Аэропорт. На грани катастрофы - Артур Хейли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возвращаясь к аэровокзалу, Мел связался по радио с пультом управления снежной командой и подтвердил Дэнни Фэрроу, что полоса один-семь, левая, скоро войдет в строй. Потом переключил радио на наземного диспетчера, приглушив звук, – голоса звучали глухо, неразборчиво, не нарушая хода его мыслей.
Когда он сидел в кабине «сноубласта», ему вспомнилось то, что так сильно повлияло на весь ход его жизни.
Было это четыре года назад.
Да, уже целых четыре года, с удивлением подумал Мел, прошло с того серого ноябрьского дня, когда он почти машинально, едва понимая, что делает, придвинул к себе стоявший на его столе переносной микрофон – микрофон, которым он редко пользовался и который перекрывал все остальные в аэровокзале, – и, врезавшись в сообщение о прилете какого-то самолета, громко объявил – голос его эхом прокатился по огромным залам, где тотчас наступила мертвая тишина, – объявил всем страшную весть, которую лишь несколько секунд назад узнал из Далласа.
Он говорил, а сам смотрел на фотографию, висевшую на стене его кабинета, – фотографию с надписью «Моему другу Мелу Бейкерсфелду, который, как и я, жаждет расширить тесные земные границы. Джон Ф. Кеннеди».
Фотографию эту он до сих пор хранит – как хранит многие воспоминания.
Воспоминания начинались с того дня, когда Мел произнес речь в Вашингтоне.
В ту пору Мел был не только управляющим аэропортом, но и президентом Совета руководителей аэропортов – самым молодым из всех, кто когда-либо возглавлял этот небольшой, но весьма влиятельный орган, объединяющий администрацию крупнейших аэропортов мира. Штаб-квартира Совета находилась в Вашингтоне, и Мел часто туда летал.
А речь свою он произнес на Всеамериканском конгрессе по планированию.
Авиация, заявил тогда Мел, является единственной сферой, где с успехом может развиваться международное сотрудничество. Для нее не существует не только идеологических, но и географических границ. Давая возможность людям разных национальностей перемещаться по свету – притом что стоимость билетов непрерывно снижается, – авиация на сегодняшний день является наиболее реальным средством познания мира, какое изобрел человек.
Весьма существенную роль тут играет международная торговля. Переброска грузов по воздуху, уже и сейчас достигшая большого размаха, неизбежно будет возрастать. Новые гигантские реактивные самолеты, которые вступят в строй в семидесятых годах, будут самым быстрым и дешевым средством для переброски грузов; через какие-нибудь десять лет океанские суда поставят в доки как музейные экспонаты: грузовые самолеты вытеснят их – так же, как пассажирские самолеты в свое время нокаутировали «Куин Мэри» и «Куин Элизабет». Возникнет новая торговая армада, которая будет циркулировать по всему миру, неся процветание ныне нищим странам. В техническом отношении, сказал тогда Мел, авиация сможет выполнять эту – и даже бо`льшую – роль еще при жизни тех, кто сейчас уже вступил в зрелый возраст.
Однако, продолжал он, в то время как конструкторы самолетов ткут из тонких нитей мечты плотную ткань реальности, в строительстве наземных сооружений по большей части преобладает либо близорукость, либо неоправданная спешка. Аэропорты, взлетно-посадочные полосы, аэровокзалы созданы по требованиям вчерашнего дня, без всякой – за очень небольшим исключением – попытки предвидеть будущее. Короче говоря, темпы развития авиации либо недоучитываются, либо просто игнорируются. Аэропорты строятся по частям, как попало, в соответствии со вкусами тех или иных городских заправил. Как правило, основная часть средств тратится на аэровокзал, то есть на показуху, и меньшая – на оперативные участки. Строительство аэропортов никем не координируется и не планируется – ни в национальном, ни в международном масштабе.
«Мы преодолели звуковой барьер, – сказал тогда Мел. – Но мы еще не преодолели барьера наземного».
Он перечислил области, требующие особого изучения, и призвал к созданию международного органа по проектированию аэропортов – во главе с США и при благосклонном участии президента.
Его речь была встречена овацией – зал стоя аплодировал ему – и вызвала положительный отклик в самых разных кругах и таких газетах, как лондонская «Таймс», «Правда» и «Уолл-стрит джорнэл».
На другой день Мел получил приглашение в Белый дом.
Президент принял его очень тепло. Между ними состоялась приятная, непринужденная беседа в личном кабинете президента на втором этаже. Джон Ф. Кеннеди, как обнаружил Мел, разделял многие его взгляды.
За этой встречей последовали другие, иногда в присутствии «мозгового треста», то есть помощников Кеннеди, – в тех случаях, когда правительство собиралось рассматривать вопросы, связанные с авиацией. После нескольких таких совещаний в Белом доме, за которыми следовали неофициальные беседы с президентом, Мел вполне там освоился. Его отношения с Джоном Ф. Кеннеди, любившим окружать себя знающими, умными людьми, постепенно приобрели самый дружеский характер.
Примерно через год после первой встречи президент спросил Мела, что бы он сказал, если бы его поставили во главе Федерального управления авиации. После своего переизбрания – а это уже считалось делом решенным – Кеннеди намеревался передвинуть Хейлеби, тогдашнего главу Федерального управления авиации, на другой пост. Так вот, согласился бы Мел взять на себя проведение в жизнь тех мер, за которые он так ратовал, еще не будучи у руководства? Мел сказал, что это было бы очень интересно и, если ему сделают такое предложение, он не ответит отказом.
Слух об этом, без всякого участия Мела, тотчас распространился. Мела включили в круг «приближенных». И престиж его, уже и так достаточно высокий, еще больше возрос. Совет руководителей аэропортов снова выбрал его президентом. Совет уполномоченных по его аэропорту основательно повысил ему жалованье. Не достигнув еще и сорока, он уже стал Маленьким Роландом в авиации.
А через полгода Джон Ф. Кеннеди отправился в свое роковое путешествие в Техас.
В первые минуты Мел был просто ошарашен вестью о гибели президента; потом зарыдал как дитя. И лишь позже он понял, что пули убийцы рикошетом сразили и многих других, в том числе его самого. Он обнаружил, что уже не является «своим» в Вашингтоне. Наджиб Хейлеби действительно ушел из Федерального управления авиации на пост первого вице-президента «Пан-Америкэн», но Мел не был назначен на его место. К тому времени власть и влияние перешли к другим людям. Как узнал потом Мел, его имя даже не значилось среди кандидатов, предложенных президенту Джонсону на пост главы Федерального управления авиации.
Второй срок пребывания Мела на посту президента Совета руководителей аэропортов прошел гладко и ровно, и его сменил очередной подающий надежды молодой человек. Поездки Мела в Вашингтон прекратились. Выступал он теперь только перед своими коллегами
