Украденное дитя (СИ) - Сакрытина Мария

Ричард поколебался — мгновение, не больше, — и шагнул к госпоже до того, как она снова упала на колени. Обнял. Он был выше, Фрида только сейчас поняла, насколько. Ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Потом станет легче, миледи.

— Разве? — прошептала Фрида.

— Конечно, госпожа.

Её лицо исказилось — а потом она спрятала его, уткнувшись в грудь Ричарда и, тихо вздрагивая, заплакала.

Ричард прижал её к себе крепче и сам, запрокинув голову, глядя на затянутый паутиной потолок, не стал сдерживать слёзы.

Некоторые просто не должны умирать — они слишком живые для этого. Это несправедливо! И очень-очень больно.

— Спасибо, Ричард, — успокоившись, некоторое время спустя сказала Фрида. — Я не должна была…

— Госпожа, пожалуйста. — Ричард позволил себе сжать её руку. — Я в вашем распоряжении.

Фрида нахмурилась.

— Я не… совсем понимаю, что это значит?

— Мой хозяин был бы очень зол, если бы узнал, что я оставил вас одну.

Фрида всхлипнула, но быстро справилась с собой.

— Не сомневаюсь. И благодарю вас, Ричард. Но я могу справиться сама.

Ричард кивнул.

— И всё же, госпожа, я вас не оставлю. А вы меня не выгоните.

Фрида пристально смотрела на него пару мгновений, потом вздохнула.

— Нет. Не выгоню. Станете для меня такой же нянькой, как для Эша, а, Ричард?

Ричард встретил её взгляд.

— А вы этого хотите?

Фрида усмехнулась.

— Нет. Но если вы поможете мне прямо сейчас отсюда выйти, — добавила она. — Я буду благодарна. У меня что-то кружится голова. Здесь так душно… Нельзя было похоронить его где-нибудь на свежем воздухе? Эш бы… Ему бы не понравилось.

— Это фамильный склеп Виндзоров, госпожа.

— Я знаю, — вздохнула Фрида, подавая руку. — И всё же…

— Госпожа быть может позволит мне заплести ей волосы?

Фрида вышла следом за ним на свежий воздух, вдохнула полной грудью. Стёрла слёзы с щёк.

— Действительно, показываться в таком виде гостям… Буду очень признательна, Ричард.

— Секунду, госпожа.

— Вы что, носите гребни и расчёски с собой? Ричард, да вы волшебник!

— Да, госпожа.

Пели птицы. Солнце светило радостно и весело, а о дожде, возможно, близком, напоминали только пушистые белые облака на ярко-синем небе. Где-то вдалеке шелестел на ветру Виндзорский лес, а здесь, в саду у кладбища, удушающе сладко пахли розы. Эшу нравился это запах, думала Фрида, и она вырастила здесь столько цветов для него, а он так и не попробовал, не успел…

— Ричард?

— Да, госпожа?

— Точно станет легче? Когда?

— Точно, госпожа. Потерпите. Всё образуется.

— Мне не легче сейчас, — Фрида сморгнула слёзы. Надо же, а она же целый час не могла заплакать, одна, в склепе. — Мне тяжело дышать!

— Всё будет хорошо, госпожа. Обязательно.

— Не говорите этого!

— Не буду, госпожа. И всё же. Вы сильная, вы справитесь.

«Да, — думала Фрида, снова положив руку на живот, где ярко светило её собственное солнце. — Справлюсь. А что ещё мне остаётся?»

Успокаивающе мягко чужие пальцы гладили её волосы, и лес вдали шептал слова утешения, Фрида очень ясно их слышала.

«Рогатый мерзавец, как же ты мог оставить меня одну?» — думала она.

Злиться было легче, чем скорбеть.

«Я справлюсь», — решила она и заставила себя улыбнуться. Хватит, всё. Она не превратится во вдовушку, которая заперлась в четырёх стенах и замкнулась в своём горе. Назло всем она такой не станет!

— Готово, госпожа. Найти вам зеркало?

— Не нужно. — Фрида покачала головой и спокойно улыбнулась. — Благодарю, Ричард. А теперь идёмте к нашим гостям. Нельзя оставлять их надолго одних.

— Конечно, госпожа.

Ричард только на мгновение обернулся, посмотрел на зелёную полосу леса. «Ты никому не скажешь то, что увидишь», — шелестели листья.

Ричард закрыл на мгновение глаза. А потом поспешил за своей новой госпожой.

