Хроника воскрешения царей - Малик Шах-Хусайн Систани

старинного друга местной династии, и оно рассматривалось и разрешалось. Таким образом обстояли дела длительное время. Не было совершенно никакого изъяна в делах народа. В те времена были отремонтированы несколько крепостей, ряд крепостей были отстроены вновь. Прежде всего это — крепость Кал’а-йи Тракун, расположенная между Сарабаном, Рамрудом, Бар-и Зирихом и Зирихом. Вокруг крепости течет река Рамруди, /145/ воды которой орошают земли Хауздара, Кундара, Зириха и Рамруда. Площадь, занимаемая крепостью, составляет 12 джарибов. С западной и южной сторон крепости были горы. Верхняя часть крепости увенчана зубцами. Внутри были возведены постройки. Северная и восточная стены крепости были выше горы на два найзе{135}, их сделали гладкими. Крепость была обнесена стеной. [Пространство] между стенами засыпали землей, дабы предохранить крепость от пушечных снарядов, если вдруг установят на возвышенности пушку. В крепости есть колодец с пресной водой, очень вкусной. Вырыли водоем, чтобы в него стекала вода с вершины горы, которую они использовали [на свои нужды]. Крепость не имеет себе равных по укрепленности, климат [там] хороший, а почва благодатная. Она так высока, что взорам-гонцам не дотянуться рукой желания до ее зубцов, птице воображения не воспарить над ней. Это — цитадель, над которой резвился легкий ветерок, то падая вниз, то вздымаясь вверх, близ нее со страхом двигалось солнце. Стремительная птица, пролетая над цитаделью, теряла свое оперение. Молния избегала столкновения с ней:

Воображение если и уходило оттуда, то с трудом.

Разум если и указывал на нее, то с опаской.

[Стены] вздымающейся до небес цитадели были совершенно гладкими. Мастеров-каменотесов в корзинах подвешивали на зубцах [крепости], дабы они постепенно обтесали ее стены кругом. Двадцать лет трудились в цитадели мастера.

Следующая крепость — это Кал’а-йи Фатх{136}. В древние времена на холме возвели цитадель. Она была известна как Кал’а-йи Сипахан. Верховный правитель [Систана] обратился к мавлана Мухаммади, кадхуде Сарабана, назначил также своего племянника Шах-Джалала, и крепость построили. К [площади, занятой] Кал’а-йи Сипахан, прибавили еще пять джарибов. Этот участок также расположен на холме, очень высоком, в центре округа Сипахан, лучшего из округов Систана по обилию проточной воды и приятности садов. Есть в крепости колодец и водоем, цитадель окружена глубоким рвом. Крепость хвасталась своей высотой, по прочности она была твердой, как ладонь получающих большие доходы.

/146/ Еще одна крепость находится с северной стороны города Систан. Ее строительство завершено стараниями старшего эмира Амира Мухаммада сына Махмуда.

Крепость Тагрун{137} возведена на берегу р. Хирманд среди леса в Пушт-и Зирих также Амиром Мухаммадом сыном Махмуда.

Крепость Базман построена по приказу верховного малика.

В местечке Т.мин [в области] Сархадд была заложена еще одна крепость. От нее отвели воду, однако [строительство] не закончили.

На границе Систана была укреплена крепость Кал’а-йи Ладиз{138}.

В Джарунаке Шах-‘Али возвел крепость вокруг своего дома. Во время прихода узбеков Шах-‘Али и Шах-Махмуд находились там.

Крепость Бартак Хисм возведена согласно повелению Шах-Абу Исхака. С виду Систан так прочно укрепили, что умнейшие люди были убеждены: никогда-де тому царству не будет причинено ущерба. Однако в конечном итоге, как будет упомянуто, надежды верховного малика не оправдались.

«Тот, кто уповает на милость святого духа и рассчитывает на помощь своего разума, всякий раз в делах соблюдает полнейшую осторожность{139}. Он хорошо знает, где добро и где зло, где польза и где вред. От него не скрыто, что спокойнее отстраниться от обиженного друга и испытавшего лишения товарища; что избежать коварства мстящего и предательства обманщика — все равно что избежать опасности, в особенности если своими глазами увидишь переменчивость его натуры и изменчивость его убеждений, его скрытые изъяны и отказ от своих обещаний»{140}.

Если враг оскорблен, не полагай себя в безопасности,

Оскорбленный стремится отомстить оскорбившему.

Если вначале он будет приветливым и любезным,

То в конце испытаешь от него много мучений.

Тот, кто познал вражду злого человека, не должен предоставлять ему [другой] удобный случай, обманываться его льстивыми речами и лаской, забывать о благоразумии, бдительности и предусмотрительности. В противном случае /147/ он сделал бы свою жизнь мишенью для стрелы несчастья и зажег бы огонь беды в своей груди.

[Надо] много приложить стараний, чтобы обезопасить себя от врага.

Тот, кто посеет семя беспечности, соберет плоды страданий.

Цель наша в том, чтобы рассказать о вражде Йар-Махмуда, который был объектом милостивого взора верховного малика, и о его мятеже.

Во время беспорядков маликов и распрей [среди] узбеков и чагатаев, как [об этом] было уже немного упомянуто, большую часть земель, принадлежавших наследникам Шах-Нусрата, его жена и дочь (последняя была замужем за Шах-Абу Исхаком, в старости она, несмотря на свою немощь и слабоумие, время от времени приезжала в Систан) с помощью разных ухищрений родственников, родных и двоюродных братьев, дарили или продавали за ничтожную сумму Бадару Махмуду. Во времена могущества маликов часть владений была отторгнута. Данное обстоятельство явилось причиной обиды членов семьи Бадара Махмуда.

Верховному малику казалось обидным, что Бадар Махмуд оказывает полную поддержку Амиру Джамалу. После ареста и казни Амира Джамала он не уладил должным образом его дела, не устранил полностью [вызванное] им смятение, пока Йар-Махмуд, обидевшись на Систан, не уехал в августейшую ставку. Шах Тахмасп, защитник веры{141}, сначала не обратил на него внимания. После трехлетних колебаний он уехал в Хиджаз и совершил паломничество в святые места. Затем приехал в Систан и в другой раз рано утром направился к порогу высокого престола. Там он жил, пока не достиг своей цели. Если будет воля Аллаха, мы расскажем об этом подробно.

Мир Пир-кули туркман, его братья и [прочие] родственники, прибыв в Систан по желанию счастливого шаха, стали независимыми правителями. В течение десяти лет они вершили все общие и частные дела. Эмиры Систана, представители высокой [местной] династии, были предоставлены сами себе. Случалось, что им поручалось какое-нибудь дело, но в целом они не вмешивались в дела [провинции] и не имели влияния на их исход. Три года спустя после истории с Амиром Джамалом великодушный Амир Сабик привез его сына, которому [тогда] было десять лет, /148/ и посадил его на место отца. Он воспитывал также с малых лет Амира Мухаммеда сына [Амира] Махмуда, верноподданного рода маликов, деды и прадеды которого были вакилями. Длительное время [Амир Мухаммад] был стольником. В конце концов эмиры, йары и жители Зириха, Рамруда и области Сархадд, заключив