Девочка-мебель - Евгений Енин

– «ОТДАЙ МОЁ СЕРДЦЕ!» – кричит чёрный человек.

– Да подавись! – кричит Янка, достаёт из кармана трепыхающееся чёрное сердце и со всего размаха шлёпает его в гроб.

Чёрные люди смотрят на неё, вытаращив глаза.

– Ты чего это? – наконец приходит в себя чёрный человек, сидящий в гробу. – Девочка, ты чего это себе позволяешь? Тебе кто разрешил хулиганить? А?

Спросив это плачущим голосом, сердце он всё-таки подобрал, понюхал, лизнул, и засунул себе в грудь.

– Это я хулиганю? Это вы что себе позволяете? Это что такое?

Янка провела пальцем по столешнице и показала его всем. Палец стал чёрным-пречёрным.

– Вы здесь когда последний раз прибирались? Ну-ка, встали все. И ты, покойничек поднимайся. Тряпки у вас есть? Ты за водой. Ты метлу тащи.

Ошеломлённые её напором, чёрные-чёрные люди повскакивали и заметались по чёрной-чёрной комнате. Через час чёрной-чёрной она быть перестала. В белую-белую не превратилась, но светло-серого оттенка добиться удалось.

– Гроб уберите! – скомандовала Янка. – Ну, куда-куда, в сарай, я сарай во дворе видела. И умойтесь, там бочка с водой есть! – крикнула она им вслед.

– Ну, так уже лучше.

Янка оглядела мужичков, снова собравшихся за столом. С них капала вода, оставляя на досках серые разводы.

– Всё, я пошла.

– В чёрном… – писклявым голосом затянул один из них, и затих, затравленно оглядываясь.

Комнату и мужичков вполне можно было назвать грязными, но ничего чёрного в доме не осталось.

– В чёрном, в че… – жалобно шепнул другой, запнувшись на второй букве «ё».

– А вот фиг вам, а не в чёрном!

Янка гордо улыбнулась и хлопнула дверью. Из-за двери послышались рыданья, и тут же затихли, как будто кто-то убавил звук. Бывший чёрный дом исчез.

Не прошло и минуты, как из другого тёмного угла донёсся скрип несмазанных колёсиков.

Жила девочка с мамой. Однажды мама, уходя на работу, сказала:

– Девочка, никому не открывай дверь.

Осталась девочка одна. И вдруг включилось радио. Радио сказало:

– Внимание, внимание, гроб на колёсиках выкопался из могилы.

Девочка выключила радио. Вдруг радио включилось и сказало:

– Внимание, внимание, гроб на колёсиках выехал с кладбища. Он едет в ваш город. Не выходите на улицу.

Девочка выключила радио. Оно снова включилось и сказало:

– Внимание, внимание, гроб на колёсиках заехал в ваш город, теперь он ищет вашу улицу. Не выходите из дома.

Янка и сама не заметила, как она стала этой девочкой, и дальше всё происходило с ней.

Девочка выключила радио и стала дальше играть. Но радио включилось и сказало:

– Внимание, внимание, гроб на колёсиках нашёл вашу улицу. Он ищет ваш дом. Никому не открывайте дверь.

Девочка выключила радио и включила мультфильмы. А радио сказало:

– Внимание, внимание, гроб на колёсиках нашёл ваш дом. Он ищет вашу квартиру. Прячьтесь.

Но девочка смотрела мультфильмы и этого не услышала. Вдруг в дверь позвонили. Девочка забыла, что говорила мама и открыла дверь. Гроб на колёсиках заехал в квартиру, отворился, оттуда выскочил мертвец и утащил девочку с собой. Пришла мама с работы, а дома – никого, только на полу следы от колёсиков. И никто больше эту девочку не видел.

Апчхи!

В гробу было пыльно.

– Так, ну хватит.

Янка пихнула мертвеца и откинула крышку гроба.

– Ты кто такой?

– Ме-ме-мертвец, – ответил явно испуганный мертвец.

Он сидел в гробу в маленьком креслице и держался за маленький руль. Справа торчала рукоятка коробки передач, спереди и по бокам прорезаны окошки, затянутые чёрным тюлем и незаметные снаружи.

– Понятенько. И далеко мы с тобой собрались?

– На-на-на кладбище.

– Ну да, могла и догадаться. А зачем, можно поинтересоваться?

– В мо-мо-могилу.

– Ясно. Да что ты так трясёшься?

Мертвец действительно дрожал так, что с него сыпалась могильная пыль.

– Жи-жи-живых боюсь.

– Надо же, какие мы нервные. Радио ты включал?

– Гы.

Мертвец кивнул так энергично, что его шея хрустнула и голова съехала набок. Он с трудом поставил её на место и показал маленький радиопередатчик.

– Ух ты! – восхитилась Янка. – Какой прогресс. Вот что. Где тут магазин знаешь? Знаешь?

