Стикс - 2 - Наталья Андреева

— Не смешно.

— Нам всем скоро будет не до смеха. Мы сорвали операцию.

— Ничего нет! — сказал плечистый парнишка, выпрыгивая из джипа. — Пусто!

— А что женщина?

— У нее истерика. Она от боли, похоже, ничего не соображает.

— Действие обезболивающего укола заканчивается, — пояснил он. — У нее на щеке глубокий ожог. До мяса.

— Ну так уколите ей что-нибудь. Дайте таблетку.

— Но у меня ничего нет!

— А как же аптечка? Там должен быть анальгин.

— Ей это вряд ли поможет.

— Хорошо. Везите ее до ближайшего медпункта.

— А что потом?

— Потом мы все едем к вам в гости. Мы теперь от вас ни на шаг, Алексей Петрович. Ни от вас, ни от вашей спутницы. И все-таки, где бумаги?

— А может, нет никаких бумаг?

— Есть. Раз есть газ, значит, есть и формула. Где-то это есть. В каком-то виде. Но она нас, похоже, провела. А?

Это его собеседник сказал без улыбки. Серьезно сказал. А подтекст такой: отвечать будешь ты, Ладошкин. Тебя провели.

— Вы что, не видите, в каком она состоянии? Чтобы красивая женщина добровольно сожгла себе волосы и лицо?

— Логично.

— Да, вот еще… — Он замялся. — Этот мужик. Рыжеволосый. Свистунов, кажется. Он изъял у женщин все баллончики.

— Как-как?

— Лак для волос, дезодоранты.

— И о чем это говорит?

— Не знаю. Я просто сообщаю.

— Откуда мент из Р-ска знает о «Стиксе»?

— Он еще говорил о каком-то Мукаеве. Следователе Мукаеве. Это, мол, его пистолет. Я понятия не имел, что у Саранского был засвеченный ствол. Да еще в прокуратуре засвеченный! Я думал, это его пистолет, Саранского. Иван был человеком аккуратным.

— Откуда же у него пистолет следователя… как вы говорите? Мукаева?

— Да. Мукаева. Понятия не имею. Саранский где-то пропадал два месяца. Не звонил, не объявлялся. Даже Ольге. Один раз заглянул в офис на Волоколамском шоссе, взял деньги. Я рассказывал. Потом вернулся и сжег лабораторию.

— С пистолетом следователя вернулся. Сжег лабораторию и исчез. А пистолет оставил вам. Чтобы вы подставились по полной программе. Ладно, разберемся. Живите пока. До выяснения. И займитесь женщиной. Она теперь бесценна. Потому что только она знает, что именно случилось в сауне. И где находится то, что мы ищем.

— Но она же ничего не помнит, — пробормотал он.

— Вспомнит. Другого варианта нет. Она должна все вспомнить.

— …Ты спишь? — тихо позвал он.

И женщина открыла глаза. Так же тихо спросила:

— Где я?

— Дома.

— Дома? — Морща лоб и пытаясь что-то вспомнить, она огляделась.

— Как ты?

Она вздрогнула и потянулась к зеркальцу, лежащему на прикроватной тумбе. Теперь она с ним не расставалась. Словно надеялась, что, взяв в очередной раз зеркало и заглянув в него, увидит себя прежнюю. И вновь то же самое! Увидев свое отражение, принялась рыдать! Он поморщился:

— Да успокойся ты.

— Какая же я теперь страшная!

— Тебя теперь только это волнует?

— Да!

— А то, что дом находится под наблюдением? Мы теперь и шагу не можем ступить без сопровождения. Нас заперли здесь, понимаешь? Заперли! До тех пор, пока ты все не вспомнишь!

Она словно и не слышала. Плачет.

— Оля, — тихо позвал он. — Оля. Ты что, не слышишь? Я к тебе обращаюсь.

— Я не Оля.

— Как так?

— Отстань от меня! Я тебя вообще не помню!

— Не хочешь, значит, со мной разговаривать. Дура. Из тебя все равно вытрясут все, что ты знаешь.

— Я ничего не знаю! Не знаю даже, кто я такая!

— Ну, успокойся. Может, сигарету?

— Я не курю, — равнодушно сказала она.

— Ну, покуриваешь. Хочешь, я принесу твои сигареты?

— Какие сигареты? Я же сказала, что не курю! Отстань!

— С каких это пор ты не куришь? А, понимаю! Бросила, потому что беременна!

— Беременна? О чем ты?

— Ну как же? Ты сама говорила, что ждешь ребенка.

Она отрицательно покачала головой.

— Оля, да что с тобой?

— У меня лицо изуродовано! Вот что! Это теперь останется на всю жизнь!

— Могу тебя утешить, — со злостью сказал он. — Если ты ничего не вспомнишь, твоя жизнь будет короткой. Долго мучиться не придется. Где «Стикс»?

— О чем ты?

— Где ты его взяла?

— Я не понимаю…

— Нахрапьев тебе отдал баллончик? Где же он? Куда ты его дела? Где бумаги? А может, диск? Где это все?

— Я не понимаю…

— Тебе придется это вспомнить. Как получилось, что ты потеряла память?

