Серпомъ по недостаткамъ (целикомъ) - Аноним Луиза-Франсуаза

Читальня (как и библиотека) была платной, но цены - достаточно умеренными. За копейку можно было хоть весь день читать газеты, книги же доставлялись за копейку первая и по полкопейки каждая следующая. Газет было штук шесть, каждая - в больших подшивках, причем в полном доступе были газеты текущего и прошлого годов. Более старые газеты тоже были, но на старые подшивки цены были такие же как и за книги. Читальный зал был размера скромного, три высоких "стоячих" бюро для чтения газет и четыре небольших стола, вроде школьных парт. Обслуживала читальню какая-то старушка лет шестидесяти и молодая девчонка. Молодая, впрочем, только присматривала за читателями (точнее, делала вид что присматривает, а сама увлеченно читала какой-то роман), старушка же сразу поинтересовалась, что меня интересует.

Тут я крепко задумался: меня интересовало всё. Потратив на обдумывание пару минут (а старушка терпеливо и с приветливой улыбкой спокойно пережидала мою растерянность), я попросил что-то "на тему". И старушка (она представилась как Анна Ильинична Абалакова, наверняка она и есть хозяйка этого магазина-читальни), поинтересовавшись, читаю ли я по-немецки или по-французски, и, услышав ответ, принесла книжку на русском, сказав с видимым сожалением, что на английском книг у нее вообще нет. И не надо, мне на русском читать проще.

А может быть и не проще - мало того, что везде в тексте яти с твердыми знаками и фитами, так еще половина слов неизвестно чего означает. Причем и слова-то вроде знакомые... Ну кто бы догадался, что означает "земляная охра", и чем она лучше чем "охристая земля". Кое-какие слова мне Колька объяснял, а большую часть - эта самая Анна Ильинична, услышавшая как я Кольке задаю "такие простые вопросы". Хорошо что я бумажкой запасся - за три часа, проведенных в читальне, я принесенную старушкой книжку законспектировал почти всю. И только к самому концу своих трудов обратил внимание на то, как Анна Ильинична смотрит на мою гелевую ручку...

Домой мы ехали в очень приподнятом настроении. На четыре рубля наторговали - и это невероятно радовало ребятишек. Знаниями новыми обогатились - это сильно радовало уже меня. Да и вообще день прошел весело, а три часа плыть по Волге на пароходике, наслаждаясь закатом - это само по себе удовольствие немаленькое.

Вернувшись домой я узнал что и "отряд помогальников" зря времени не терял, касса пополнилась ещё тремя рублями с мелкими копейками. Евдокия на всю команду наварила борща на настоящем бульоне, купив на эти "мелкие копейки" у трактирщика большую "мозговую" кость с кусками мяса. И я впервые с момента попадания почувствовал, что жизнь начала налаживаться.

Но лишь начала. А чтобы она окончательно наладилась, нужно было сделать еще очень многое. И кое-что из этого "многого" я собрался начать делать уже завтра.

Глава 6

Михаил Федорович Мельников - помощник уездного Предводителя дворянства и "замещающий" (то есть исполняющий обязанности) Председатель уездного собрания - задумался. Саратовский губернатор - Борис Борисович Мещерский - к вопросам народного просвещения относился трепетно, и сообщать ему о закрытии очередной сельской школы у Михаила Федоровича желания не было ни малейшего, тем более что за прошлый год из-за отсутствия учителей школ закрылось уже две. Тех двух учителей господин Мельников прекрасно понимал: села были не из богатых, на ремонт средств не выделяли, а жить в разваливающихся избах - удовольствие не для слабых духом. Но в Ерзовке-то и школа хороша, и мужики к окладу учителя добавляли немало - но поди ж ты, приспичило этой паршивке замуж!

Решение, правда, вроде бы "само пришло" - какой-то безродный дворянский недоросль вроде как к селу прибился и даже интерес проявил к обучению детишек, но ведь и запросы сразу показал дворянские! Впрочем, денег ведь он не просит, а вот то, чем он занимается, вполне можно "подать" в губернию как, допустим, "летнюю школу для крестьянских детей". Дети-то крестьянские? И если он и в самом деле деятельность сию продолжит, то и рапорт о том, что в Ерзовке народная школа отсутствует, можно будет и не писать. Вот правда с дворянством его вроде что-то непонятно. Впрочем...

- Так вы говорите, что дворянство его околоточный свидетельствует?

- Так точно, Ваше превосходительство - ответил Мельникову ожидающий решения волостной старшина, - говорит, что самолично его бумаги смотрел.

- Тогда так и решим - Мельников повернулся к секретарю - записывай: "по личной просьбе владельца включить усадьбу дворянина Волкова в состав усадебных земель слободы Ерзовка".

Закончив диктовать, Мельников снова повернулся к старшине:

- Продавайте ему этот пустырь. Решение схода пусть староста сам напишет, а мужикам о том и знать не нужно. Да, как, говоришь, зовут его?

- Волков его зовут, Александр Владимирович. Во второй части род его, околоточный говорит...

- Ладно, готовь ему бумаги. И пока учителя в Ерзовку не найдем - в деле детишек обучения ему помогайте. Букварь ему купите, что ли...

Приказав секретарю проследить, чтобы необходимые бумаги были тотчас же оформлены в канцелярии, Михаил Федорович задумался. Дворянин, записанный во вторую часть родословной книги и в вонючей слободе - это странно. Но про такое - не врут, проверить легко. Врал бы - на пятую или шестую часть отнесся бы, там и вовек не проверишь. А вторая...

Впрочем, ладно. Нужно будет - так и проверим, а пока если через него в Ерзовке можно школу действующей числить - и то слава Богу. Кстати, а уж не об нем ли говорила давеча Анна Ивановна? Но вот по запросам своим - не блаженный, так что ошибается госпожа Абалакова. А кто он на самом деле - узнаем. Если потребуется.

Меня, откровенно говоря, дом Дмитрия не устраивал. То есть жить-то в нем вроде и можно, но уж больно неуютно. И - холодно, точнее - сыро и зябко: глиняный пол что ли эту зябкость обеспечивал?

Среди всех прочих торговых точек, которые я осмотрел в городе, посетили мы и лавку (или контору - вот уж не сказать наверняка) одного из местных кирпичных заводов. Офис - потому что заказывали кирпич на строительство тут, а везли его покупателю сразу с завода. А лавка - потому что если нужно было скажем крышу или печь подправить, то тут же можно было и купить пару дюжин кирпичей, и пачку черепицы, или изразцы.

Кирпич оказался довольно дорогой, тысяча штук с доставкой по всему Царицыну стоила четырнадцать рублей. И в Ерзовку его везти - тоже крайне накладно получалось: телега обходилась в рубль-полтора (как договоришься), а в телеге помещается лишь четверть тысячи. Можно, конечно, и на арбе с волами - цена почти та же, а влезает вдвое больше. Но все равно недешево. Да и денег у меня всяко нет.