Прелестные создания - Трейси Шевалье

Мой племянник знал о лаймском чудище, которого он, как и все прочие, упорно называл крокодилом. Ко дню рождения Джонни я сделала для него две акварели с изображением крокодила: на одной были представлены собственно окаменелости, а на другой — то, как он, в моем воображении, выглядел, когда был жив. Я сразу же пошла с Джонни, любопытствуя узнать, как выглядит настоящий крокодил, и желая сравнить его с тем, что нашла Мэри.

Джонни, однако, не был не прав: это действительно был «мой» крокодил. Я так и разинула рот, глядя на эту экспозицию. Тварь Мэри возлежала на гравийном бережку рядом с лужей воды, по краям которой торчали тростники. Когда Мэри только нашла этот скелет, он был сплющен и кости его перемешались, но она чувствовала, что ей надо оставить все в первозданном виде, воздержавшись от попыток реконструкции. Очевидно, Уильям Баллок не ощущал такого стеснения, высвободив все тело из каменных глыб, его удерживавших, по-новому закрепив кости, чтобы у ласт были четкие очертания, выставив позвонки в прямую линию и даже добавив ребра, наверное сделанные из гипса, там, где их недоставало. Что еще хуже, они набросили ему на грудную клетку жилет, просунув ласты в отверстия для рук, и водрузили небывалых размеров монокль у одного из его выдающихся глаз. Возле морды располагалось множество животных, которыми крокодил мог бы питаться: кролики, лягушки, рыба. По крайней мере, они не додумались до того, чтобы разинуть ему пасть и сунуть ему в глотку какую-нибудь из жертв.

На этикетке значилось: «Окаменевший крокодил. Найден Генри Хоустом Хенли в дикой местности Дорсетшира».

Я всегда полагала, что этот экземпляр до сих пор пребывает в одной из многочисленных комнат Колуэй-Мэнора, установленный на стене или же водруженный на стол. Увидеть его на выставке в Лондоне разложенным в театральной «живой картине», столь чуждой всему, что я о нем знала, и заявленным лордом Хенли как его собственная находка было для меня шоком, из-за которого я оцепенела.

Когда к нам с Джонни подошли остальные наши домочадцы, первой ко мне обратилась Луиза:

— Это отвратительно.

— Зачем лорд Хенли покупал его, если потом просто переправил в этот… цирк? — Я огляделась вокруг и содрогнулась.

— Полагаю, он на этом немало выгадал, — сказал мой брат.

— Как только мог он так обойтись с экземпляром Мэри? Смотри, Луиза, они распрямили ему хвост, а ведь она так старалась, чтобы он оставался в том виде, в каком она его нашла. — Я указала на хвост, у которого больше не было изгиба в кончике.

В Лайме все были впечатлены его необычностью и относились к нему с безмолвным восхищением. В Музее же Баллока он был всего лишь еще одним экспонатом среди множества других, причем даже не тем из них, который внушал наибольший благоговейный страх. Хотя мне очень не нравилось видеть его разложенным и одетым столь смехотворно, во мне росла злость на посетителей, которые окидывали его лишь беглым взглядом, прежде чем поспешить к более бросающимся в глаза слону и гиппопотаму.

Джон переговорил с одним из служителей и выяснил, что экземпляр этот выставлялся с прошлой осени, а значит, лорд Хенли владел им всего несколько месяцев, прежде чем перепродал.

Я была так зла, что не смогла осмотреть остальную экспозицию. Джонни утомило мое настроение, да и всех остальных тоже, кроме Луизы, которая повела меня в «Фортнум» выпить чашку чая и выговориться, не беспокоя остальных родственников.

— Как только мог он его продать? — повторила я, неистово мешая свой чай крошечной ложечкой. — Как мог он взять столь необычное существо и продать скелет тому, кто наряжает его как куклу и выставляет так, словно это кукла? Как он только посмел?

Луиза накрыла мою руку своей. Бросив ложку на стол, я подалась вперед.

— Знаешь, Луиза, — начала я, — по-моему… по-моему, это и не крокодил вовсе. Анатомия у него совсем не такая, как у крокодила, но никто не желает сказать об этом публично.

Серые глаза Луизы оставались ясными и спокойными.

— Что же это такое, если не крокодил?

— Тварь, которая больше не существует. Допотопная тварь. — Я выждала немного, проверяя, не обрушит ли Господь на меня Свой гнев с потолка. Однако ничего не случилось, лишь официант подошел к нам, чтобы снова наполнить наши чашки.

— Как такое может быть?

— Они вымерли.

— Ты упоминала о вымерших тварях, когда читала Кювье, но Маргарет велела тебе прекратить, потому что ей от этого было не по себе.

