Дахштайн - Макс Юлия

Я поежился от мысли, что хмурые охранники с автоматами могут легко убить меня или Фила. В отражении очков стоящего напротив мужчины мелькнула рыжая прядь волос. Я отшатнулся и потер глаза. Совсем крыша поехала, раз снова вижу девушку из сна наяву. Черт бы побрал это все!

– Где Филипп?

Мой вопрос остался без ответа, вместо этого мужчина сказал:

– Вам должны были выдать повязку на глаза при входе. Ну, раз нет, то уже нет смысла и завязывать. Просто смотрите прямо перед собой, а не по сторонам.

Я кивнул, давая понять, что так и сделаю.

– Проходите, мистер Чейз, – высокий, словно фонарный столб, пожилой мужчина провел меня в помещение, напоминающее кабинет.

Человек в рясе католического священника сидел в кресле. Подтянутый и властный. На вид ему было лет сорок, но впечатление изменилось, когда он перевел свой взгляд на меня.

Темно-синие, чуть подернутые дымкой глаза просто не могли принадлежать человеку. Два инородных тела, будто видевшие еще первых христиан, – настолько древними и уставшими они выглядели.

Мужчина-фонарь с поклоном вышел, а тот, что в рясе, молча кивнул мне, жестом указав на кресло напротив. Он смотрел так пристально, словно хотел прочесть мои мысли.

– Мальчик с глазами пражского неба, – тихо пробормотал незнакомец в рясе, словно забывшись.

Если он о цвете моей радужки, то да. Каждый день она выглядела иначе, подстраиваясь под настроение. Серая, голубая, иногда синяя – я давно не обращал внимания на эти метаморфозы. Мужчина в рясе привел, наверное, лучшую аналогию. Быстрее, чем в Праге, небо менялось только в горах.

– Мистер Чейз, знаю, у вас есть вопросы, – скучающим тоном начал человек в рясе. – На вашем лице написаны тысячи разных «почему?». Ответы вы получите не сразу, но они будут. Я настаиваю на том, чтобы здесь и сейчас вы дали обещание сотрудничать с Орденом.

– Может, прежде чем брать с меня клятвы, вы для начала хотя бы представитесь? – сжав кулаки, прошипел я.

Нечто старческое скользило в чертах мужчины. Может, виной этому странные глаза? Я воспринимал его едва ли не древним, и хитрая ухмылка на губах усугубляла впечатление.

– Отчего же нет? Могу. Кардинал-епископ Грегор Ниотинский к вашим услугам.

– Кардинал из Ватикана собственной персоной? Настоящий? – издевательски хмыкнул я. – Что вы здесь забыли? Что-то на входе я не увидел табличек «храм», «костел» или «церковь».

Все, что я мог, – глупо огрызаться, и меня понесло.

Кардинал только дернул уголком рта.

– Последние несколько недель вы не чувствуете темных побуждений, желаний, к которым прежде не замечали склонности? Не мерещатся ли вам люди или существа? Мне можете не отвечать. Я знаю. Себе ответьте.

Я не произнес ни слова, но признал, что человек, сидящий по ту сторону стола, каким-то образом был в курсе моих сновидений. Я не знал, как ответить, хотя понимал, что, только согласившись на его безумные игры, смогу освободить друга. Кардинал молчал, изучающе рассматривая меня, словно лягушку, которую мог бы препарировать на уроке биологии – с брезгливым интересом. Узловатыми пальцами он выстукивал по дубовому столу известную ему одному мелодию.

– Отрицая существование сверхъестественного в мире, вы продолжаете носить шоры на глазах, как безвольная лошадь, подгоняемая извозчиком.

– По-вашему, все те люди, которые не верят в Бога, дьявола и прочих – слепы?

– Именно.

– Вы говорите это только потому, что искренне верите? Или потому, что, цитирую: «доход «пурпурных шапочек»[16] достигает в среднем пяти тысяч евро в месяц, к которым, помимо всего прочего, добавляются благотворительные пожертвования»?

Ниотинский несколько секунд молча взирал на меня, а потом засмеялся так, что начал вытирать слезы.

– Повеселили, Дэниэль. Поверьте, эти цифры – шелуха, которую охотно глотает СМИ. Я получаю гораздо больше, но деньги не имеют к моей вере никакого отношения.

– Ну конечно, – не смог смолчать я.

