Дахштайн - Макс Юлия

– Так. Я все, – отчиталась Элишка.

– Теперь самое трудное – найти тайники. За дело.

– Времени у нас только до утра, потом Дэниэль проснется, – нервничала Элишка, озираясь на каждый скрип и шорох.

– Знаю! – огрызнулась Хокс. – Нужно быть аккуратными и оставить все на своих местах. Потомок Фауста не должен ничего заподозрить! Он нам еще нужен. Ты поняла?

– Поняла!

Они методично обшаривали дом: простукивали половицы, стены. Раскладывали мебель, а потом снова собирали. Пытались даже попасть в верхнюю комнату, которая закрыта для всех, даже для меня. Ломать дверь ведьмы не стали, но подозреваю, что и не смогли бы – лаборатория стояла опечатанной сильными алхимическими знаками.

Дела в отеле требовали моего незамедлительного присутствия. Убедившись, что этой ночью они ничего не найдут благодаря защите дома, я с сожалением оставила столь приятное взгляду издевательство над ведьмами и поспешила на зов Повелителя.

Дэн

Открыл глаза. Очертания предметов плыли и никак не хотели собираться в цельную картину. В голову будто капнули кислоты, которая разъела мозг, оставляя лишь пульсирующую боль. Надо мной появилось чье-то лицо. Сфокусировав взгляд насколько это было возможно, я увидел Элишку. Ее бледное личико с хмурой складкой на лбу выглядело встревоженным.

– Привет! – нежно промурлыкала она и улыбнулась.

– Привет! – мой собственный голос прозвучал шорохом сухих листьев.

Чернова тут же протянула мне стакан с водой. Я жадно выпил, сразу ощутив себя живее, чем минутой назад.

– Я волновалась. Тебе вчера стало плохо. Ты отключился, поэтому я решила остаться и в случае чего вызвать скорую.

– Прости, не знаю, в чем дело. Я заснул, словно в яму провалился. Голова раскалывается.

Элишка медленно протянула руку и нежно обвела контур моего лица прохладными пальцами, вызывая толпу мурашек. Она придвинулась ближе, и я вдохнул полные легкие ее сладкого аромата. Желудок трепыхнулся, и к горлу подступила тошнота. Если бы не плохое самочувствие, я сгорал бы от желания сжать ее в объятиях и повторить то, что мы делали в костюмерной.

– Ох, сколько уже времени! – спохватившись, воскликнула Элишка.

– Черт, съемки!

Пошатываясь, я встал, чувствуя себя до омерзения больным. Взглянул на часы – почти семь утра. Схватился за голову, пережидая приступ пульсирующей боли в голове.

– Дэн, подожди, у меня где-то валялся аспирин, – она потянулась к сумке, лежащей на полу возле софы. Достала белую пластиковую упаковку. Элишка наполнила водой стакан и бросила туда шипучие таблетки.

– Вот, держи. Надеюсь, поможет.

Она игриво провела пальчиками по моему лбу, убирая непослушные волосы. Выпив лекарство, я смутился, вспомнив о том, что вчера довольно долго лазил в одежде под пыльной лестницей.

– Пойду, найду душ или ванную. После поедем на «Баррандов».

Я неуклюже сбежал в коридор, а уже с лестницы крикнул:

– Тебе, может, нужно заехать домой?

– Я могу принять душ после тебя, – девушка неожиданно оказалась за моей спиной, и я невольно вздрогнул. Ее руки скользнули по лопаткам, обвивая плечи подобно лианам. Элишка прижалась ко мне сзади. – Или вместе с тобой…

Моя кожа покрылась мурашками оттого, что девушка коснулась губами моей шеи. Пульс отдавался где-то в горле, я облизал резко пересохшие губы.

– Тогда мы точно опоздаем, – мой голос охрип.

Я мягко отвел ее руки, поцеловал обе ладони. И тут заметил свежий порез на своей.

– Я быстро, – с сожалением пробормотал и покинул Элишку.

Поднявшись на второй этаж, я очутился возле ряда дверей: две вели в спальни, еще одна в кабинет с библиотекой, а третья оказалась современной ванной. Не знаю как, но за домом ухаживали, и ремонт здесь был сделан добротный. На третий этаж я не стал подниматься, решив исследовать его после рабочего дня. Особняк пах по-особенному хорошо. Когда воздух из открытого окна немного разогнал пыль, я почувствовал ароматы сандала, какой-то кислинки, похожей на лайм, и недавно сгоревших спичек. Последнее казалось совсем абсурдным, но тем не менее эта смесь мне нравилась.

