В объятиях Кали - Уоррен Мерфи

– Да, уймись ты, мама. Где отец?

– Он умер. Разве ты не помнишь?

– Ах, да. Самое время для него.

– Хочешь запеченного тунца?

– Предпочла бы чего-нибудь выпить.

– Хорошо, дорогая. Похороны через час. Я привела в порядок твое лучшее черное платье.

– Я не пойду на похороны.

– Дорогая, но ведь он твой отец.

– Я приехала сюда не из-за каких-то идиотских похорон. У меня важные дела.

– Да, дорогая. Понимаю, – сказала миссис Роден.

Холли бесцельно бродила по улицам Денвера, размышляя о таинственной миссии, доверенной ей Кали. Статуя желала, чтобы она покинула Ашрам, это несомненно, – значит, должна быть тому причина, и причина серьезная. Никто ей так и не встретился на пути. Она хотела послужить Кали, принеся той жертву, но все складывалось неудачно.

– Знак, – произнесла она вслух. – Мне нужен какой-нибудь знак.

И знак был ей дан. Национальная ассоциация ссуд и сбережений горных народов торжественно отмечала свое открытие, которое ознаменовалось вооруженным нападением на банк. Грабитель выскочил из дверей банка с пистолетами наготове. Недрогнувшей рукой он выстрелил и убил полицейского, затем пальнул пару раз в толпу зевак и бросился к бежевому “линкольну”, припаркованному неподалеку. Холли стояла как раз рядом с передней дверцей. Страшно ругаясь, грабитель отбросил девушку в сторону, прямо на проезжую часть, и распахнул дверцу.

Уже забравшись в автомобиль, он, как бы что-то вспомнив, обернулся и нацелил пистолет на Холли.

И тут случилось чудо. Худощавый молодой человек с широкими запястьями встал между ними. Холли как зачарованная смотрела, как перестала вдруг существовать передняя дверца. Затем руль, как по мановению волшебной палочки, закрутился на месте и полностью вошел в живот грабителя.

Повернувшись, молодой человек остановил уже начавшийся двигаться автомобиль, поставив каблук на бампер в пяти дюймах от головы лежавшей на дороге Холли.

Насаженный на руль грабитель беспомощно следил за ним, чувствуя, как его внутренности превращаются в кашу. Потом он осознал, что худощавый молодой человек, который двигался так быстро, что движения его казались смазанными, поднял его в воздух. Пролетая через улицу обратно к банку, грабитель слышал, как ветер свистит в его ушах. Он рухнул прямо посередине сбежавшихся полицейских, которые тут же прижали его к земле. Последнее, что видел грабитель в своей жизни, было отражение в зеркальной витрине мужчины, помешавшего ему бежать.

Холли лежала на мостовой, сжавшись в комочек, ее длинные волосы разметались по лицу, словно золотые водоросли.

– С вами все в порядке? – спросил Римо, нагнувшись над ней.

Взглянув в его лицо, Холли в изумлении раскрыла рот.

– Это ты? – сказала она.

– О, нет.

Выпрямившись, Римо резко отпрянул от девушки, ударившись спиной о телеграфный столб. У него перехватило дыхание, а где-то в животе возникло омерзительное чувство страха.

– Пошла прочь, – прошептал он, когда Холли Роден, поднявшись, направилась к нему.

– Нет. – В голосе Холли звучало ликование. – Теперь мне ясно. Ты – причина. Она послала меня сюда. Но не убивать. А вернуть тебя. Вернуть Ей. Кали.

– Убирайся! Я не понимаю тебя. От тебя разит скотным двором.

– Это запах Кали. Он – на моих волосах, – сказала Холли. – Вдохни его поскорей.

– Тебе место в городской тюрьме, там и запах твой подойдет, – сказал Римо, отодвигаясь от нее.

– Не бойся, – проговорила Холли, нежно улыбаясь. – Я все знаю о тебе. Знаю, кто ты.

– Знаешь? – переспросил Римо.

Вот теперь, возможно, у него хватит сил убить ее. Слишком сильна причина. Если она знает слишком много, если она представляет опасность для КЮРЕ, для страны... Тогда, может быть, он убьет ее.

– Так кто же я? – спросил он.

– Возлюбленный Кали. Она избрала тебя и послала меня за тобой, – ответила Холли.

Придвинувшись ближе, она обвила руками шею Римо. Запах ее волос волновал его и одновременно вызывал отвращение. Чресла его сладко заныли.

– Уходи, – хрипло проговорил он. – Уходи.

Холли провела рукой по его бедру, и сопротивление Римо стало ослабевать. Волосы девушки почти касались его лица, едкий запах манил и дразнил, напоминая о чем-то далеком, давно позабытом.

– Ты, наверное, ничего не понимаешь, – прошептала ему на ухо девушка. – Но доверься мне. Я знаю твое предназначение. Ты должен ехать со мной. Ехать к Кали.

Она подталкивала его вперед, к узкому извилистому проходу между двумя зданиями. У Римо не было сил сопротивляться.

– Как тебя зовут, возлюбленный Кали? – спросила она.

