Нежеланная - Шэрон Кендрик

Шэрон Кендрик

Нежеланная

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Алекса не могла поверить своим глазам. Ей казалось, что она спит и видит ночной кошмар.

Она быстро прикрыла глаза, словно кто-то внезапно возник перед ней, будто вынырнул из-под воды, взор ее замутился, и она поймала себя на мысли, что, может быть, это не он. На секунду она воспрянула духом. Сощурив глаза, она смотрела на мужчину, непринужденно шагавшего по булыжной мостовой. Но надежда умерла, когда он подошел ближе и она увидела, что группа женщин, прекратив на полуслове разговор, повернули головы вслед за ним.

Он шел, как ходят лидеры – а он, несомненно, им и был, – мужчина, рожденный зарабатывать деньги и в избытке их иметь. Высокий и видный, с темными волнистыми волосами, черными глазами, с гордым и заносчивым выражением лица, которое, будучи неподвижным, выглядело даже жестоким.

Его оливковая кожа была смуглой – даже для южного итальянца, и нагловато-экзотический вид лишь прибавлял ему загадочности в его родном городе Неаполе. Гламурная мать, неизвестный отец.

Его худощавую крепкую фигуру ладно облегал безупречно сшитый светло-серый костюм, и женщины пожирали его глазами. Все это было бы комичным, если бы в сердце Алексы вновь не возникло то болезненное ощущение, которое исчезло многие годы назад, но пряталось где-то глубоко внутри. Это ощущение было острее, чем боль. Это был страх.

Она облизала пересохшие губы. Джованни. Джованни – ее муж.

Ревнивый, властный, романтик, идеалист. Джованни…

Она произнесла про себя имя, которое старалась забыть, но так и не смогла, – как могла она забыть его, когда все еще была связана с ним законным браком, неизжитыми чувствами и чем-то еще более глубоким? Чем-то таким драгоценным, что если… если…

Алекса сглотнула. Видел ли он ее? Сердце ее сжалось, когда в ней снова вспыхнула эта глупая надежда. Знал ли он о том, что она здесь?

Но, даже еще не встретив взгляд его черных глаз, прицельно смотрящих в окно магазина, словно дуло револьвера, даже еще не увидев, что он переходит через дорогу в направлении входа, она поняла: это бессмысленный вопрос. Конечно, он знал, что она здесь. Иначе зачем этот черноволосый миллионер бродил по тихой английской улочке вместо того, чтобы разъезжать по своему жаркому и шумному Неаполю в изысканном спортивном автомобиле, под приветственные возгласы мужчин и улыбки девушек, которые начинали призывно покачивать бедрами, когда он проезжал мимо? Что ему здесь было надо? Неужели ему… стало известно?

О господи. Мир снова стал расплываться перед ней, и она смяла в руках тонкую шелковую материю. О господи, пусть он не знает…

Алекса почувствовала, как у нее взмокли ладони, и отпустила шелковую кофточку, которую пыталась сложить дрожащими руками. Она облизала пересохшие губы, говоря себе, что только выслушает его – и будет сохранять холодное спокойствие.

Дверь магазина открылась рывком, и она встретилась с ним лицом к лицу, сохраняя улыбку на губах, которая, она надеялась, выражала учтивую любезность и некоторое недоумение. Такого рода улыбку могла изобразить любая брошенная жена, чей муж пополнил словарь новым значением слов «непредсказуемое поведение».

– П-п-ривет, Джованни, – сказала она, но услышала, как дрожит ее голос, и, кажется, он услышал это тоже, судя по тому, как прищурились его черные глаза. – Вот это…

– Что? – спросил он, застыв как змея.

– …сюрприз. – Она почувствовала, как у нее перехватило горло.

– Ах! Какая сдержанность, дорогая! – пробормотал он. – Неужели ты думала, что так и проживешь жизнь, не увидев меня снова?

– Я вообще не думала ни о чем таком.

– Я не верю тебе, – сказал он мягко и бросил на нее насмешливый взгляд. Не думать о нем? Луна упадет с неба, если это случится! – Все женщины, которые знали меня, не смогли забыть, а ты ведь знаешь меня лучше всех, потому что ты – единственная, на которой я женился.

Джованни лукавил: не только законный брак позволил ей узнать его так хорошо – брак, который было не так легко расторгнуть, как он думал. Алекса видела его в тот момент, когда он пал духом и был на грани отчаяния. И тогда она преподала ему урок, который он запомнил навсегда: на женщин нельзя полагаться. Застывшая улыбка Алексы превратилась в гримасу.

– Ты хочешь поговорить со мной?

Черные брови высокомерно изогнулись.

– В любом случае не продашь ли мне что-нибудь из женской одежды – для одной из моих любовниц? Как насчет этого?

Если бы он только знал! Если бы только догадывался о тех безумных мыслях, которые вихрем кружились у нее в голове. Неужели это оттого, что ты понимаешь: ты нехорошо поступила с этим мужчиной?

Ей хотелось приглушить голос совести, и она старалась вспомнить о том, как резко и грубо он с ней обращался. Все, что она сделала, она сделала по определенной причине.

– Я не могу с тобой разговаривать. Я работаю.

– Я вижу.

Джованни оглядел магазин, изображая интерес, но на самом деле просто хотел утишить биение сердца. Он был обескуражен тем, как сильно оно билось: возможно, недооценивал ее воздействие на его чувства. Или просто забыл об этом.

Он жадно пожирал ее глазами. Блестящие волосы заплетены в косу, уложенную высоко на голове, такую простую французскую прическу редко можно увидеть в наши дни. Строгая черная юбка и белая блузка – предположительно униформа, но на ней этот костюм совсем не выглядел униформой. Черная юбка красиво подчеркивала изгиб бедер, шелковая блузка мягко облегала выпуклость грудей; она выглядела образцом мужских фантазий – сдержанной и строгой снаружи, но пылающей и страстной изнутри. Джованни сглотнул. Позже.

– По-прежнему продавщица? – иронически спросил он. – Значит, к этому ты стремилась? Или, может, ты хозяйка магазина?

– Нет.

Значит, не было неожиданных изменений в ее судьбе. Никакого любовника, который осыпал бы ее деньгами, очарованный этой кажущейся невинностью и этими светло-зелеными глазами, в которых сквозили и безмятежность, и отвага, и тысячи других оттенков. У нее было такое тело, которое хотелось усыпать бриллиантами, а затем снимать их – один за одним.

Удивило ли его то, что она не затеяла долгий бракоразводный процесс? Он думал, она обратится к нему с просьбой о разводе, но, может быть, ее адвокаты посоветовали ей не начинать это дело, потому что шансы добиться от него содержания после трехмесячного брака были очень невысоки?

– Значит, продавщица в тихой заводи – местечке, где ты выросла?

Алекса бросила на него уклончивый взгляд.

– Не можем же все мы быть капитанами индустрии, – спокойно сказала она. – Послушай, Джованни, у меня действительно нет времени с тобой болтать.