Вместе с волнением мое тело сотрясали волны жара. Грудь пекло, а внутренности будто превратились в мерзкое теплое желе.

– Вам, тринадцатый потомок Фауста, доступны знания и сила, поэтому вы нужны нам.

Ниотинский глядел подчеркнуто строго, словно я был нерадивым студентом, а он профессором, который растолковывал общеизвестные истины.

– Я ничего не знаю о Фаусте, кроме того, что написано в интернете, и, уж поверьте, не смогу вам помочь.

Ощущая подкатывающую к горлу тошноту, лихорадочно старался придумать, как убедить его в своей бесполезности. Тело покрылось испариной, я задыхался и едва мог удержаться от того, чтобы не глотать воздух ртом.

– Не хотите присоединиться к Ордену – ладно. Тогда отдайте нам то, что найдете в тайнике. Это поможет предотвратить беду.

«Откуда они знают про тайник? Они следят за мной!» Я с трудом сохранил то же выражение лица, что было до последних слов Ниотинского, стараясь не показать, как мне страшно.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – и пожал плечами для убедительности.

– Дэниэль, давайте пропустим ту часть, где я вам угрожаю и вы соглашаетесь на мои условия. Все может быть проще! – совсем другим тоном предложил Ниотинский, подавшись вперед.

Черт! Черт! Они все безумны! Фанатики! Если я продолжу в подобном духе, они могут убить и меня, и Фила.

– Приведите Фила, пожалуйста, – устало попросил я, резко сдувшись.

Друга завели через пару минут, всего в синяках, с разбитой губой. Он прихрамывал на левую ногу. Во мне поднялось цунами ненависти к мерзким фанатикам.

– Извиняюсь за своих людей. Времена изменились. Молодежь, которая примыкает к Ордену, становится похожа на уголовников, а не на последователей.

Кардинал выразительно посмотрел на хранителей в черном, которые держали Митсона.

– Дэн, прости.

Фил не выглядел испуганным, скорее разозленным, и это удивило. Друг бросал на кардинала взгляды, полные ненависти, словно тот давно являлся его заклятым врагом. Мне было страшно до рези в животе. Я встал и повернулся к кардиналу-епископу, за спиной которого в книжном шкафу стояло маленькое зеркало в старинной оправе. А в нем…

– Бежим! – резко крикнул я другу, увидев рыжеволосую, которая, дьявольски улыбаясь, указывала мне на выход.

Я не знал, почему принял это мгновенное решение, почему уверовал, что она реальна и может помочь! Девушка из сна была мне знакома, а Орден – нет. Не лучшее оправдание, но уж какое есть. Тут и началось то, что потом, как ни старался, не мог объяснить.

Фил молча подчинился. Резко вывернулся из рук не ожидавших подобного хранителей и кинулся к двери, оттолкнув служителей Ордена. Я за ним. Охранники с автоматами, собиравшиеся помешать нам, как по волшебству, не смогли это сделать. Они словно натыкались на коряги, запинались на ровном месте и падали. Те, кто подбегал близко к нам и порывался задержать, хватали только воздух, по инерции заваливаясь на пол. Создалось впечатление, что все на складе, кроме нас, не могли устоять на ногах ни секунды.

Мозг отказывался воспринимать сверхъестественное. Сейчас я чувствовал только злорадство и веселье. Фил бежал со мной и ржал как сумасшедший, иногда поддавая ногой по свалившемуся перед ним противнику.

Мы ликовали, пока вдруг не раздался выстрел. Стрелял парень, находившийся ярусом выше. Я инстинктивно дернулся в сторону. Мир взорвался болью и звоном в ушах. Сердце взбесилось, стуча в глотке. Я попятился, спотыкаясь, и тут же наступил на свой развязанный шнурок. Замахал руками, словно беспомощный птенец, пытаясь удержать равновесие. Не упал только благодаря Филу – тот успел схватить меня за рукав.

– Все хорошо. Зацепило мочку, – сумел я прочесть по губам друга, потому что почти ничего не слышал.

Он присел и быстро подхватил что-то с пола. Крест. Выстрел отцепил его от застежки. Увидел кровь на плече, но это было не важно в сравнении с тем, что я чуть не потерял голову. Буквально. Фил за шкирку оттащил меня за огромный железный контейнер, попавшийся по пути. Со всех сторон кричали служители, стоял шум. Судя по топоту, они ринулись за нами. Кто-то из них снова открыл огонь.