Ты обратилась в лунный свет - Мэри Кларк

— О, меня расстраивает не это, а то, что теперь Элеонора Шандлер обязательно заполучит это место.

«Я, кажется, перехожу на поздние обеды, — подумала Мэги, поставив на плиту чайник, взбив пару яиц и сунув хлеб в тостер. — И обеды эти не особенно веселые, — вздохнула она. — По крайней мере, завтра вечером я могу надеяться, что Лайам угостит меня приличным обедом».

Хорошо бы его увидеть. Он всегда был по-своему неожиданный и забавный. Интересно, говорил ли он с Эрлом Бейтманом о его неожиданном визите в понедельник. Она надеялась.

Не желая больше оставаться на кухне, она взяла поднос и перешла в гостиную. Несмотря на то что здесь недавно убили Нуалу, Мэги чувствовала, что именно эта комната была для Нуалы самой теплой и уютной.

Изнутри камин был покрыт сажей, решетки и щипцы на очаге свидетельствовали о том, что ими часто пользовались. Мэги представила себе жаркие языки пламени в холодные вечера Новой Англии.

Книжные полки ломились от книг, виднелись интересные названия, многие известные, с другими хотелось познакомиться. Она уже просмотрела фотоальбомы — множество снимков Нуалы с Тимоти Моором, было видно, что эти двое наслаждаются друг другом.

На стенах в рамках были развешаны фото побольше — Тим и Нуала в окружении друзей на пикниках, на званых обедах, на отдыхе.

Глубокое большое кресло с пуфиком, вероятно, было ее любимым, решила Мэги, вспоминая, что зачитавшись книгой, беседуя или смотря телевизор, Нуала всегда любила свернуться, как котенок, в углу дивана.

Неудивительно, что перспектива поселиться в «Латам Мейнор» показалась ей жуткой. Для Нуалы было очень трудно покинуть этот дом, где, вероятно, она была счастлива так долго.

Тем не менее она собиралась туда переехать. Во время их первой встречи на балу Мооров Нуала говорила, что нужный ей номер недавно освободился.

Что это был за номер? Об этом они не успели поговорить.

Вдруг Мэги заметила, что у нее дрожат руки. Она осторожно поставила чашку на блюдечко. Мог ли номер, приготовленный для Нуалы, принадлежать Констанции Райнлендер, подруге Греты Шипли?

38

Ему нужно было всего лишь немного покоя, но доктор Лейн знал, что этого не дождаться. Одиль была как заведенная. Он лежал в кровати с закрытыми глазами, моля Бога, чтобы она хотя бы выключила свет. Но она продолжала сидеть за туалетным столиком, расчесывая волосы и извергая потоки слов.

— Эти дни такие тяжелые, не так ли? Все так любили Грету Шипли, она была нашей лучшей клиенткой.

Надо же, эти вторая наша самая милая леди за две недели. Конечно, миссис Райнлендер было восемьдесят три, но она была еще ничего, и вдруг, так внезапно, стало видно, как она угасает. В определенном возрасте именно это и случается, не так ли? Угасание. Тело просто угасает.

Одиль, казалось, не замечала, что ее муж не реагирует. Ей это было неважно, и она продолжала:

— Конечно, сестру Маркей насторожил ее приступ в понедельник вечером. Сегодня утром она сказала, что говорила с тобой об этом вчера.

— Я осмотрел миссис Шипли сразу же после приступа, — устало сказал доктор Лейн. — Причин для беспокойства не было. Сестра Маркей вспомнила, что хотела оправдаться за то, что входила без стука в номер миссис Шипли.

— Ах да, конечно, ты же врач, дорогой.

Осененный догадкой, доктор Лейн резко открыл глаза.

— Одиль, я не желаю, чтобы ты обсуждала моих пациентов с сестрой Маркей, — жестко сказал он.

Не обращая внимания на его тон, Одиль продолжала:

— Эта новая медицинский инспектор очень молода, не так ли? Как ее зовут, Лора Хорган? Я не знала, что доктор Джонсон ушел на пенсию.

— Он ушел, кажется, во вторник.

— Интересно, кому охота быть медицинским инспектором, особенно если ты такая хорошенькая и молодая? Но она, похоже, знает свое дело.

— Сомневаюсь, чтобы ее назначили, если бы она не знала этого дела, — грубо ответил он. — Она заглянула к нам с полицией только потому, что была поблизости и хотела взглянуть на нас. Задавала довольно профессиональные вопросы об истории болезни миссис Шипли. А теперь, Одиль, если не возражаешь, я действительно должен поспать.

— О, дорогой, извини. Знаю, как ты устал и какой сегодня был трудный день. — Одиль положила расческу и сняла халат.

«До чего же роскошная женщина», — подумал Вильям Лейн, наблюдая, как жена готовится ко сну. За восемнадцать лет совместной жизни он ни разу не видел на ней ночной рубашки без рюшек. Когда-то она его очаровала, но ненадолго, не на годы.

