Стикс - 2 - Наталья Андреева

— Можно мы выйдем, наконец, на улицу? — робко говорит кто-то. И жалуется: — Здесь же дышать нечем!

— Сначала надо провести досмотр личных вещей.

— Но ведь пистолет уже нашли?

— А кто видел, как его нашли?

— Я видел, — говорит единственный в этой компании мужчина. Не считая старлея Сереги и его, Руслана Свистунова.

— Расскажите: что вы видели?

— Мы с Викой, — мужчина смущенно кашляет. Молоденькая девушка с короткой мальчишеской стрижкой отворачивается к окну. Судя по всему, она и есть Вика. — Мы были в бассейне.

— Здесь и бассейн есть?

— Маленький, — поясняет Серега. — Метра два на три. Ополоснуться.

— Так, — кивает он. — Вы с Викой были в бассейне. А остальные?

— Остальные допивали пиво. Закусывали. А мы с Викой решили ополоснуться. Вдруг я слышу — хлопок. Бу-бух! Подумал: котел, что ли, взорвался? Выскочил в коридор — никого. Прошел в сени, крикнул истопника. Того нет. Вернулся. Вроде бы тихо. Ни дыма, ни огня. Дверь во вторую комнату отдыха закрыта. Я ж знаю, что там буржуи отдыхают. Ну и не стал к ним ломиться. Вернулся к Вике. А минут через пять раздался крик.

— Понятно. А остальные?

Женщины начали переглядываться. Одна, тучная, волосы завиты барашком, сказала за всех:

— Мы отдыхали. Дверь, разумеется, закрыли. Хлопок был. Подумали: что-то упало. Кто-то пошутил: «Пропало наше пиво. Истопник ящик грохнул!» Все стали смеяться.

— А пойти посмотреть?

— Маринка сказала тост: «За наш славный коллектив! Спаянный и споенный!» И мы…

— Хорошо. Это понятно. Другая женщина. Вы сказали, ее Лесей зовут. Почему она с вами не пила?

Женщины вновь начали переглядываться. Высказалась другая, худая брюнетка с ярким загаром:

— Так она ж новенькая! И месяца у нас не работает! Смущается.

— Вас как зовут?

— Надежда. Я ее наставница. Обучаю. Мы все здесь вроде как старожилы. Давно друг друга знаем. У нас компания подобралась. А она, понятно, чувствовала себя не в своей тарелке. И держалась особняком. И приехала не с нами, а с Сашкой, из Р-ска.

— Из Р-ска?! — Но почему блондинка? — Как ее фамилия?

— Тимофеева. Олеся Владимировна.

И все-таки она. Но почему блондинка?

— Серега, как в больницу позвонить? — Он пытается вытащить из кармана мобильный телефон, но рука дрожит.

— В какую больницу ты хочешь позвонить?

— В районку. Или нет. Ехать надо.

— Она все равно без сознания.

— Все равно ехать надо.

— А здесь не надо? Ей ты уже ничем не поможешь.

— Я скоро вернусь.

Он вновь на крыльце. «Но почему блондинка?» И вновь его перехватывает Зайцев:

— Что случилось?

— Ничего. Мне надо позвонить в районную больницу. Где директор?

— Я здесь. — Женщина с растрепанными волосами выступает из-за широких спин «витязей». — Телефон в административном здании.

— Далеко?

— Метров двести…

Ему не хочется узнавать о Лесе через посредников. Звонить по мобильному, давать кому-то поручение. Потом томительно ждать звонка. Ничего здесь за двадцать минут не случится. Пусть работают. И в сопровождении директора они идут по тропинке к главному корпусу. Там женщина предоставляет ему в полное распоряжение свой кабинет, справочник и деликатно удаляется. Он же нетерпеливо звонит в районку.

— Девушка, это милиция. Только что к вам привезли пострадавшую. Тимофеева Олеся Владимировна.

Пауза. Он соображает: вряд ли при ней были документы. И поясняет:

— Происшествие в «Лесном». Дом отдыха «Лесное». Она отравилась угарным газом. В сауне.

— Ах, эта! Да, да, конечно! Что вы хотели узнать?

— Как ее… — он прокашливается. — Как ее состояние?

— Стабильное.

— То есть… Она будет жить?

— Да.

— Фу ты! А мне сказали: кома!

— Она пришла в себя.

— Ну, слава тебе! И что говорит?

— В том-то и дело… С ней сейчас врач.

— А с врачом можно поговорить?

— В том-то и дело. Она ничего не помнит. Мы пытаемся выяснить, как ее зовут. Вы сказали: Тимофеева Олеся Владимировна? Дайте-ка я запишу. А адрес? Вы знаете ее домашний адрес?

— Да, конечно. И телефон запишите. Матери надо сообщить. — Он диктует номер.

— Как хорошо, что вы позвонили! — радуются на том конце провода. — А то мы не знаем, что делать! Она какая-то странная. Не в себе. Может, ее в психоневрологический диспансер отправить?

