Прелестные создания - Трейси Шевалье

Преподобный Джонс был человеком невзрачным, с коротко остриженными волосами, а его тонкие губы изгибались и выворачивались, даже когда выражение лица пребывало в неподвижности. Если не считать обычных фраз вежливости, я никогда с ним не разговаривала, поскольку во время служб он всегда был до крайности нуден, с этим своим пронзительным голосом и тусклыми проповедями. Он, однако же, был служителем Господа, и я надеялась, что ему удастся направить меня и поддержать.

Наконец в церкви не осталось никого, кроме девочки, подметавшей пол. Преподобный Джонс шел меж скамеек, собирая листы с текстом псалмов и проверяя, не остались ли забытыми чьи-то перчатки или молитвенники. Меня он не замечал. Собственно, у меня было такое чувство, что он не хочет меня замечать. Покончив на сегодня с пасторскими обязанностями, он, вне всякого сомнения, думал об обеде, за который скоро усядется, и о последующем сладком сне в кресле у камина. Когда я прочистила горло, он поднял взгляд и не смог удержаться от мимолетной гримасы, напрягшей его рог.

— Мисс Филпот, это не ваш платок? — Он протянул мне лоскуток белой материи, вероятно надеясь, что от меня легко можно будет избавиться.

— Боюсь, что нет, ваше преподобие.

— Вот как. Возможно, вы ищете что-то другое? Кошелек? Пуговицу? Заколку для волос?

— Нет, я хотела обсудить с вами один предмет.

— Понимаю, — кивнул преподобный Джонс, выпятив губы. — Скоро уже пора будет обедать, а мне еще здесь надо закончить. Вы не возражаете? — И он продолжил обход церковных скамеек, поправляя на них подушечки, а я пошла следом.

Все это время я слышала, как скребет по полу метла девочки.

— Я хотела спросить у вас, что вы думаете об окаменелостях.

В попытке удержать его внимание голос мой прозвучал в пустой церкви выше, чем я намеревалась. Метла приостановилась, но преподобный Джонс продолжил свой путь по проходу и достиг дубовой кафедры, где взял и положил себе в карман собственный платок.

— Что я думаю об окаменелостях, мисс Филпот? Я о них не думаю.

— Но вы знаете, что они есть?

— Это скелеты, которые столь долгое время пробыли в скальных породах, что и сами окаменели. Большинству образованных людей это известно.

— Но эти скелеты — принадлежат ли они тем тварям, которые существуют и сегодня?

Преподобный Джонс поспешил к алтарю, где собрал свечки и прихватил напрестольную пелену. Поспевая за ним, я чувствовала себя полной идиоткой.

— Конечно существуют, — сказал он. — Существуют все твари, созданные Богом.

Он открыл дверь в проход слева от алтаря, который вел в маленькую заднюю комнату, где хранились церковная утварь и принадлежности. Через его плечо я увидела стоявшую на столе банку с этикеткой «Святая вода». Пока преподобный Джонс запирал в шкафу свечи и пелену, я оставалась в дверном проеме.

— Боюсь, я не понимаю вашего вопроса, мисс Филпот, — бросил он через плечо.

Я открыла свою сумку и высыпала себе на ладонь несколько окаменел остей. Мои карманы, сумки и кошельки по большей части были полны разных находок такого рода. Рот у преподобного Джонса искривился от отвращения, когда он мельком взглянул на содержимое: аммониты, стержни белемнитов, кусок окаменелого дерева, длинный черенок криноида. Он воспринял это так, словно я принесла в церковь лошадиный навоз на своих каблуках.

— Ради всего святого, зачем вы носите это с собой?

Не обращая внимания на его вопрос, я протянула ему аммонит.

— Мне хотелось бы знать, где обитает живой аммонит, ваше преподобие, потому что я никогда ни одного из них не видела.

Когда мы оба смотрели на окаменелость, я на мгновение почувствовала, что меня засасывает в ее спираль, все дальше и дальше по обратному ходу времени, к самому центру окаменелости.

Преподобный Джонс отозвался на зрелище аммонита более прозаично:

— Вероятно, вы не видели их потому, что они живут далеко в море и их тела вымывает на берег только после их гибели. — Он отвернулся, закрыл дверь и запер ее ловким поворотом ключа — жестом, который, казалось, доставлял ему наслаждение.

Я встала прямо перед ним, чтобы он не мог поторопиться уйти домой на обед. Собственно, он вообще никуда не мог двинуться, будучи запертым в угол. То, что он не в состоянии уйти, и мои неловкие вопросы, по-видимому, раздражали преподобного Джонса даже больше того, что я вытащила аммонит. Он склонял голову то в одну сторону, то в другую.