Я кивнула.

— Кювье предположил, что некоторые виды животных вымирают, если не приспособлены выживать в нашем изменчивом мире. Эта мысль тревожит людей, потому что из нее следует, что Бог в этом не участвует, что Он, однажды сотворив животных, устранился, предоставив им умирать. Кроме того, есть и такие, как лорд Хенли, который говорит, что эта тварь являет собой раннюю модель крокодила, что Бог создал ее, а потом отверг. Кое-кто полагает, что Бог использовал Всемирный потоп для того, чтобы избавиться от нежелательных Ему животных. Но эти теории подразумевают, что Бог мог допускать ошибки и нуждаться в их исправлении. Понимаешь? Все эти идеи людям очень не по душе. Многие, как наш преподобный Джонс, считают, что проще всего воспринимать Библию буквально и говорить, что Бог создал мир и всех тварей за шесть дней и что мир по-прежнему пребывает точно таким же, каким был тогда. И расчеты епископа Ушера, согласно которым возраст мира составляет 6000 лет, они считают скорее утешительными, нежели ограничительными или абсурдными. — Из тарелки с бисквитами, стоявшей между нами, я взяла печенье и разломила его пополам, вспоминая о своем разговоре с преподобным Джонсом.

— Как же в таком случае он объясняет, откуда взялась та тварь?

— Полагает, что они плавают у побережья Южной Африки и что мы их еще не обнаружили.

— Это может быть правдой?

— Моряки увидели бы их, — помотала я головой. — Мы сотни лет плаваем по всему свету, но никогда подобных существ не видели.

— Значит, ты считаешь, что то, на что мы смотрели в Музее Баллока, является окаменелым скелетом животного, которое больше не существует. Оно вымерло по причинам, которые могут быть, а могут и не быть промыслом Божьим, — старательно выговорила Луиза эти слова, словно бы затем, чтобы фраза стала кристально ясной и для нее, и для меня.

— Да.

Луиза усмехнулась и взяла бисквит.

— Это, безусловно, очень удивит некоторых из прихожан церкви Святого Михаила. Возможно, преподобному Джонсу придется попросить тебя перейти в нонконформистскую церковь!

Я покончила с печеньем.

— Честно говоря, я не вижу, чтобы нонконформисты хоть в чем-то были другими. Может, их доктрина отличается от доктрины англиканской церкви, но те нонконформисты, с которыми я знакома в Лайме, толкуют Библию так же буквально, как и преподобный Джонс. Они никогда не примут идею вымирания, — вздохнула я. — Тварь Мэри нуждается в изучении анатомами наподобие Кювье в Париже или геологами из Оксфорда или Кембриджа. Они, пожалуй, смогли бы дать убедительные ответы. Но этого никогда не произойдет, пока Баллок будет выдавать его за экзотического дорсетского крокодила!

— Могло быть и хуже, если бы он оставался упрятанным в подвале Колуэй-Мэнор, — возразила Луиза. — По крайней мере, здесь его увидит большее число людей. А если соответствующие люди — твои ученые геологи, к примеру, — увидят его и распознают его ценность, они могут прийти к решению, что его стоит изучить.

Об этом я не подумала. Луиза всегда была более благоразумной, нежели я. Разговор с ней принес мне облегчение и немного утешил.

Когда в следующем месяце мы вернулись в Лайм, я, даже не повидавшись с Мэри Эннинг, отправилась прямиком в Колуэй-Мэнор. Я не предуведомила лорда Хенли о своем визите и не сказала своим сестрам, куда иду, но пошла через поля, лежавшие между коттеджем Морли и замком Колуэй, не обращая внимания на полевые цветы и цветущие живые изгороди, по которым скучала в Лондоне. Лорда Хенли не было дома, но я направилась к одной из границ его поместья, где он присматривал за рытьем сточной канавы. Весна, пока нас там не было, выдалась дождливой, и к тому времени, когда я добралась до него, у меня промокли и испачкались туфли и кромка платья.

Лорд Хенли восседал на сером коне, наблюдая за тем, как работают его люди. Меня раздражало, что он не спешился и не стоял среди них. К тому времени все, что бы он ни сделал, разозлило бы меня, потому что у меня был целый месяц, на протяжении которого я копила свой гнев. Ради меня он, однако же, спешился, поклонился и поздравил с возвращением в Лайм.

— Как прошло ваше пребывание в Лондоне? — Произнося вежливые фразы, лорд Хенли разглядывал мою забрызганную слякотью юбку, вероятно думая, что его жена никогда не показалась бы в обществе в такой грязной одежде.