Может, плюнуть на квартиру и переехать в дом? Он ведь мой. Странно, что я его боялся поначалу.

В душе не нашлось ни мыла, ничего. Да и откуда ванным принадлежностям взяться в пустом доме? Постояв под горячей водой, я нехотя вылез. Порез на ладони саднил от соприкосновения с водой. Откуда он вообще взялся? Боль отпускала голову, и настроение стремительно улучшалось. Вместо полотенца, которое только предстояло купить, я вытерся своей футболкой и просунул мокрую голову в ворот толстовки, оставляя на горловине капли воды.

В голове крутились вчерашние события. Непонятный Орден, разнюхавший, что я ищу тайник. Ба наверняка знала о них, не могла не знать. Черт! Шифр. Уилл Крамер говорил о шифре, который использовало тайное общество. Те люди, что приходили ко мне, представились ватиканским Орденом. Нужно скорее найти тайник, возможно, он поможет мне понять, во что я ввязался.

Снова вспомнив про съемки и Элишку в гостиной, я ускорился. И через пару минут спустился к ней. Солнце пробралось через окна в холле и обняло лучами лицо Черновой, делая его фарфоровым. Каждая черточка осветилась, вырисовывая естественную красоту. Я забыл, как дышать, и не мог отвести глаз. Желание целовать розовые губы, чуть потрескавшиеся оттого, что она постоянно их прикусывала, было настолько сильным, что я невольно зажмурился, пытаясь побороть его.

– Элишка, там… – я спустился в гостиную, а она тем временем снимала свитер, оставаясь в тонкой маечке. – Там полотенца нет.

– Ничего, я все равно не прочь постоять под горячим душем.

Она легко взбежала на второй этаж, и оттуда донеслось:

– Кстати, посмотри входящие. Съемки на сегодня перенесли в город. Погодный коридор маленький.

Я прочитал сообщение от ассистента. Весь день решили работать возле главного вокзала. Улицы перекрыли час назад, реквизит уже начали устанавливать, актеры и массовка должны прибыть вовремя. Нужно торопиться. Чернова справилась за пару минут, и, выйдя, мы направились к машине.

– Дэн, расскажи про дом.

Эли шагала рядом, жмурясь от солнца. Цвет ее ореховых глаз теперь казался ярче и переходил в зеленый. Я открыл для нее пассажирскую дверь и, когда выехал со стоянки, засмеялся:

– Что именно ты хочешь узнать?

– Все! Вчера тебе было нехорошо, но сегодня я жажду услышать подробности. Он твой? Ты снимаешь? Или дом принадлежит киностудии?

– Дом мой, получил его в наследство совсем недавно. Вчера впервые туда вошел.

Элишка удивленно ахнула.

– Вау! Это круто. Дом Фауста очень красивый и дорогой.

Я немного насторожился. Элишка пару дней назад ничего не знала о Праге, но сейчас говорит, что знает про дом номер пятьсот два на Карловой площади. Видимо, что-то отразилось на моем лице, и девушка поспешно добавила:

– Утром я залезла в гугл. Было интересно узнать про роскошный особняк, в который ты меня пригласил.

«Ну, скорее, ты сама попросила», – подумал я, а вслух ответил:

– Эм-м. Да, старый дом с историей, и я пока еще не знаю, что с ним делать.

– Как что? Продай! Уверена, он стоит прилично. Купишь квартиру в спальном районе, если захочешь остаться в Праге. И еще на безбедную жизнь хватит. В любом случае это огромные деньги, и думаю, тебе будет не слишком уютно жить в особняке в шумном центре города. Плюс его нужно содержать, убирать и тому подобное.

Я округлил глаза, удивляясь тому, как быстро девушка распорядилась моим имуществом.

– Извини. Я всегда была практичной, – пожала Элишка плечами, видимо, считая себя вправе давать советы о наследстве.

Этот диалог оставил неприятное послевкусие, будто до этого я идеализировал Чернову. Она же была человеком, со своим характером и взглядами на жизнь, которые нужно принять, если хочу быть с ней. А я хотел. Ведь хотел же?

Я запутался. Элишка всю дорогу рассуждала о выгодных вложениях и ценах на недвижимость, но слова сливались в фоновый шум. Я иногда кивал в ответ, думая совсем о другом. О тайнике в доме и о том, что так его и не нашел, а должен был. Я стиснул руки на руле и прибавил скорость.