Она легла и наконец-то погасила свет. Но спать Вильяму Лейну больше не хотелось. Как всегда, Одиль сумела сказать такое, что будет его теперь долго терзать.

Эта новенькая медицинский инспектор отличалась от старого, доброго доктора Джонсона, который всегда запросто подписывал свидетельства о смерти. «Будь осторожен, — предупредил себя Лейн. — Впредь надо быть более осторожным».

4 октября, пятница

39

Проснувшись в пятницу утром, Мэги взглянула на часы и увидела, что всего шесть. Она как будто выспалась, но вставать не хотелось, поэтому девушка снова закрыла глаза. Через полчаса она опять погрузилась в беспокойный сон. Тревожные видения приходили и уходили, потом наконец исчезли, когда она окончательно пробудилась в семь.

Встала она с головной болью и решила, что короткая прогулка по Оушн-драйв после завтрака наверняка ей поможет. «Мне это необходимо, — подумала она, — особенно перед тем, как снова отправиться на кладбище».

«А завтра тебе надо быть на похоронах миссис Шипли», — напомнил ей внутренний голос. Она вспомнила, что миссис Бейнбридж сказала ей, что Грета Шипли будет похоронена на кладбище Святой Троицы. Разницы никакой. Ей все равно придется посетить оба кладбища. Проведя вчера много времени над фотографиями, она хотела поскорее увидеть то, что так странно блестело на могиле Нуалы.

Она приняла душ, надела джинсы и свитер, выпила сок и кофе перед уходом. Мэги была рада прогуляться. Стояло восхитительное осеннее утро. Восходящее солнце ярко сияло, но прохладный морской ветерок напомнил ей, что куртку она прихватила не зря. Воздух был наполнен торжествующим шумом волн, морской жизни и соленым запахом.

«В это место можно влюбиться, — подумала она. — Нуала в детстве проводила здесь лето. Как она, должно быть, скучала по этим местам, когда уезжала».

Улыбнувшись, Мэги повернулась и прибавила шагу. Посмотрев вверх, она заметила, что с дороги был едва виден только третий этаж дома Нуалы. «Моего дома», — подумала она и решила, что вокруг растет слишком много деревьев. Их надо убрать или хотя бы подрезать. И почему не достроен дом, откуда открывался бы потрясающий вид на океан? Есть ли какие-то ограничения в строительстве?

Гуляя, она думала над этим, все больше склоняясь к мысли серьезно заняться этой проблемой. По словам Нуалы, Тим Моор купил этот дом лет пятьдесят тому назад. Неужели с тех пор не менялись законы по строительству?

Вернувшись домой, она выпила чашку кофе и ушла ровно в девять. Она хотела поскорее закончить с посещением кладбищ.

40

В четверть десятого Нейл Стефенс остановил машину возле почтового ящика с табличкой Моор. Он вышел, поднялся на крыльцо и позвонил в дверь. Никто не ответил. Чувствуя себя коммивояжером, он подошел к окну. Жалюзи были опущены наполовину, и ему была хорошо видна гостиная. Не зная, что ищет, разве что хотя бы намек на присутствие Мэги Холлоувей, он обошел дом и всмотрелся сквозь стеклянную кухонную дверь. На плите стоял кофейник, у мойки чашка и блюдце рядом со стаканом для сока, свидетельствующие о том, что их вымыли и оставили сушиться. Но как давно они здесь, несколько дней или минут?

Наконец он решил, что ничего не потеряет, если позвонит в дверь к соседям и расспросит про Мэги. В первых двух домах ему не ответили. В третьем дверь открыла приятная чета лет по шестьдесят пять. Сообщив, что ему нужно, он понял, как ему повезло.

Супруги, представившиеся как Ирма и Джон Вудз, рассказали ему о смерти Нуалы Моор, о похоронах и о Мэги.

— Мы должны были навестить нашу дочь в прошлую субботу, но не уехали, пока не похоронили Нуалу, — объяснила миссис Вудз. — Вернулись только вчера вечером. Знаю, что Мэги здесь. Еще не успели с ней повидаться после приезда, но я видела, как она гуляла утром.

— А я видел, как она уехала пятнадцать минут тому назад, — вмешался Джон Вудз.

Они предложили ему кофе и рассказали об убийстве.

— Какая Мэги милая девушка, — вздохнула Ирма Вудз. — Так страдала, потеряв Нуалу, но она не из тех, кто нуждается в утешителях. Только по глазам можно увидеть, какое у нее горе.

«Мэги, — думал Нейл. — Жаль, что меня не было рядом».

Вудзы понятия не имели, куда она уехала утром и как долго ее не будет. Но он знал, что делать. Проезжая мимо через пятнадцать минут, он оставил для нее записку в двери, а в кармане у него лежал ее телефонный номер.