Манга и философия - С. Титова

Даже говоря вещи наподобие «я — человек», мы показываем важность взаимоотношений, которые определяют, кто мы такие. Люди — это создания, которые очень похожи на другие создания, именуемые людьми. Мы также можем быть определены нашими отношениями с другими видами, например, таким образом: люди выше животных. В конце другой адаптации «Бэт-Манга! Месть профессора Гориллы» Бэтмен говорит Робину: «Как люди, мы имеем ответственность перед животными и должны относиться к ним с добротой и состраданием». Это ещё не конец оригинальной истории в «Детектив Комикс 339». В японской версии наше отношение к животным призвано определять нравственный образ жизни. И если у нас есть отношение к животным, которое заставляет нас обращаться с ними определённым образом, вы можете поспорить, что каждый человек имеет отношение к незнакомцам — потому что они оба являются представителями расы людей,— которые говорят им, как вести себя друг с другом. Как люди, они не могут позволить, чтобы другому человеку причинили вред в их присутствии. Хотя эта связь всё же не настолько сильна, чтобы заставить Юи Комори патрулировать улицы, как Человек-паук, с целью спасти так много незнакомцев, насколько возможно.

Опасно быть чем-то большим, чем человек

Другой интересный аспект манги о Человеке-пауке 1970‑х — это то, что по сравнению со своим западным аналогом он проводит значительно меньше времени в костюме паука. Большую часть манги (по крайней мере, 8 из 13 выпусков, опубликованных в США) Юи чувствует себя некомфортно в образе паука и проводит большое количество времени, избегая использовать свою силу. Он не одинок в этом. Многих японских супергероев смущают их сверхвозможности, они кажутся им такой же угрозой, как и злодей, против которого они борются.

Возможно, вы испытываете искушение прийти к выводу, что это происходит по причине того, что супергерой отличается от всех других, и это является вызовом коллективизму японской культуры. Хотя в этом есть определённая доля правды (как мы ещё увидим), но не совсем правильно думать, что вся разница между западной и японской этикой — это разница между индивидуализмом и коллективизмом. Коллективизм предполагает, что японская этика требует, чтобы люди жертвовали своей индивидуальной личностью во имя общего блага. Проблема заключается в том, что, глядя на вещи таким образом, мы приходим к выводу, что японцы разделяют западное представление о том, что делает нас людьми.

На Западе мы склонны воспринимать личность в первую очередь как индивидуальность, что значит восприятие личности вне социального контекста. Глядя на людей таким образом, мы видим каждого индивидуума как равного и равноценного. Наша концепция представления о нравственной личности базируется на нашем взгляде на личность в целом. Вот почему мы склонны делать акцент на беспристрастности и рассматривать нравственность как нечто находящееся вне контекста социальных взаимоотношений. В Японии личность не является чем-то, что может быть понято вне социального контекста. Личностная идентичность создаётся лишь в отношениях с семьей, друзьями, сотрудниками и даже с незнакомцами.

Проблема сверхлюдей заключается в том, что они не являются частью социальных взаимоотношений, в отличие от всех других членов общества. Как другая раса, сверхлюди не относятся к обычным людям, как к равным, и, как следствие этого, они не имеют такой же моральной ответственности по отношению к другим людям и даже по отношению к членам своих семей. Возможно, они настолько отличаются от нас, что совсем не имеют моральной ответственности перед людьми (так же как большинство людей считают, что у них нет моральной ответственности перед насекомыми). Став мутантом, губернатор Уорнер больше не является частью человеческой расы. Бэтмен осознает это, когда говорит дочери губернатора: «Он умолял убить его, чтобы спасти человечество. Я не мог заставить себя сделать это. Но теперь всё изменилось. Этот монстр — не ваш отец. Он — жестокое существо, жаждущее уничтожить человечество». Когда губернатор становится мутантом, он теряет свои отношения с человечеством и собственной дочерью, что изменяет моральную ответственность Бэтмена перед ним. Он убивает губернатора (тогда как в американском комиксе он делает это непреднамеренно, потому что Бэтмен на Западе не может убить другим образом).

В «Человеке-пауке Икегами» мы видим Юи постоянно сражающимся с мыслью, что он отличается от других людей. Каждый раз, когда он находит какого-то супермена, например Электро, злого Человека-паука и Зимнюю женщину, он вступает в отношения с этими персонажами в надежде найти кого-то, с кем он будет связан. Человек-паук рассматривает свою сверхсилу как нечто превратившее его в монстра, потому что это отделяет его от человечества. Единственный способ преодолеть это — постоянные попытки поиска других сверхлюдей, чтобы сформировать новое моральное сообщество.

Взаимоотношения не приходят и не уходят, когда бы мы ни захотели этого. Это объясняет, почему столь немногие японские супергерои имеют тайную личность. Бэтмен является борцом с преступниками, но его альтер эго — плейбой и денди, для того чтобы люди не могли выяснить, кто он на самом деле. Но это значит — отделиться от своей ответственности и отношений, как Бэтмен и Брюс Уэйн, что невозможно с японской точки зрения. Неудивительно, что в недавней манге о Бэтмене Киа Асами («Бэтмен: Дитя снов», 2003) есть сцена, в которой Альфред везёт Брюса Уэйна туда, где слышны женские крики. Альфред спрашивает, нужна ли ему униформа, на что получает решительный отпор: «Брюс Уэйн — сознательный гражданин». Чтобы дать оправдание действиям Бэтмена, нужно прояснить, что все его действия происходят из того отношения ко всем людям, которое Брюс Уэйн чувствует даже тогда, когда на нём нет костюма Бэтмена.

Кто плохой парень?

Недостаток единства с другими людьми, кажется, делает Человека-паука Икегами морально парализованным. Нравственная неопределённость значит гораздо больше в японской этике, чем в западной. В значительной мере это обусловлено влиянием синтоизма на японскую этику. Сложно определённо говорить о вере синто, потому что синто не было формализовано до его слияния с другими японскими религиозными традициями. Но даже тогда практика и вера синто значительно отличались в разных частях Японии. Объектом поклонения и почитания в синтоистской традиции является ками.

Как описывает Робет Картер, «ками означает нечто большее, чем тайна, высшее качество, нечто, приводящее в трепет и неотъемлемое, скорее трансцендентное и обособленное от мира, за исключением некоторых особых моментов истории» («Столкновение с просветлением: Изучение японской этики». SUNY Press, 2000, стр. 40). Ками может быть понято как духовная сущность, которая может быть найдена в каждой части этого мира, в горе или в человеке. Нет жесткого различия между тем, что является и что не является ками, и таким образом создаётся