Ладья света - Дмитрий Емец

Миновав бдительную консьержку, которая почему-то была убеждена, что в девяносто второй квартире проживает не валькирия Радулга, а какая- то Александра Калиновская. Матвей все же прорвался к лифту.

В кабину Багров вошел вместе с маленькой студенткой, имевшей лицо человека, который всегда и во всем прав. Матвею она уделила ровно столько внимания, сколько потребовалось, чтобы понять, ударит он се по голове или нет.

Лифт двигался медленно, словно его поднимал не мотор, а где-то сидел пожилой томик и вертел катушку спиннинга. На третьем этаже их лифтовый дуэт дополнил темноволосый парень. Тревожно покосился на девушку, на Багрова и неопределенно буркнул:

— Здравствуй, Надя.

— Привет, Игорь. Разве тебе не вниз? — вежливо удивилась девушка, интересуясь исключительно кнопками лифта.

— Я покатаюсь.

— Дело твое. Я не запрещаю.

Молодой человек задвинулся в угол лифта и принялся грызть ногти. Камень Пути позволил Багрову безошибочно определить, что парню давно нравится Надя, которую он знает со школы, но отношения не развиваются, потому что Игорь болен слабостью желаний. То есть вроде понимает, что ему пора шагнуть во взрослую жизнь, но не настолько, чтобы всерьез начать шевелиться. Его вполне устраивают мама, готовящая вкусные блинчики, и мягкий папа, который занудно объясняет маме, что Игорьку надо купить нормальный шампунь, потому что «Кря-кря» для его лет не есть хорошо. И так будет продолжаться годами, пока не явится какая-нибудь усатая тетя с бицепсами, не расшвыряет маму и папу и не заберет Игорька себе.

Заинтересовавшись. Матвей посмотрел на девушку и шевельнул Камень Пути, чтобы он плотнее прилег к коже. Камень отозвался и моментально выткал перед Багровым полотно их дальнейшей судьбы.

Надя тоже не сахар, но в другом роде. Ей двадцать два года. Она училась на экономиста, но недавно поняла, что хочет быть психологом, и как-то сложно перевелась с потерей двух курсов и досдачей экзаменов. Мать чуть ли не с десятого класса старалась выпихнуть ее из дома. У Нади есть младшая сестра, с которой они постоянно орут друг на друга. Сестре восемнадцать, и она звереет, когда ей терпеливо объясняют, что она ничтожество и при виде старшей сестры обязана мелко дрожать.

Игорь Наде, скорее всего, симпатичен, хотя всерьез она его не рассматривала. «Нравится» слишком дробная категория, состоящая из десятков «за» и «против», а встречаются они только в лифте раз пять в месяц. Для серьезной бухгалтерии отношений этот маловато.

Матвей отвернулся, постепенно теряя к этой парс интерес, но тут что-то ударило его точно током. Он покачнулся, схватившись за грудь. Камень волнами передавал Багрову тепло. У Матвея как-то по особому закружилась голова, и он увидел то, что было сутью существования камня, — ПУТЬ. Почувствовал, что перед ним — при всей своей обычности, даже неромантичности — люди, созданные друг для друга.

Да, Надя будет шпынять Игоря всю жизнь, даже когда он станет старшим инженером авиакомпании, круглосуточно промывая ему мозги, но детей они вытянут. Он пару раз оступится: один раз начнет незаметно спиваться, в другой раз возникнет напористая стюардесса (цивильный аналог усатой тети с бицепсами), но оба раза Надя поймет его, поддержит и сохранит семью.

К старости Игорь оглохнет, его парализует, и Надя будет ухаживать за ним года четыре, искупив тем самым свое ворчание (но все равно тем не менее невыносимо ворча на больного мужа).

Лифт протащился несколько этажей и замер, открыв двери.

— Переломать бы им пальцы! Вызывают, а потом пешком идут! — с раздражением сказала Надя.

Она сделала шаг вперед, чтобы выглянуть на этаж, и туг, подчиняясь Камню Пути, Багров подвинулся вперед, коснувшись ее карманом рубашки. Девушка сердито обернулась.

— Споткнулся! — объяснил Матвей и, всплеснув руками, тотчас навалился на Игоря. Тот оттолкнул его, крикнув:

— Пить надо меньше!

— И не лезть к стюардессам! — не удержался Матвей.

— Чего? — озадачился Игорь.

— Все в порядке! Нет проблем! Голова у меня… — спохватившись, сказал Матвей.

Он заметил, что после прикосновения камня Игорь стал выглядеть иначе. Выпрямился, не прятал глаз, даже ногти грыз как-то вяло, по инерции, без аппетита. Где-то в незримости гномик со спиннингом соблаговолил проснуться. И опять — только тишина и скрип кабины. На восемнадцатом этаже лифт снова открыл двери. Багров вышел. Прежде чем гномик снова начал сматывать свою катушку, он услышал, как Игорь тихо сказал Наде:

— Ты свой этаж проехала.

— Знаю, — ответила Надя.

Они смотрели теперь только друг на друга. Двери лифта закрылись, распахнувшись в чью-то судьбу.

Времени гордиться устройством чутких судеб у Матвея не было. На площадке перед квартирой он увидел валькирию лунного копья, которая доводила своего оруженосца, требуя купить ей мартышку. Зачем ей мартышка, Ламина не знала и сама, пять минут назад никаких обезьянок не было у нее и в мыслях, а теперь ей казалось, что без мартышки и жизнь не жизнь, а голое существование.

У двери Матвей на секунду остановился и подержал руку на Камне Пути. Сердце сердцем, но и пальцу иногда требуется мужество, чтобы нажать на кнопку звонка.

Багрову открыл оруженосец Радулги. На плече у него висел автомат «Кедр», который, раскачиваясь, задевал тесные стены коридора. Задиристые усики и крошечная бородка делали Алика похожим на Арамиса.

— Мы разве договаривались? Чего тебе? — спросил он неприветливо.

— Улыбку! — сказал Матвей.

Алик выдавил улыбку, способную повторно оборвать жизнь бройлерного цыпленка.

— В следующий раз улыбайся глазами! В этом будет хоть какая-то недоговоренность! — Матвей пальцем отодвинул мешавший ему автомат.

Алик задумался. Пропуская Багрова, он зацепился за рубашку Матвея флешкой, заменявшей ему пуговицу, и долго выпутывал ее, умоляюще восклицая: «Осторожно! Там ценная информация!»

Фулона и Радулга сидели за столом и разглядывали схемы. На схемах были кружочки, геометрические фигуры, стрелки. Маленькая такая кабинетная война. Временами Фулона комкала листы и швыряла на пол. Радулга поднимала бумажки и что-то, горячась, доказывала:

— Да посмотри же! Легкие копья впереди! Метнули — и перебегают назад. Мы ослабляем центр и распадаемся на два крыла. Их главный удар пронизывает пустоту, и тут мы…

— …подбираем трупы, — со слабой улыбкой закончила Фулона.

— Почему?

— Потому что валькирий легких копий прикончат в спину еще во время перебежки.

— Мраку будет не до них! Он будет растерян от потерь! — с напором сказала Радулга.