Глава 5

В зеленый шелк обут был Том,

В зеленый бархат был одет.

И про него в краю родном

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Никто не знал семь долгих лет.

«Томас Рифмач», народная английская баллада

перевод С. Маршака

Эш очнулся, и листья над ним шелестели, солнечные лучи танцевали на ветру, а птицы пели сладко и разноголосо.

Эш снова закрыл глаза. Он чувствовал себя переполненным сладким ароматом — листвы, деревьев, цветы и земли — и немного пьяным от этого. Солнце то и дело гладило его по лицу, скользило на грудь, путалось на ногах в тугой серебристой шерсти (как у барашка). В ушах шептались деревья, пели птицы, жужжали пчёлы, стрекотали кузнечики и где-то недалеко нежно, тонко звенели колокольчики. Всё это составляло одно целое, гармонию, песню леса, единую, неповторимую и всегда разную.

Эш с наслаждением потянулся. Трава была мягкой, мягче перины, а земля — приятно-тёплой. Вставать не хотелось — Эш просто лежал и смотрел на мозаику из листьев и солнечных лучей. Ему было хорошо.

Мимо прошёл единорог — мягко ступая серебристыми копытами. Остановился рядом с Эшем, наклонился, нежными губами ущипнул траву. Эш лениво посмотрел на него из-под опущенных ресниц. Шерсть единорога мягко мерцала на солнце, а витой рог, наоборот, словно вбирал в себя свет.

Уходя, единорог обернулся и странно посмотрел на Эша яркими синими глазами, а потом грустно вздохнул. Эш моргнул и приподнялся на локтях. Но единорог уже скрылся за деревьями. Эш поглядел ему вслед, потом медленно осмотрелся. Волшебный лес, владения Лесного короля, звенел радостной птичьей песней. Принюхался — откуда-то неподалёку тянуло прохладой. С озера или с лесного ручья.

С озера — поросшего кувшинками и ряской, с ковром из нежных белых колокольчиков на берегах. Эш наклонился, зачерпнул воды и с удовольствием выпил. В чёрной воде его отражение дрожало. Эш нагнулся ниже. И ещё ниже… Озеро вело в другой мир, в мир людей, и, если приглядеться, в его водах можно было увидеть отражение того, другого леса. Эш присмотрелся и вдруг понял, что не хочет ничего видеть.

Он медленно встал и вернулся на поляну, где уже собралось стадо оленей. Вожак посмотрел на Эша мудрыми золотистыми глазами и качнул рогами. Эш усмехнулся и лёг под дубом, снова окунувшись в тёплое марево лесных ароматов и жужжания жуков. Засыпая, он зачем-то провёл рукой по шее, словно искал что-то, но что — он и сам не знал. Рука запнулась о шнурок амулета, но Эш уже заснул. И сон его был зелёный, полный леса и солнечного света.

Ночью же, стоило солнцу зайти, Лесной король давал бал.

Танцевали звёзды на небе, танцевали светлячки и, взявшись за руки, порхали, кружась в танце, малютки-феи. Деревья шептались, словно пели, а на их ветвях то и дело вспыхивали блуждающие огни, синие, зелёные и фиолетовые. Казалось, весь лес пляшет, потому что его повелитель хочет так — и фейри собрались на поляне перед вечным дубом, дворцом короля. Под музыку свирели отплясывали юные ведьмочки и лесная нежить, плоть от плоти магии. Эш остановился под ясенем, вокруг которого порхали синие ночные бабочки, смотрел на танцы и чувствовал странную пустоту. Быть может, всё это от скуки?

Сам Лесной король ещё не прибыл — впрочем, и нужды в том не было. Он был этим лесом, он видел всё, и он милостиво разрешил собраться здесь остальным фейри, нежити и полукровкам. Были даже люди, дети, широко распахнутыми глазами наблюдали за танцами с деревьев. Лесной король давал им приют, но только пока они не повзрослеют. Людям нет места в Волшебной стране, люди пусты, в них нет магии, и они насквозь пропахли железом, которое создали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Что-то шевельнулось внутри, словно змея подняла голову — Эш поморщился и отвернулся. Дети его нисколько не волновали. Справедливости ради, его не волновало ничто. Зачем он здесь? Просто потому, что если пляшет весь лес, не лучше ли быть в центре его танца? Но как скучно, как странно — Эш оглядывался и понимал, что никто кроме него скуки не чувствует. Здесь все веселятся, так что же с ним не так?