— Фанни, ты еще не закончила? — крикнул он.

Ответа, однако же, не последовало. Должно быть, та вышла, чтобы выбросить мусор, который намела с пола.

— Слышали ли вы о крокодильей голове, которую Эннинги нашли в утесах и сейчас выставляют в Курзале? — спросила я.

Преподобный Джонс заставил себя посмотреть прямо на меня. У него были узкие глазки, которые словно бы отыскивали далекий горизонт, даже когда были устремлены прямо перед собой.

— Да, я знаю об этом.

— Вы ее видели?

— У меня нет желания на нее смотреть.

Я не удивилась. Преподобный Джонс не проявлял любознательности ни к чему, кроме того, что в скором времени окажется у него на тарелке.

— Этот экземпляр не похож ни на одну тварь из ныне живущих, — сказала я.

— Мисс Филпот…

— Некто — собственно говоря, один из ваших прихожан — предположил, что это животное было отвергнуто Богом в пользу лучшего образца.

Преподобный Джонс выглядел ошеломленным.

— Кто это сказал?

— Неважно, кто это сказал. Мне просто хочется понять, имеет ли эта гипотеза какое-либо отношение к истине.

Преподобный Джонс отряхнул рукава своего облачения и поджал губы.

— Мисс Филпот, я удивлен. Я полагал, что вы и ваши сестры весьма сведущи в Библии.

— Так оно и есть…

— Позвольте мне внести ясность: вам, чтобы найти ответы на свои вопросы, достаточно заглянуть в Писание.

Он прошел обратно к кафедре, где лежала Библия, из которой он читал. Когда он начал листать страницы, появилась девочка.

— Ваше преподобие, сэр, я все подмела.

— Спасибо, Фанни. — Преподобный Джонс смотрел на нее какое-то время, потом сказал: — Я хотел бы, чтобы ты еще кое-что для меня сделала, дитя мое. Подойди к Библии. Хочу, чтобы ты прочла из нее немного для мисс Филпот. За это ты получишь еще одно пенни. — Он повернулся ко мне: — Фанни Миллер и ее семья присоединились к прихожанам церкви Святого Михаила несколько лет назад, покинув конгрегационалистов, потому что были глубоко обеспокоены охотой за окаменелостями, которую не прекращают Эннинги. Англиканская церковь яснее истолковывает Библию, чем некоторые из нонконформистских церквей. Тебе здесь намного спокойнее, не правда ли, Фанни?

Фанни кивнула. У нее были широкие, кристально чистые голубые глаза и гладкие темные брови, контрастировавшие с ее светлыми волосами. Но хотя глаза были лучшей ее чертой, доминировали в ней не они, а лоб, который тревожно наморщился, когда она посмотрела в Библию.

— Не пугайся, Фанни, — подбодрил ее преподобный Джонс. — Ты очень хорошая чтица. Я слышал тебя в воскресной школе. Начинай отсюда. — Он коснулся пальцем начала отрывка.

Она прочла прерывающимся шепотом:

— «И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею, по тверди небесной. И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду ее. И увидел Бог, что это хорошо. И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле. И был вечер, и было утро: день пятый».

— Отлично, Фанни, здесь можешь остановиться.

Я думала, он покончил с проповедью, заставив полуграмотную девочку прочесть отрывок из Книги Бытия, но преподобный Джонс продолжил:

— «И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так».

Через несколько строчек я перестала слушать. Я их и так знала и не могла вынести его пресного голоса, которому недоставало глубины, ожидаемой от человека его положения. По правде говоря, я предпочитала безыскусную декламацию Фанни. Пока он читал, я опустила взгляд на страницу. Слева от библейских слов располагались отпечатанные красным примечания епископа Ушера с хронологической раскладкой библейских событий. Согласно им, Бог создал небо и землю в ночь накануне 23 октября 4004 года до н. э. Меня всегда поражала эта точность.

— «…И был вечер, и было утро: день шестый».

Когда преподобный Джонс закончил, мы все некоторое время молчали.

— Видите, мисс Филпот, это и в самом деле очень просто, — сказал преподобный Джонс. Теперь, когда при нем была Библия, он казался гораздо увереннее. — Все то, что вы видите вокруг себя, пребывает в том виде, который установил Бог в самом начале. Он не создавал животных, чтобы затем от них избавляться. Это предполагало бы, что Он совершил ошибку, а ведь Бог, конечно, всеведущ и на ошибки неспособен, так?