Не чужие дети (СИ) - Ковалевская Алиса

– Спасибо.

На мне была простая джинсовая юбка и куртка, волосы я собрала в хвост. Ничего особенного, но эта сволочь улыбалась, а я опять не могла справиться с предательской дрожью. От его улыбки внизу живота стало тепло и щекотно, и я резко вспомнила, как это – быть старшеклассницей, которой сделал комплимент самый красивый и отвязный парень параллели.

– Пойдём уже. То ты мне время по минутам выделяешь, а то не торопишься никуда. Я бы лучше с детьми подольше посидела, раз нам спешить некуда. Думала…

– Тараторить прекрати.

Я порывисто повернулась к нему.

– Тараторить прекрати, – повторил он и снова улыбнулся. – Крошка. – Поднял руку и неожиданно дотронулся до моей щеки.

Я отшатнулась, сердце так и зашлось.

– Какая я тебе крошка?! Если ты думаешь, что я поехала с тобой…

– Крошка, – показал он мне пальцы. – У тебя на щеке была крошка, Сеня. Пойдём. У нас и правда мало времени.

***

К своему стыду, пришлось признаться, что бизнес-классом я не летала никогда. Бывшая начальница не считала нужным тратить лишнее без крайней на то необходимости, но, устраиваясь в просторном кресле самолёта, я стала сомневаться в её правоте.

– Переговоры через час после заселения в гостиницу, – сказал Михаил, как только посадка была завершена. – Поэтому советую тебе поспать в самолёте.

– Я никогда не сплю в самолётах.

Он промолчал, а я в очередной раз готова была себе язык оторвать. Вроде ничего такого не сказала, но какая ему разница, где я сплю, а где нет?! Благо хоть не добавила, что предпочитаю кровать. Щека и уголок губ всё ещё пылали после его прикосновения. Хорошо я его, должно быть, позабавила. Идиотка.

Пользуясь оставшимися до взлёта минутами, я набрала Соню.

– Как вы? – Улыбнулась, услышав детские голоса.

Соня поставила телефон на громкую связь и сказала детям, чтобы пожелали мне хорошего полёта.

– Хорошего полёта! – сразу же услышала я от Кости, а следом – скромное от Даши:

– Хорошего полёта, Еся. Только возвращайся быстро. Возвращайся, пожалуйста.

– Спасибо, Кость, Даш. Обязательно вернусь. И обязательно привезу вам что-нибудь очень вкусное.

– А что? – сразу же спросил Костя.

– Что-нибудь.

Настала пора выключать телефоны, и я, попросив детей слушаться Соню, именно это и сделала. И сразу же поймала на себе взгляд Михаила.

– В чём дело?

– Да так… – Он неопределённо кивнул. Отодвинул шторку иллюминатора и задумчиво посмотрел сквозь него.

– И всё же?

Михаил повернулся обратно.

– Зачем тебе чужие дети, Есения? Зачем, если ты не хотела детей? С каждым днём они будут верить тебе всё сильнее, всё больше привязываться и любить. А что в итоге?

– А в итоге с каждым днём я буду всё сильнее понимать, что была дурой, когда решила, что мне достаточно одной карьеры. Я люблю свою работу, мне нравится ставить для себя труднодостижимые цели, но эти цели превращаются в ноль, если дома тебя не ждут. И давай закончим на этом, Миш. Не пытайся меня на чём-то подловить. Не получится.

Он какое-то время продолжал смотреть на меня. Хмыкнул и отвернулся к иллюминатору. Самолёт ехал всё быстрее до тех пор, пока не оторвался от земли и, задрав нос, не устремился в небо.

Я сидела в просторном кресле салона бизнес-класса рядом с мужчиной, сопровождать которого рада была бы, наверное, любая. И я тоже была рада. Он смотрел на ставшее вдруг невероятно красивым небо, а я на него и вынуждена была признать это.

– Интересно? – Он вдруг перевёл взгляд на меня.

– Что?

– Рассматривать меня? Интересно?

– Я не… – Хотела сказать, что не рассматривала. Только изогнутая линия его губ заставила меня замолчать. И зачем я надела этот дурацкий джинсовый костюм? Надо было чёрные брюки и офисную блузку. Так было бы лучше.

– Я хочу верить, Есения, что ты не ошибаешься.

– Мы закончили разговор, – напомнила я.

