Как заполучить чужого мужа - Полина Маслова

Вздрогнув, Зина нажала на кнопку:

— Да, Елена Викторовна!..

— Зина, будьте добры, принесите коньяк.

— Коньяк?.. — с ужасом переспросила Зина и сжала в руке фляжку. — Но…

«Откуда вы знаете?!» — чуть было не вырвалось у нее, и даже мелькнула мысль о замаскированных видеокамерах… Но все оказалось гораздо проще:

— Он стоит в баре, — пояснила Алена. — «Хен-несси». Найдете?

Это было второе попадание в точку за последние полчаса. Чувствуя себя как зверек, загнанный в угол, Зина облизнула губы и выдавила:

— Да, Елена Викторовна… Я сейчас…

Она торопливо спрятала фляжку на место, спустилась в гостиную, отыскала среди множества бутылок «Хеннесси» и помчалась по лестнице вниз к бассейну.

У двери, ведущей в бассейн, с подносом в руках Зина остановилась. Чтобы отдышаться и унять внутреннюю дрожь. Усиленные эхом огромного кафельного пространства, до нее доносились голоса.

— Кать, ты сильно разозлишься, если я тебе еще кое-что скажу?.. — это был голос Алены.

— Сильно!.. — ответила Катя и тут же спросила: — Что?

— Тогда я лучше промолчу.

— Нет уж. Говори. Раздался смех Инги.

— Разговор мазохиста с садистом! Ну, скажи мне гадость! Нет, не скажу!

Зина собралась уже войти, как услышала нервный, со слезой голос Кати:

— Говори, садистка!

Усомнившись в уместности своего появления в этот момент, Зина осталась за дверью.

— Знаешь, почему ты отомстила бывшему мужу именно таким способом?.. Потому, что ты к нему неравнодушна.

Возникла тишина, которая через несколько секунд взорвалась криком Кати:

— Что-о?! Да когда я думаю о нем, меня тошнит!

— Но ведь ты о нем думаешь!

— Нет!

— Ты только что сама сказала!

— Идите к черту с вашим психоанализом! Ничего мнене надо!

За рифленым стеклом возник Катин силуэт. Зина увидела, как силуэт рванул дверь, и непроизвольно отступила назад. Но дверь, открывавшаяся наружу, не поддалась. Силуэт принялся колотить по ней ладонями.

— Откройте дверь! Дайте мне уйти! — кричала Катя.

Удерживая поднос одной рукой, Зина потянула дверь на себя.

Катя, не заметившая Зину, бросилась вверх по лестнице. Тут же из бассейна выбежали подруги и помчались следом.

— Спасибо, Зина, — кинула Алена на ходу. — Отнесите коньяк наверх!

Она всегда замечала все.

В гостиной было тихо. Голоса подруг доносились сверху. Помедлив, Зина пошла по лестнице вверх — осторожно, стараясь ступать бесшумно.

Подруги были в спальне.

— Алена, я его ненавижу. Честное слово… — плачущим голосом говорила Катя. — Пожалуйста, возьми свои слова обратно.

— Пожалуйста, если тебе будет легче…

— Как ты великодушна, Алена! — с иронией заметила Инга. — Позвони лучше Вадику… Может, он приедет пораньше?

— Сегодня ей лучше ни с кем не встречаться.

— Почему это?! — возмущенно завопила Катя.

— А ты посмотри на себя…

Тут, видимо, Катя, как и было рекомендовано, подошла к зеркалу, до Зины донесся ее стон и голос:

— О господи… Инга радостно засмеялась.

— Привет, дорогой… — услышала Зина голос Алены. — Я отниму у тебя буквально минуту… Здесь Катя. Ей надо поговорить с тобой по делу… Нет, не сегодня. Лучше завтра… Кать, завтра в три…

— В три дня? — уточнил Катин голос.

— Ну, не ночи же! — засмеялась Инга.