— Я этого не хотела! Я ничего не помню, помню только, что я этого не хотела! О, Господи! Оставьте меня все в покое!

Похоже, не врет. Мистика какая-то! Кто постарался? Кто принес в сауну «Стикс»? Надо привести ее в чувство, а как? Хоть убей, хоть душу из нее вытряси. Она ж все равно не скажет, потому что ничего не помнит. Имя свое и то забыла. Ее волнует только собственное изуродованное лицо. А то, что им жить осталось считаные дни, наплевать! Что же теперь делать? Как выкручиваться?

Полдень

… Встречу назначили все в том же ресторане. В отдельном кабинете музыки почти не было слышно, хотя в зале веселилась большая шумная компания, гуляли широко. Здесь же обстановка была умиротворяющая. В огромном аквариуме плавали разноцветные рыбки, смотреть на них было приятно. На пузырьки воды, волнообразные движения плавников, зеленые водоросли, похожие на волосы русалок. Это успокаивало. Нервничали оба. И молчали. Один ждал, другой осмысливал полученную информацию. Наконец он отхлебнул минеральной воды и поправил галстук. После чего спросил:

— Это что, шутка? Если шутка, то неудачная.

— К сожалению, есть результаты экспертизы. ДНК не совпадает. Я все проверил.

— Выходит, Саранский жив?!

— Если это не он найден на пожарище, то выходит, что…

— А где же тогда он?

— Кто знает?

— Я от тебя это слышу, Петя? «Кто знает», — передразнил тот, перед кем держали отчет. — Ты должен знать все. У тебя работа такая.

— Хорошо. Я узнаю. За границу он выехать не мог. За его документами в посольство никто не обращался.

— А если он выехал по поддельным документам? По туристической путевке? Подумаешь, проблема! Тут и виза не нужна!

— Ну и что ему это дает?

— А то. Сидит где-нибудь на пляже, у синего моря. И смеется над нами.

— В Европу ему не выехать. У него визы нет. И в Штаты.

— Откуда ты, Петя, все про него знаешь! Что у него есть, а чего нет.

— Стоит ли копья ломать? Ну и пусть себе…

— Что-о?! Это не тебе решать. Давно уже все поделено, — вдруг разоткровенничался хозяин. — Приватизировано. На передел собственности рассчитывать не приходится. На чем сейчас можно заработать? Так, чтобы вложить рубль, а получить сто? Высокие технологии, научные открытия. Финансируешь какие-нибудь исследования, потом патентуешь изобретение. А его вдруг начинают массово применять. И в твои карманы текут миллионы. А при удачном раскладе и миллиарды. Медицина — это же золотое дно! Запатентовать открытие Саранского мы может на вполне законных основаниях. А что патентовать-то? Формула где? А теперь выходит, что и сам он жив! В другой стране, под другим именем патентует открытие, и мы остаемся с носом. Опоздали. Огромные деньги теряем. Зря, что ли, в него вкладывали? Не один год все это тянулось. Рассказывай: почему провалили операцию?

— Ситуация была под контролем. Мы приехали раньше, все осмотрели. Территорию санатория, домик для отдыха.

— И обе сауны?

— Да. Все. Под видом клиентов. Разрешите? — Петр Зайцев взялся за бутылку минеральной воды. — В горле пересохло.

— Пей.

Пауза была внушительной, оба в это время о чем-то размышляли. Зайцев, не торопясь, допил воду и степенно продолжил:

— Они приехали к двум часам. Сначала те, что на микроавтобусе, потом джип. Последними парочка из Р-ска. Все прошли в домик для отдыха. Мы тут же его оцепили и стали ждать. Должно было пройти какое-то время, чтобы компания основательно нагрузилась. Наш человек за всем этим следил. Подливал, подогревал интерес к выпивке. Говорил тосты. В общем, заводил компанию. Мы готовили его в свидетели. Кстати, недорого обошлось.

— Деньги меня не волнуют. Продолжай.

— Ладошкин, разумеется, ничего не знал. О том, что его страхуют. «Разгоняющий» должен был первым сказать «а», когда милиция спросит: «А что, собственно, случилось?» Никто не хочет выглядеть идиотом или попасть под подозрение. А все ведь были пьяные. «Душа компании» и выдает свою версию событий, его слова подхватывают, и так рождается легенда, которая всех, собственно, и устраивает. Милицию тоже. Убийство на почве ревности и самоубийство. О «Стиксе» ни слова. В общем, процесс пошел. Прошло три часа. За двадцать минут до выстрела из домика вышел истопник.

— Проверили его?

— Разумеется. Переселенец из Средней Азии, регистрация временная, директор ему оформила. Здесь же, при санатории. Живет и кормится при нем вот уже два года. Не пьет. Нареканий никаких. На Родине осталась семья, мечтает перевезти ее сюда. Директор обещала дать комнату в одном из корпусов, если отработает три года. Без отпуска. Деньги посылает семье. Абсолютно чист. К нашему делу отношения не имеет. Когда вышел из домика, в руках у него ничего не было. Ему дали денег и отправили за пивом. Все согласно плану. Его же и забрали, когда пострадали две женщины.