Нежеланная - Шэрон Кендрик

На его жестком смуглом лице отразились противоречивые мысли.

– Мы представим нашего сына шейху, а затем пойдем на свадьбу к Хавьеру и Лауре, – он холодно улыбнулся. – Ничего не изменилось, дорогая, все идет по плану.

Алекса уставилась на него.

– Ничего? Ты хочешь сказать, что прошедшая ночь никак не повлияла на нас?

Он высокомерно поднял брови.

– Мы можем повторить прошедшую ночь в любое время – скажи только слово, и мы снова насладимся друг другом.

– Ты надменный…

– Но это правда, – язвительно заявил он. – Ты знаешь это, и я знаю тоже.

– …ублюдок! – прошипела она.

– Потише, Алекса, я не хочу, чтобы Паоло научился плохим словам.

Алекса никогда не чувствовала себя столь уязвленной, но именно этого он и добивался. Не сказав ничего в ответ, чтобы не обнаружить своих чувств, она повернулась и пошла к Паоло – попытаться убедить его надеть костюм, который она для него приготовила.

Мальчик вполне мирно дал себя одеть, а после, снабженный фруктами и сладостями, устроился на веранде, уже нагретой солнцем. И тогда Алекса достала свой собственный наряд.

Длинные зеленые серьги и браслеты на запястьях явились прекрасным дополнением к платью, и Алекса, взглянув на себя в зеркало, удовлетворенно вздохнула: никто не смог бы сказать, что она – продавщица, считающая каждое пенни.

Но тут же легкая тень омрачила ее лицо. Что она скажет шейху, отцу Джованни?

– Лекс? – послышался голос позади нее. – Ты нервничаешь?

– А как ты думал? Ведь я не встречаюсь с шейхами каждую неделю.

– Ты выглядишь прекрасно, и ты хорошая мать, – сказал Джованни неожиданно.

Этот комплимент удивил ее, стало очень приятно. Может, оттого, что она давно не слышала таких слов? Алекса вспыхнула – и тотчас возненавидела себя за это.

Она отвела от него глаза и уставилась на его наряд: длинное белое одеяние, лишь пояс и головной убор расписаны яркими красками.

– Я думала, что только невеста будет в белом.

– В Карастане все по-другому. Скорее всего, она будет в красном и золотом – с обильной вышивкой и множеством украшений. Вы с Паоло готовы?

Алекса понимала, что не может откладывать встречу с шейхом навечно.

– Да, – тихо сказала она.

– А ты сказала Паоло?..

– Да, – кивнула она. Лицо ее изменилось. – Я поняла одну важную вещь: с детьми лучше всего быть абсолютно честной.

– Только с детьми? – усмехнулся Джованни. – Ты хочешь сказать, что взрослым можно лгать?

Она взглянула на него, поражаясь тому, насколько отстраненным было его лицо.

– Я никогда не лгала тебе, Джованни, – проникновенно произнесла она.

Он отвернулся. Слова так легковесны. Ему не нужны ее заверения.

– Пойдем, поищем нашего сына, – охрипшим голосом произнес он, стараясь не замечать ее расстроенного лица.

И вот они все трое в личных покоях шейха. Комнаты огромные и прохладные, убранство потрясающее, но Алекса была безучастна ко всему: ее волновала лишь значимость встречи.

Шейх был очень стар, он сидел на богато украшенном диване возле окна, выходившего в сад. Он кивнул им, приглашая подойти поближе. Паоло робко взял ее за руку, и, когда они приблизились к шейху, Алекса, к своему удивлению, сделала реверанс, который – она была уверена в этом! – не умела делать.

– Прошу.

Шейх улыбнулся и, взглянув на мальчика, похлопал рукой по дивану рядом с собой.

– Садись поближе, – обратился он к Паоло.

К изумлению Алексы, Паоло подошел сразу же и уселся на диване так непринужденно, будто он сидел на заборе возле школы! Может, оттого, что с самого рождения скучал по большой семье? Он виделся со своей бабушкой из Канады от силы раз в два года, но был ли он счастлив?

На секунду Алекса почувствовала себя скованной среди этого золота, пока не встретила взгляд Джованни: в нем не было никакого осуждения. Напротив, она увидела всплеск восхищения в иссиня-черной глубине глаз – или ей показалось? Но нет, ведь он сказал, что она – хорошая мать, а у него не было оснований ей лгать.

Шейх стал тихо беседовать с Паоло – рассказывать ему о Карастане: о пустыне, где цветы распускаются лишь раз в столетие и где бродят верблюды, о старинном искусстве охоты с соколами – дикими и свирепыми птицами. С явной гордостью он поведал о скакунах, стоявших в его конюшнях.

– Ты ездил верхом, Паоло?

– Нет, сэр.

– А хочешь покататься?

– О да, сэр!

Потом они все пили сладкий мятный чай, и это суровое испытание оказалось совсем не ужасным, как боялась Алекса. Но когда они уже собирались уходить, шейх задержал Алексу.

Она умоляюще взглянула на Джованни, но лицо его оставалось невозмутимым, он положил руку на плечо Паоло.

– Пойдем посмотрим на акробатов?

– Акробатов? – вскрикнул Паоло.

Шейх улыбнулся.

– Да, во дворце упражняются акробаты, – серьезно сказал он. – И фокусники, и музыканты, и танцоры: королевские свадьбы бывают так редко, что это событие следует отметить подобающим образом!

После того как они ушли, на минуту возникло молчание. Алекса не имела никакого опыта общения с коронованными особами, но знала, что ей нельзя самой начинать разговор – особенно в стране, где женщины должны быть покорными. Вспомнив еще кое-что из прочитанного ею, она опустила глаза долу.

– У тебя хороший мальчик, – сказал, наконец, шейх.

При этих словах она подняла глаза – от удивления и облегчения – и улыбнулась.

– Благодарю вас.

Шейх кивнул, и снова возникла пауза.

– Но у него была трудная жизнь, насколько я понимаю?

Алекса замерла.

– Трудная? Я вас не совсем понимаю, Ваше Величество.

– Джованни рассказал мне, что вы живете в маленьком домике, а вы работаете в магазине.

– Разве?

Алекса инстинктивно выпрямилась, ноздри ее гневно раздулись.

– Мы не богаты в материальном смысле, – сказала она с достоинством, – но Паоло никогда не нуждался в значимых вещах. Он всегда был сыт, одет, но важнее всего то, что он всегда был окружен любовью. Поэтому я не считаю, что у него трудная жизнь, Ваше Величество, я не согласна с вашим сыном.

Глаза шейха весело блеснули.

– Насколько я понял, у вас много разногласий, но ваши взаимоотношения с Джованни меня не беспокоят. Меня волнует мой внук. Сентенция, что деньги нельзя купить любовь, правдива, но за деньги можно купить комфорт.

– Материальный комфорт, – уточнила Алекса. – Но не эмоциональный.

– Лишь женщины обращают внимание на такие вещи, – сказал шейх, намереваясь закончить обсуждение.

Но Алекса не была одной из его слуг, которую уволили бы за собственное мнение. Да, он был всесильным в своем царстве, но значило ли это, что она должна отказаться от своих взглядов и согласиться с ним?