Хроника воскрешения царей - Малик Шах-Хусайн Систани

и удовольствиями он передал бразды правления страной в могучие руки Амира Мухаммада сына Махмуда. Проживавшие в Систане его высокопоставленные родственники преставились божественной благодати, эмиры же не могли должным образом контролировать и наказывать мятежников. [Весть] об отсутствии порядка [в Систане] и безнаказанности дошла до слуха живущего в высоком, как небо, дворце{150} шаха Тахмаспа. Подстрекателем постоянно был Бадар Махмуд. До слуха светлейшего дошло известие об изгнании Мира Пир-кули, которого шах от своего имени назначил вакилем и сборщиком податей, и о захвате власти систанскими эмирами. Несмотря на это, [шах] все еще смотрел на дела в Систане сквозь пальцы и держал сторону /155/ верховного малика, пока в Хорасане не воцарился навваб Сам-мирза{151}. Агизвар-хан шамлу{152} и все кызылбаши Хорасана проявили единодушие в том, чтобы идти в Систан и далее через Кирман держать путь в Ирак. Часть эмиров Ирака также была согласна с ними. Отправили гонца к Мурад-султану тимурлойю афшару{153}, правителю Фараха. [Мурад-султан], намереваясь примкнуть к войску Сам-мирзы в крепости Кал’а-йи Ках, выступил из цитадели Фараха, спешился в местечке Аздих, к северу от цитадели, и стал готовиться к походу. Цитадель он еще ранее поручил Шах-Махмуду сыну Шах-Абу Исхака Фарахи. По счастливой случайности Малик Гийас ад-Дин, отец [сего] бедняка, приехал в Фарах повидать своего дядю, брата матери, Шах-Махмуда. Однажды он говорит Шах-Махмуду: «Эти разбойники поручили крепость вам, они отправляются на борьбу с шахом. Вы можете без всякого труда захватить крепость. Ежели Мурад-султан или же Сам-мирза нападут на крепость, они не смогут отнять ее у вас. Истинная суть этих людей будет разоблачена. Совершить в мире праведное дело — значит преуспеть в мирских делах».

Малику Гийас ад-Дину было в то время 18 лет. Дядюшка рассмеялся этим его словам, однако в глубине души он был с ним согласен. Он ответил: «Я так и поступлю, уповая на помощь Аллаха, власть и счастье государя!»

Вместе с Гийас ад-Дином было 30-40 мулазимов. Он отправил в Систан верного человека. Приехали еще 50-60 человек. Мулазимов Шах-Махмуда тоже было 100 человек. У Шах-Махмуда было два друга: Шамс ад-Дин-бек гиль и Шах-кули-бек сийах-мансур{154}. Обоих он вызвал в крепость. Те привезли с собою вино. Два-три дня спустя Шах-Махмуд говорит им: «Чего добиваются люди шаха [Тахмаспа]? Они идут по неправильному пути! Будь у меня двое-трое верных друзей, я кое-что предпринял бы!»

Те двое молодцев, сняв /156/ с головы чалму, говорят: «Мы сложим свои головы ради тебя! Все, что можно сделать, делай, мы верны тебе!»

Шах-Махмуд открыто разъяснил [им], и они заключили между собой союз и скрепили [его] договором. У каждого из них было по сто человек рядовых из своего же аймака. Все гази, уходившие из города, чтобы примкнуть к войску Сам-мирзы и Агизвар-хана, оседали вокруг крепости Фараха. Люди [племен] гиль и сийах-мансур намеренно расположились с западной стороны крепости. В условленный день, когда все войско Фараха двинулось в Кал'а-йи Ках и Дизе, эти две группы людей взяли свой груз, подошли к воротам и вошли в крепость. Мурад-султан, узнав, поскакал к воротам крепости, дабы выяснить, что случилось. Шах-Махмуд выстрелил в него из мушкета и попал в его коня: «Эй, неблагодарный! Ты не блюдешь интересы шаха, защитника веры! Младшего брата толкаешь на духовного наставника в летах!»

Поделив крепость, Шах-Махмуд себе взял ее северную часть, южную передал двум курдским племенам, западную охранял Шах-Гийас ад-Дин Мухаммад со своими людьми, восточную заняли Малик Джалал ад-Дин, горожане и крестьяне Фараха.

Сам-мирза, получив известие об этом, поспешил со своим войском и станом в Фарах и обложил крепость. После 20-дневной осады в ночь на 27 рамазана года ...[124] они предприняли штурм крепости. Были убиты три тысячи человек противника, пошедших путем, отличным от [того], что был избран в Ираке, да только понапрасну. Шах-Махмуд отправил в Ирак своего курьера с докладной запиской и известил светлейшего [шаха] о вероломстве тех людей и самоотверженности маликов. Шах написал приказ на правление Фарахом, Исфизаром, Гуром, Дизе, Ишкином, Кал’а-йи Ках, У ком, Сахаром и Тулаком{155} на славное имя Шах-Махмуда и отослал ему вместе с шахским платьем.

Сам-мирза, разбитый, отбыл из Фараха в Систан. Верховный малик, будучи суфием, из-за благочестивого отношения к победоносному шаху отправил к Сам-мирзе гонца, устроил для него угощение и приготовил /157/ достойные дары, однако сам с ним встречаться не стал. Сам-мирза уехал в Дизе и там привлек на свою сторону местное население. Оттуда он отбыл в Кирман. [Там] его просьбу не уважили. Началась страшная война. Из войска мирзы была убита почти тысяча воинов. Погибли также две тысячи мужей из Зириха. Когда дела сложились подобным образом, Сам-мирза отменил свой отъезд в Ирак, раскаялся в своих бунтарских намерениях и уехал в Мекран. Там его дела также не устроились. Тогда он уехал в Кандахар. Между мирзой Камраном{156} и Сам-мирзой завязалось сражение. Победу одержал Камран-мирза. В сражении был убит Агизвар-хан. Мирза вернулся из Кандахара в Систан, оттуда уехал в Ирак на служение высочайшему наместнику. Об этом будет рассказано в продолжении жизнеописания Шах-Махмуда Фарахи, если будет на то воля Аллаха. Высокочтимый шах, приняв у себя Сам-мирзу, переменил свое отношение к верховному малику [Систана] Малику Султан-Махмуду из-за его вражды с Сам-мирзой. Несмотря на это, смещать его не стал, но сказал ему: «Вследствие похода с войском [в Кандахар] малик утомился. [Посему], так же как счастливый хакан для управления страной назначил [в свое время] вакиля малика, точно так же мы назначили Ахмад-султана{157} вакилем малика. Из 14 округов Систана Ахмад-султану будут подчиняться Гармсир, Хаш, Хушкруд, Них-и Бандан. Ему также будут принадлежать полномочия наместника. Остальные 10 округов будут входить в тиул верховного малика. Ахмад-султан как наместник малика будет заниматься делами, а верховный малик [Систана], в соответствии с договоренностью, будет отдыхать».

Несмотря на все эти обиды и подстрекательства, признаков шахской немилости пока не было видно.

Верховный малик, получив это известие, не удостоверившись в его истинности, оставил крепость Кал’а-йи Тракун, которая была полна народа и припасов, собиравшихся многие годы, и уехал в [область] Сархадд. Там останавливаться не стал и поспешил в Индию. Сколько ему ни говорили: «Ведь августейший наместник не проявлял по отношению к вам свою немилость. С вашей стороны тоже не бывало неподчинения приказу, и с правильного пути вы не сбивались. Тогда почему вы оставляете родину?», навваб малик /158/ отвечал, что его благочестию нанесен