– Да, закончили. Теперь закончили, – сказал он, достал документы и стал просматривать их, совершенно забыв про меня.

Михаил

Не спит она в самолётах, как же. Придержал начавшую соскальзывать с моего плеча Сеньку и дал знак подошедшей стюардессе, чтобы подала плед.

– Спасибо, – сказал тихо, когда стюардесса помогла укрыть девицу. – Принесите кофе с ликёром. И что-нибудь сладкое. Если есть – орехи в сахарной глазури.

– Арахис или миндаль?

– И арахис, и миндаль.

Выбирать необходимости больше не было. Именно к этому я стремился всю свою сознательную жизнь. Возможно, с того дня, когда тайное стало явным. Трёхлитровая банка засахаренного мёда, из которой я выел середину так, что сразу было и не ясно, что мёда осталось хрен да ни хрена, стала для меня обратным билетом в казённые стены. Чужие дети есть чужие.

Есения зашевелилась.

– Сейчас, Даш…

Сперва я решил, что она надумала проснуться, но нет. Взял локон тёмных волос. В приглушённом свете он оставался таким же ярким, как на солнце. А ведь мог бы воспользоваться услугами переводчика, которого нашла Юля. Незаменимых нет – стоило обозначить сумму, которую я готов заплатить за услуги, кандидаты в «попутчики» сразу же появились на горизонте. Но да, ни один из них не был знаком с тонкостями дел компании, как эта девушка, ни один не знал подводных камней. Да и знали бы, развернул бы к лешему. Хотелось, чтобы в Тае со мной была именно она – Есения. Представил себе её на каблуках, в платье. Красивая чертовка, смотреть на неё будет куда приятнее, чем на какую-либо из тех клуш, резюме которых прислала Юля.

– М-м… – тихо застонала Есения и вздрогнула. Подняла голову и посмотрела на меня сонным взглядом.

– Я, кажется, задремала. – Она поспешно отодвинулась.

Со сна голос её был глухим и чувственным. Не проходящее уже как с час напряжение в паху стало сильнее. Есения убрала с лица волосы, и я безотчётно проследил за её жестом.

– Ты отсутствовала два с половиной часа.

– Отсутствовала? – с непониманием переспросила она, глядя на меня. Её льдисто-серые глаза после сна казались подёрнутыми дымкой.

– Отсутствовала, – подтвердил я. – Хорошо было в гостях у Морфея?

На её лбу появилась маленькая складочка. Взгляд постепенно становился более осмысленным. Посмотрев на часы, она нахмурилась, но сказать ничего не успела – вернулась стюардесса.

– То же для моей помощницы, – распорядился я, когда она поставила передо мной кофе. – Только вместо орешков – злаковый батончик. Она сторонница здорового образа жизни.

– Я не… – Дымка окончательно рассеялась.

Я усмехнулся. Никогда не любил брюнеток – в них слишком много экспрессии. Но эта меня однозначно зацепила. Чем – не знаю, но зацепила.

– Я бы что-нибудь съела. Что-нибудь мясное и сытное. – Она зло посмотрела на меня. – Только чтобы там не было никаких орехов.

Есения

После перелёта я чувствовала себя разбитой. И не потому, что мы проболтались в воздухе бог знает сколько времени. Всё Азаров! Всё время полёта я была как на иголках, боялась лишний раз шевельнуться, потому что огромного кресла оказалось мало. Я чувствовала Михаила рядом, чувствовала его неуловимый запах и нервничала.

– Нас ждут, – показал он на человека, стоящего поодаль от остальных встречающих.

– Твоё самомнение за время полёта выросло настолько, что ты стал говорить о себе во множественном числе?

– С чего такие выводы?

– Потому что меня никто не ждёт. По крайней мере, я об этом не знаю.

– Ты многого не знаешь, Сеня.

– Не называй меня Сеней! – ответила резко. – Я же просила. Ненавижу, когда меня зовут Сеней.

– Мало ли… Что же поделать, если ты Сеня. Не я это придумал.

Я наградила его гневным взглядом. Если бы времени было чуть больше, непременно высказала бы ему, куда он может идти вместе с этим «Сеня». Но мужчина уже шёл к нам навстречу. Пришлось оставить всё на потом.

– Мы об этом ещё поговорим, Михаил Горынович, – только и успела сказать я.

Поймала на себе взгляд Азарова и улыбнулась нашему провожатому.