогда. Очень беспокоился о Евгении, но… раз дело только в фотоаппарате… думаю, я зря сюда пришел. Спасибо за кофе.

– Всего доброго! – пропела Ася.

– До свидания… Риточка, проводи человека! – склонился к переговорному устройству Анатолий.

Глеб уже подошел к дверям, но, перед тем как выйти, обернулся и спросил:

– Скажите, Анатолий… А ваша бывшая жена – хороший фотограф?

– Что? А… Не очень. Так, средне… – Анатолий слегка удивился. – А почему вы интересуетесь? Впрочем, неважно… Да вы сами можете оценить ее работы. Ее фото висят в той же самой галерее, по соседству, на втором этаже. Целый зал Евгении Торцовой (она не брала мою фамилию). Кстати, а вы знаете, почему у нее не было вчера денег? Уж не потому, что я при разводе обобрал ее до нитки. Она на все деньги арендует залы и выставляет там свои работы. Сейчас ведь ни один художник, ни один фотограф не может просто так, бесплатно, вывесить свои… э-э… шедевры. Такова нынешняя реальность! Но это ничуть не оправдывает мою бывшую жену… – насупился Полонский. – Вот видите, я всегда стараюсь соблюдать объективность!

Так получилось, что Глеб опять оказался в том же месте, с которого начались его приключения… или злоключения?

В галерее современного искусства Айрата Тыклера еще толпилась публика, несмотря на то что до закрытия оставалось совсем немного времени. Глеб сразу поднялся на второй этаж.

Выставка фотографий «Посвящение Москве».

Часть фото Глеб уже видел – именно тут они вчера встретили Акима Петрова. Сейчас диггера в зале не наблюдалось – да уж, погуляли они вчера втроем, с Бергером и Иваном Павловичем, – знатно.

Следующий зал (до которого они вчера так и не дошли) был целиком и полностью посвящен работам Евгении Торцовой.

Не без душевного трепета Глеб приблизился к снимкам, сделанным Евгенией. Чуда он не ждал, Полонский обронил, что как фотограф его жена не блещет, да и вообще, что особенного может быть в фотографии? Насколько Глеб понимал, смысл имеет только событие, которое запечатлел фотограф. Если повезло поймать удачный момент – получилось хорошее фото, нет – так нет. Ну, и много зависит от самого фотоаппарата. На дешевую «мыльницу» гениальный кадр не снимешь!

Но работы Евгении поразили Глеба.

…Игра света и тени. Дома, которые как люди, – каждый со своим характером. Деревья с ветвями, которые напоминали заломленные руки. Блики, играющие на воде…

Каждый снимок – это целая история. О любви, ненависти, равнодушии, радости и печали.

Пространство на фотографиях Евгении обретало объем, раздвигалось, расширялось до бесконечности. Форма перетекала в содержание. Появлялся второй смысл. Третий… еще…

«Посмотри на этот мир новыми глазами. Сколько солнца! Ты любишь утро? Ты обращал внимание на то, насколько утренний свет отличается от вечернего? У тебя щемило сердце, когда ты глядел на закат? Нет? Ну так взгляни, увидь все это заново, ощути на своем лице ветер, вспомни запах сирени, вспомни, как цветут липы на Бульварном кольце… В этом мире живешь ты. И я…» – казалось, Глеб услышал голос Евгении.

«По-моему, она гениальна…» – растерянно подумал он, бродя вдоль стен, на которых были развешаны фото. У него даже перехватило горло.

«Да что ж это такое! – с мрачной злостью сказал он себе. – То она плохая, то она хорошая… Я слишком много думаю о ней. Я только о ней и думаю. К черту. Хочу видеть ее снова!»