– Римо, – тупо проговорил он.

– Римо. – Девушка наслаждалась каждым звуком его имени. – Я гонец Кали, ее посыльный. Иди ко мне. Ты вкусишь со мной наслаждение, которое Она дарует тебе.

Холли поцеловала его. Тошнотворный приторный запах, сулящий острое, извращенное наслаждение, ударил ему в голову и зажег огонь в крови.

– Возьми меня, – просила Холли, глаза ее пылали, она явно находилась в трансе. – Возьми то, что дает тебе Кали. – Она тянула его вниз, на скользкие камни, загаженные птичьим пометом, гнилыми капустными листами и выплеснутой кофейной гущей. – Возьми меня здесь, в грязи. Так хочет Она.

Холли раздвинула ноги и судорожно глотнула воздух, почувствовав внутри себя обжигающую мужскую плоть.

Когда все было кончено, Римо отвернулся к стене дома. Его сжигал стыд, он ощущал себя оскверненным. Холли взяла его руку, но он тут же отдернул ее, словно от прокаженной.

– Совсем не в моих правилах – проделывать это в первое же свидание, сказала девушка.

– Уходи.

– Это была не моя идея. На меня что-то накатило, – оправдывалась Холли.

– Слушай, уходи поскорей.

– Я кое-что читала о приступах тоски после полового сношения, но то, что происходит с тобой, это уже чересчур.

Римо, пошатываясь, поднялся и побрел прочь от молодой женщины, оставив ее лежать на земле в грязном проулке. Он с трудом находил силы, чтобы двигаться. Запах, шедший от девушки, преследовал его, члены словно налились свинцом.

– И думаешь, тебе удастся сбежать, – услышал он голос Холли. Она разразилась резким, пронзительным смехом. – Ну, что ж, попробуй, только ты все равно вернешься. Кали хочет тебя. Она приведет тебя к Себе. Вот увидишь. Ты придешь к Кали.

По мере того, как Римо удалялся, голос девушки звучал все тише. Но, даже когда он затих совсем, запах не отпускал мужчину, он вился вокруг, словно невидимый дразнящий демон, и Римо понимал, что девушка права. Он не сможет не пойти за ней, хотя в глубине души понимал, что путь этот ведет к гибели.

Нет, он ошибся, когда хотел справиться с этой напастью сам. Ему нужна помощь.

Ему нужен Чиун.

Глава одиннадцатая

В гостиничном номере было темно. Комнату освещали только звезды, ярко блестевшие над горами в ночном небе.

Римо лежал на матрасе посредине комнаты со сложенными на животе руками – так уложил их Чиун. Старый кореец сидел в позе лотоса у изголовья.

– Теперь можешь говорить, – сказал Чиун.

– Не понимаю, что творится со мной, папочка. Я думал, что справлюсь сам, но у меня ничего не выходит.

– Говори, – мягко попросил Чиун.

– Я думал, что всему виной девушка.

– Всего лишь девушка?

– Необычная девушка, – продолжал Римо. – Исповедует какую-то дикую религию. Когда мы летали на “Джаст Фолкс” в Северную Каролину, я после полета поехал с ней, и двое ее друзей пытались меня убить.

– Ты их убил?

– Друзей, да. Но не ее, – ответил Римо. При воспоминании о том дне Римо стала бить дрожь. Но Чиун, даже в темноте ощутив боль ученика, протянул руку и коснулся его плеча, и тело Римо вновь обрело спокойствие. – Я не мог ее убить. Хотя и хотел. Но, понимаешь, она сама жаждала смерти. И еще пела, они все пели, и это сводило меня с ума, мне не терпелось убежать оттуда. Вот почему я отправился в горы – хотел хорошенько все обдумать.

Чиун хранил молчание.

– И вот сегодня я встретился с ней снова, и мне показалось, что на этот раз я сумею ее уничтожить. Она как-то связана с убийствами в самолетах, и убить ее – мой прямой долг. Но я опять не смог. И все из-за ее запаха.

– Какого запаха? – спросил Чиун.

– Он похож... собственно, это не совсем запах, – слышался голос Римо во тьме. – Скорее ощущение.

– Ощущение чего?

Римо тщетно пытался найти подходящие слова. Он только покачал головой.

– Не знаю, папочка. Чего-то огромного. Пугающего. Более ужасного, чем смерть. Страшная вещь... Боже, я схожу с ума.

Он нервно потер руки, но Чиун перехватил их и снова уложил на солнечное сплетение.

– Ты говоришь, они пели? – напомнил Чиун. – А что? – осторожно выпытывал кореец.

– Что? Какой-то бред. Даже не знаю. “Да здравствует смерть. Да здравствует боль. Она возлюбила это”. Говорю тебе, они боготворят смерть, даже собственная смерть их не страшит. Тоже самое было и сегодня вечером. Она сказала, что я должен следовать за ней, и я знал, Чиун, я твердо знал, что убей я ее, она скажет перед смертью: “Убей меня, убей меня, убей, потому что так надо”. Я не смог ее убить – дал ей уйти.