Как заполучить чужого мужа - Полина Маслова

Я стояла, опершись на подоконник, и про себя ругала жизнь за отсутствие в ней интереса к идеальным ситуациям. Если бы в красной машине сейчас сидел Вадим, если бы он вышел из нее, поднял голову и улыбнулся мне, ситуация стала бы именно такой: идеальной. О ней можно было бы написать целый роман с завязкой, кульминацией, развязкой или пересказать одной фразой: «Поселковая девушка мечтала о красном автомобиле и получила его от красавца-мужчины за свое умение ждать…». Так мне впервые пришла в голову крамольная мысль о том, что я могу поправить нелепости жизни на бумаге. Если она не додумалась прислать ко мне Вадима на автомобиле-мечте, я сделаю это сама: возьму — и напишу об этом.

Красная машина снялась с места и медленно проплыла по двору, скрывшись в арке…

Я вернулась к рукописи, вооружилась ручкой и вдруг — задумалась… Ну, хорошо: Вадим вышел из машины, поднял голову, улыбнулся мне — и что дальше? Предположим, я сбежала вниз, перепрыгивая через ступени. Мы обнялись, поцеловались. Что дальше?.. И, кстати, с чего это мы вдруг так сразу обнялись и так сразу поцеловались? Мы ведь не знаем друг друга, разговаривали всего один раз в жизни… Я заставила себя еще раз выбежать из подъезда во двор, где на мокром асфальте стоял Вадим. Все, что мне оставалось, просто улыбнуться ему. И он улыбнулся. И я опять улыбнулась. И так мы улыбались друг другу, как два придурка, совершенно не зная, что делать дальше… Потом я вспомнила, что, выбегая из квартиры, забыла одеться — стало быть, в этой идеальной сцене я фигурировала посреди двора в трусах и майке…

Я засмеялась и легла на матрас рядом с рукописью… Жизнь, конечно, глупа и слепа, но ведь и я не лучше: взялась улучшать и совершенствовать пустое пространство двора, в котором всего-то и случилось, что проехал красный автомобиль… Это от нетерпеливости, призналась я себе, засыпая. Я обязательно подкорректирую жизнь на бумаге, но для этого надо, чтобы произошло хоть что-нибудь, чтобы у меня был материал… а пока надо расслабиться и дать жизни просто идти…

Я заснула. И жизнь, избавившись, наконец, от такого назойливого контролера, как я, пошла вперед. Пока я отсутствовала, произошло все, что должно было произойти, и — раздался звонок в дверь.

Раздался звонок в дверь. Я резко села на матрасе. Еще не до конца проснувшись, я точно знала, что это — Вадим. Кроме него, никто не мог позвонить в мою дверь (у Феликса были свои ключи).

Устраняя вчерашний недочет, я накинула на себя длинную рубаху. Поправила волосы. Закрыв папку, кинула ее на подоконник. И бросилась открывать, боясь, что слишком долго провозилась и Вадим ушел.

Мало того, что он не ушел, он и не был Вадимом. За порогом стоял улыбающийся Феликс.

— О господи… — выдохнула я. Феликс прищурился и спросил весело:

— А ты думала — Вадим?..

— Зачем ты позвонил в дверь?! — крикнула я. — Нарочно?!

Конечно, нарочно — это было написано на его лице.

— Вовсе нет, — возразил он. — Ключи забыл. Торопился…

Он вошел в квартиру, оглядел меня с ног до головы — кажется, не без удовольствия.

— Жаль, что я — не он, — заметил Феликс. — Выглядишь как надо…

Мне тоже когда-то было жаль, что Феликс — не Вадим. Когда-то я считала, что Феликс и есть моя мечта. Но это было когда-то, а теперь мне хотелось убить его за этот звонок в дверь, прозвучавший как ложный сигнал судьбы.

— Ого!.. — засмеялся Феликс, глядя мне в глаза. — А взгляд у тебя, как у волчонка! Причем, голодного… Это почти опасно.

— Не бойся.

— Ладно. Расслабился… — Феликс вдруг загасил улыбку, как сигарету в пепельнице, и спросил другим тоном: — Где она?

— Кто? — удивилась я.

— Рукопись.

И я невольно вздрогнула.

— На подоконнике… А что?..

Я быстро подошла к подоконнику и взяла в руки папку, чтобы перехватить инициативу.

Но Феликс и не собирался брать папку, открывать ее — ему и в голову не приходило, что рукопись надо проверить на предмет ее целостности и неприкосновенности. Он уселся на единственный стул и сказал:

— Мне нужна твоя помощь. Сыграешь роль моего агента?

— Агента?

— Ну, да. Литературного агента. Я — писатель. Ты — мой агент. Отвезешь издателю рукопись.

Оказывается, его разговор с Катей в фойе ресторана крутился вокруг этой самой рукописи. Нужна была тема для беседы, чтобы отвлечь Катю и оставить нас с Вадимом вдвоем, — и Феликс выбрал ту единственную тему, которая и в самом деле волновала его. Он хотел издать книгу и попросил Катю посодействовать ему — у Кати, как у всякого телевизионщика, был самый широкий и разнообразный круг знакомств… Этот разговор неожиданно принес свои плоды: Катя договорилась с одним из крупнейших издателей в Москве о том, что он внимательно отнесется к рукописи Феликса.

Феликс был доволен и даже окрылен. А я — наоборот — напряглась.

— А что — издателю надо отдать именно эту рукопись? — осторожно спросила я. — Она у тебя в одном экземпляре?

— Вообще, на дискете, — отозвался Феликс. — А какая разница?..

— Я… просто я еще не дочитала…

— Дочитаешь потом. Сейчас твоя главная задача — переговорить с издателем лично. Я хочу, чтобы он тебя увидел. — Феликс улыбнулся. — Он — мужчина… Возможно, ему захочется увидеть тебя во второй раз. И рукопись прочтут быстрее…

— Поняла, — отозвалась я, лихорадочно соображая, как мне быть, как выкрутиться из дурацкой ситуации, которую я сама и создала. Ну, почему мне не хватило ума пойти и просто купить тетрадь или пачку чистой бумаги?! Дело было, конечно, не в уме и не в жадности, а в той самой нетерпеливости, на которой я поймала себя сегодня ночью. Мне захотелось что-то написать, и я, не раздумывая, воспользовалась тем, что было под рукой…

— Оденься построже, — скомандовал Феликс.

— Да.

— Но не слишком!

— Да.

Я молча переоделась. После того, как мой костюм был одобрен Феликсом, так же молча взяла папку и прижала ее к груди…

— Ты чего молчишь? — вдруг спросил Феликс. А что я могла сказать? Извини, Феликс, я тут немного загадила твою рукопись… Распечатай новый экземпляр… Пусть издатель подождет…

— Волнуюсь, — ответила я.

Через тридцать минут, уже возле издательства «ACT», самого крупного и влиятельного издательства в Москве, я увидела, как волнуется Феликс. В этом было даже что-то пугающее: остановившийся волчий взгляд в сочетании с пересохшими губами, суетливыми движениями и отрывистыми фразами.

— Паспорт взяла?

— Ой!..

— Ой! — передразнил Феликс. — Где паспорт?!

— В сумке.

— А сумка?!

— В машине.

Феликс выдохнул с облегчением:

— Клуша! — и, нырнув в салон, подал мне сумку. Я растерянно смотрела на него — он осторожно прикоснулся к папке в моих руках, словно в ней заключена сама жизнь, как для Кощея Бессмертного — в яйце…