Мертвец, боясь, что голова снова отломиться, кивнул всем телом.

– Поехали.

Из магазина Янка вышла с баллончиком краски и смазкой для подшипников. Через полчаса колёсики гроба совершенно не скрипели, а сам он стал истерично-розовым. С блёстками.

– Вот, – Янка протянула мертвецу тюбик со смазкой, – это если снова скрипеть начнут. А на кладбище тебе делать больше нечего. Поедешь в парк аттракционов, будешь детей катать. Ну, там, какой-нибудь уголок ужасов или что-то в этом духе. И с первой зарплаты купи себе такой цилиндр, чёрный. Ну, шляпу на голову высокую. Вот так будешь смотреться. – Янка показала большой палец. – Понял? Всё тогда, пока.

Гроб укатился с тихим жужжанием. А откуда-то слева послышалось постукивание каблучков. К постукиванию прибавился хруст песка под подошвами. Звуки становились всё громче. Эхо стука и хруста заполнило пространство внутри стены. Вокруг Янки закрутилась новая страшилка.

Жила-была одна девочка. Она долго просила у мамы новые туфельки. Наконец, мама отпросилась с работы, и они пошли на базар. По дороге им встретилась тётенька.

– Только не покупайте красные туфельки, – сказала тётенька.

Потом им встретился дяденька.

– Только не покупайте красные туфельки, – сказал дяденька.

Потом им встретилась старушка.

– Только не покупайте красные туфельки, – сказала старушка.

Пришли они на базар, и девочка увидела, как какая-то женщина продаёт красные туфельки.

– Мама, купи мне красные туфельки, – попросила девочка.

– Нет, девочка, сказала мама, – нельзя покупать красные туфельки.

Девочка стала плакать и просить красные туфельки. Она так сильно плакала, что мама купила ей красные туфельки. Они пошли с базара и встретили тётеньку.

– Только не надевай красные туфельки, – сказала тётенька.

Потом они встретили дяденьку.

– Только не надевай красные туфельки, – сказал дяденька.

– Не надевай красные туфельки, – сказала бабушка, и милиционер тоже сказал.

Дома мама спрятала туфельки в шкаф и ушла на работу. Девочке очень хотелось надеть красные туфельки, она залезла в шкаф и надела туфельки. Её ноги тут же начали плясать. Она плясала по комнате, плясала по улице, плясала по городу, и никак не могла остановиться. Она проплясала три дня и, наконец, приплясала к доктору.

– Помогите мне снять туфельки, – попросила девочка.

– Я не могу снять туфельки, – сказал доктор. – Но я могу отрезать тебе ножки.

Взял большой нож и отрезал девочке ножки. И стали эти ножки сами плясать уже без девочки. Пришла мама домой, а там девочка без ножек. Посадила мама девочку на тележку, на которой ездят без ножек, и поехали они на базар. А на базаре та же женщина снова продаёт те же красные туфельки.

– Женщина, зачем вы продаёте такие туфельки? – спросила девочка.

– Потому что они ко мне возвращаются, – ответила женщина.

– Так, хватит с меня!

Янка встала с тележки.

– Чем торгуем, гражданочка?

Гражданочка вышла из-за прилавка, и, нагнувшись, долго рассматривала её ноги, которые были на своём законном месте, и не в красных туфельках, а в синих кроссовочках. Тьфу, в кроссовках, то есть.

– Туфельками, – наконец разогнулась женщина, посмотрев на Янку довольно тупым взглядом.

Ну да, и вопрос «чем торгуете» особо умным не назовёшь.

– Туфельками, значит. Ага. А гигиенический сертификат соответствия у вас имеется? И разрешение на торговлю? А санитарная книжка?

– Чё? – только и могла спросить женщина, явно не понявшая ни слова.

– Разрешение на торговлю есть, говорю? Что тут у нас за прилавком, ну-ка проверим.

Янка легла животом на прилавок и глянула вниз.

– Ну, ничего себе!

Глаза у неё сделались как две тарелки. Янка спрыгнула на землю, проскользнула за прилавок и выставила на всеобщее обозрение большую картонную коробку. Полную отрезанных ножек в красных туфельках. Ножки подрагивали и шебуршились, но выбраться через край коробки у них не получалось.

– Это что такое? – Янка взяла в каждую руку по отрезанной ножке. – Это что такое, я вас, гражданочка, спрашиваю?

– Н-н-ножки, – подтвердила женщина очевидное.

– Ножки?

Янка размахнулась и врезала ножкой в красной туфельке по голове торговке.

– Ножки? – долбанула она с левой руки. – Ножки?

Янка наступала, размахивая отрезанными ножками как двумя батонами колбасы, если бы на колбасу надели белые гольфики и красные туфельки. Торговка визжала и пыталась спрятаться под прилавок.