— Ничего не надо делать. Я скоро приеду и разберусь. Оставьте ее в покое. Говорите, состояние стабильное?

— Да.

— Это главное. Ждите меня. Все.

С минуту он сидит, пытаясь осмыслить ситуацию. Две женщины. В сауне. Обе ничего не помнят. Он вскакивает, вылетает в холл, где натыкается на директора. Лицо у него такое, что женщина моментально пугается:

— Что случилось?

— Все.

Он несется по тропинке обратно к домику для отдыха. Процесс в самом разгаре. Осматривают личные вещи свидетелей. Женщины покорно высыпают на стол содержимое своих сумочек. Его взгляд выхватывает из груды косметики баллончик.

— Не трогать!!! — орет он.

— В чем дело? — удивляется старлей.

— Не трогать, — повторяет он, указывая на баллончик. — Срочно на экспертизу.

— Но это всего лишь лак для волос, — бормочет владелица баллончика.

— Ой, и у меня тоже! — подхватывает соседка.

— И у меня…

— Все баллончики изъять. Момент. Я осмотрю сауну. Где ее нашли?

— Пострадавшую? В правой, — говорит старлей. — Там две двери. Они угорели в той сауне, что справа.

Угорели! Если бы. Мыслями он уже там, в больнице, с Лесей. Но как это случилось? Кто принес в сауну газ? Он оказывается в предбаннике. Двери никто уже не закрывает, сауну выстудило, температура упала. На верхней полке валяется полотенце, с нижней ступеньки свешивается измятая простыня. На полу валяется еще одно полотенце, мокрое, а у самой каменки что-то блестит. Он присаживает на корточки, пытается разглядеть: что там? Но от печки еще пышет жаром. Тянется и пальцем, морщась, собирает это что-то, подносит к лицу.

— Руслан Олегович, вы здесь?

Это Коля, практикант.

— Не заходи, не надо.

— Что там? — тянет шею практикант, оставаясь за дверью.

— Кажись, стекло. Разбили что-то.

Он поднимается со словами:

— А больше ничего интересного. Работать надо.

Ему предстоит тяжелая, нудная работа. Восстановить в деталях, кто, где находился, когда это случилось? Убийство и… покушение на убийство. Ибо во втором случае налицо злой умысел. Если бы он не знал предыстории, то подумал бы то же, что и все. Женщины отравились угарным газом. Но это чушь полная. Печка исправна. Истопник, бедняга, ни при чем. А история эта началась в конце апреля, когда в Нахаловке, в подвале особняка, принадлежащего Илюше Сидорчуку, одурманивали газом человека, похожего на следователя Мукаева.

Сидорчук спустя два месяца повесился в том же подвале. А препаратом и по сию пору пользуются. Теперь его жертвы — женщины, так друг на друга похожие. Кто источник? Ладошкин! Не выпускать.

Он идет в комнату отдыха, где уже заканчивает работу эксперт. Приехала и прокуратура. Со следователем, степенным дядечкой в возрасте, они в отношениях достаточно напряженных. Тот недолюбливал следователя Мукаева и придерживался в работе принципа «тише едешь — дальше будешь». Особенно не одобрял рукоприкладства и шума-крика. Оно понятно: ему до пенсии полшага, зачем себе жизнь-то осложнять? Все мысли об отдыхе от трудов праведных. Но репутация безупречная, послужной список отменный. Кабы не возраст, быть бы ему прокурором. Но не судьба.

— Почему вы думаете, Руслан Олегович, что это пистолет следователя Мукаева? — официально спрашивает следователь.

— Потому что запомнил номера, — так же официально отвечает он. А в душе все кипит.

— Я отправлю пистолет на экспертизу.

— Сделайте одолжение.

— А где же сам следователь Мукаев?

— В п…! — срывается он и бухает дверью.

Достали все! Где Мукаев? Зоя «где Мукаев», на работе «где Мукаев?». И этот опять же: «где Мукаев?». Всем кажется, что Ванька где-то поблизости, прячется. А его нет больше. Сказать «а», так надо перебирать весь алфавит. Ванька сам не хотел, чтобы всплыла эта история. Пусть лучше он числится без вести пропавшим. Пройдет какое-то время, устаканится, забудется, и он, Руслан Свистунов, заберет по-тихому неопознанное и невостребованное тело, захоронит и будет ходить на могилу в день рождения Ваньки Мукаева, своего лучшего друга, и на Пасху. Это будет его тайна, его же крест. Возьмет грех на себя. Уверен: лучший друг сделал бы для него то же. Когда-нибудь скажет правду его жене Зое. Но это когда устаканится. Когда перестанут всплывать вещи следователя Мукаева. Когда все забудут о людях, потерявших память. Когда останется легенда, где на щепотку правды литр лжи и чайная ложка сплетен. Но Зоя вряд ли ему поверит. Так и будет искать своего Ваню. На вопрос «где Мукаев?» нет ответа. И не будет.