— В три дня. В «Лабардансе»… Да, спасибо. Целую тебя, дорогой… Девочки, пошли оденемся — скоро детей привезут, а мы бродим по дому в простынях, как привидения…

Дверь тут же распахнулась, и Алена увидела Зину, безмолвно стоявшую за порогом с подносом в руках.

— В чем дело, Зина? — удивленно спросила Алена. Из-за ее спины выглядывали подруги.

— Я коньяк принесла…

— О, нет!.. — простонала Катя.

— Унесите, Зина.

Спустя час, когда вернулись дети, ездившие в зоопарк, и Зина накрыла на стол к ужину, хозяйка отпустила ее на выходной.

— У вас выходной, Зина? — вдруг спросила Настя. — Как жалко. А то я после ужина собиралась в библиотеку… Мы бы почитали вместе…

Зина испуганно взглянула на Настю и натолкнулась на фирменную улыбку девчонки — наглую и лучезарную, покосилась на Алену — та пристально следила за тем, чтобы Петя правильно держал нож и вилку, пропустив вопрос дочери мимо ушей.

— До свидания, Елена Викторовна, — сказала Зина и торопливо вышла из гостиной.

Феликс уже ждал ее на улице поселка. В этот вечер основная часть их культурной программы прошла в лесных сумерках. Потом — уже в темноте, подсвеченной фонарями, они сидели в придорожной шашлычной. Феликс листал Зинин блокнот. Она — обмакивая кусочки шашлыка в кетчуп на бумажной тарелочке, молча ждала, когда Феликс перейдет к расспросам.

— О чем Алена говорила с подругами? — наконец спросил он.

— О каком-то бывшем продюсере. Я не все поняла… Эта Катя '— она была подшофе… Она вообще — шальная… Они все там такие — шальные и сытые…

— Не отвлекайся, Зина, — мягко попросил Феликс.

— Да… Потом хозяйка позвонила мужу, чтобы он встретился с этой Катей…

— Вадим встречается с Катей? — мгновенно среагировал Феликс. — Когда? Где?

— Завтра в три часа.

— Где?!

— В каком-то дансинге…

— В дансинге?! — удивился Феликс.

— Ну, или — дансе… Название какое-то… Дане…

— Может, в «Лабардансе»? — уточнил он.

И Зина, всегда комплексовавшая из-за плохой памяти, а перед Феликсом комплексовавшая вдвойне, радостно закивала:

— Да! Точно!.. Так и сказала хозяйка: Лабардане!

Потом я много раз вспоминала обо всех этих событиях, предшествовавших моей встрече с Вадимом. Удивительно, я сидела в квартире Феликса и не предпринимала ровным счетом ничего, если не считать этих записок, сделанных от руки на оборотной стороне чужой рукописи. Я только — хотела. Хотела, чтобы мне повезло, чтобы все получилось, чтобы Москва стала моей, а Рабочий поселок — туманным прошлым… Только — хотела!.. И в это самое время множество людей, ничего не знавших обо мне, совершали, казалось бы, случайные поступки, обстоятельства складывались по какой-то таинственной логике, возникали нюансы, работали детали, — и все это как будто специально для того, чтобы мой план, на первый взгляд, нереальный, был осуществлен… Может быть, это и есть драйв, о котором говорил в день нашего знакомства Феликс? Желание двигаться вперед, подкрепленное готовностью сделать для этого все, что потребуется. В тот момент от меня требовалось — ждать. И я ждала. Это было не так легко, как кажется: ожидание — то же действие… и не всякий выдержит его…

Я думаю, от сумасшествия и отчаяния меня спасли мои записки. Я следила за событиями, я видела, как ведут себя люди, решавшие, сами того не зная, мою судьбу, я незримо присутствовала рядом с ними — пусть в своем воображении, но я ни на секунду не отказалась от своего места среди них. Значит, в какой-то мере я тоже двигала события…