Шепот Черных песков - Галина Долгая

Только одна женщина дарила ему ласку! Нет, не его мать, а младшая сестра отца – Иссур. Иссур – жена Шарр-Ама, царица и его благодетельница! Только она разглядела в отвергнутом всеми подростке умного и надежного человека. Благодаря ей он стал жрецом. Иссур приблизила его к царю. И Силлум оправдал доверие своей покровительницы! Он служил рьяно, и преданнее его не было человека в свите царя. Достигнув высокого положения, Силлум использовал свою власть во благо царской семьи. Он дал себе клятву, что никогда и никому не позволит разрушить свое благополучие, которое зависит от того, кто будет сидеть на царском троне нового города.

Обо всем этом думал Силлум, стоя за дверьми покоев юных жриц и слушая девичий говор и приглушенный смех. Но он не позвал ни одной из девушек. Силлум вспомнил намек доносчика, его многозначительный кивок. Это испортило настроение и поколебало решимость. Силлум подавил свою похоть, спрятал страсть глубоко в сердце. Но она не угасла! Она затаилась, как хитрое пламя в глубинах угольков – еще горячих, еще дышащих жаром. Стоит только дунуть – и огонь в них воспламенится с прежней силой и перекинется на новую пищу, пожирая ее с неистовством голодного зверя. «Пища» жреца всегда была рядом. Оставив девушек до поры, он направился в покои царицы Иссур.

Силлум застал царицу за поздней трапезой. Куски жареного мяса в плоской керамической тарелке, варево из пшеницы, внутреннего жира и корней аира в глубоких, но небольших чашах, надломленные ячменные лепешки, свежие груши и сливы на бронзовых блюдах, сикера в серебряных кувшинах – царица любила вкусно поесть, особенно в вечернее время, не только наслаждаясь вкусом пищи, но и отдыхая от дневных забот.

Иссур полулежала на возвышении, пристроенном к стене трапезной. Еда стояла на небольшом деревянном столике перед ней. Две служанки сидели поодаль, не спуская глаз с госпожи. Стоило той только бровью повести, как одна из них уже подливала в чашу хмельного напитка, а другая подкладывала на блюдо кусок мяса или хлеба.

– Присядь, Силлум, – Иссур обрадовалась племяннику, – вижу, ты все еще возбужден после службы в храме и, конечно, не ел ничего. Отведай супа, пока он не остыл, съешь мяса. Сегодня оно замечательное – это мясо молодого джейрана! Попробуй!

Силлум присел рядом с царицей, чувствуя, как его отпускают тревоги, как успокаивается сердце. Голос Иссур – спокойный, мягкий, напоминающий говор медленно текущей реки – действовал на слугу Огня, как вода на жар. Иссур служила Эа – Богу всех вод, и была подобна воде. Ее взгляд лился из глубоких и светлых глаз – таких, как мокрый песок, или как вода Мургаба весной. Да и вся фигура Иссур была мягкой, податливой. Сейчас она растеклась по ложу, но стоило подняться, как ее тело менялось, оно словно заполняло ставшую трубой рубаху, и только маленькие ручки и ступни оставались всегда изящными и тоже светлыми.

В детстве Силлум клал голову на колени Иссур и замирал, вдыхая особый запах трав и благовоний, которыми женщина баловала себя.

«И где только берет все? – удивлялся жрец. – Ладно травы – их полно кругом, но сандал, ваниль, что-то еще – терпкое, но вкусное…»

Силлум наслаждался ароматами, но теперь издали, поддавшись вперед.

– Ты всегда так необычно пахнешь, – медленно, с любовью сказал он и посмотрел на царицу масляными глазами.

Она рассмеялась.

– Радует, что это заметно. По секрету тебе скажу: мои запасы благовоний заканчиваются. Даже не знаю, как быть…

– Не беспокойся, совсем скоро к нам пойдут караваны, будут тебе благовония.

Силлум ощутил голод: от вида богатого стола и вкусных запахов у него пробудился аппетит. Жрец ухватил большой кусок мяса и впился в него крепкими зубами.

– Хорошо бы скоро… – царица с улыбкой смотрела на своего любимца. – Кушай, кушай, мой мальчик… худой какой, не бедствуешь ведь… – она вздохнула, взяла сливу с тарелки, надкусила и, посмаковав, проглотила сочную мякоть. – Это огонь пожирает тебя! То ли дело вода!

Силлум отпил варево. Жир прилип к губам жреца. Он облизнулся.

– Остыло…

Служанка незаметно, ручейком, подтекла к жрецу, забрала чашу с остывшим супом и поставила другую – с горячим. Обжигаясь, Силлум шумно втянул в себя горячую густую жидкость. Жар обжег язык, заполнил горло, а за ним и грудь жреца. Он довольно улыбнулся.

– Вот это по мне!

– Ешь, ешь, – потчевала Иссур.

Насытившись, Силлум кивком головы дал понять царице, чтобы она удалила слуг. Те убрали посуду и исчезли, закрыв за собой двери.

– Ну что у тебя? – облокотившись на подушки, сыто спросила Иссур.

Силлум и не хотел бы нарушать внутренний покой своей покровительницы, но дело не терпело отлагательств. Либо они сейчас же придумают, как обмануть недовольных и перебросить мостик через пропасть, либо она поглотит их, а на другую сторону переберутся их враги.

– Царя убить замышляют, – глядя в прищуре прямо в лицо царице, медленно проговорил Силлум.

Иссур в мгновение ока поднялась, ее расширенные глаза оказались прямо напротив глаз жреца. От недавней благости и спокойствия в них не осталось и следа.

– Кто?

Силлум рассказал все, о чем ему доложил слуга.

Иссур слушала, меряя свою небольшую комнату шагами. Только кончики больших пальцев и пятки мелькали по очереди из-под длинной рубахи, да позвякивали ожерелья на груди.

– Недовольны они. Недовольны! Девок своих пожалели, говоришь? Нет! Это только причина, нужный поворот, а источник недовольства в другом. Сами хотят властвовать! Не подчиняться, а властвовать! Да и удобно как, а? – вопрошала Иссур, повышая голос, но не дожидаясь ответа. – И город готов, и трон поставлен! Много свободы дал им Шарр-Ам! Я ему говорила – добро не помнят, не видят его, каким бы большим оно ни было, а вот из капли зла омут замутят!

Иссур хлопнула в ладоши. Покорная с виду девушка вошла, готовая выполнить любое приказание немедля.

– Пояс, сандалии, да волосы прибери, растрепались, – коротко приказала Иссур, а Силлуму сказала: – Пойдем к Шарр-Аму, сейчас! И Наркаба надо позвать.

– Дядю можно позже, сначала решим, что делать, – возразил Силлум.

Иссур согласилась.

В ночное время дворцовые коридоры наполнялись живыми тенями. Они просыпались, как только зажигали светильники, и устраивали пляски на стенах коридоров, поднимающихся к высокому, в четыре роста человека, потолку. Иссур и Силлум быстро шли коридорами, и тени, сначала разбегаясь от них, потом смыкались за спиной и шептались…

Дойдя до зала ожиданий, Иссур свернула налево. Силлум последовал за ней. Царица наверняка знала, что в этот час Верховный жрец разговаривает с богами в особом святилище, алтарь которого спрятался во внутренней комнате, открытой с трех сторон и словно обведенной вокруг узкими коридорами. Массивные столбы поддерживали потолок святилища, создавая высокие арки без дверей, но закрытые от случайного взгляда длинными плотными занавесями. Скупая полоска света едва просачивалась снизу, у пола.