Пешки - Питер Барнес

Одной из целей введения поощрительных карточек является стремление дать сержанту-инструктору возможность применять вместо издевательств над новобранцем новые средства воспитания. Другая цель, которую преследует эта система, — желание по возможности избежать давления на личность новобранца, сократить то, что Дэйтел и другие психологи называют «саморазоблачением». Дэйтел полагает, что с введением системы поощрения можно сформировать психику солдата без разрушения его личности как гражданина, можно использовать желание новобранца получить признание за достижения вместо того, чтобы использовать его страх перед наказанием за ошибку.

Новая система прошла испытания в Форт-Орде и была рекомендована для возможного использования во всех центрах обучения новобранцев. Однако трудно предвидеть, как широко эта система будет принята, поскольку большинство офицеров и сержантов-инструкторов оказывают ей самое сильное сопротивление.

Какова бы ни была судьба системы поощрительных карточек, остаётся что-то гнетущее в том, что на человека оказывают психологическое воздействие как на бессловесное животное. Дэйтел сравнивает свой метод психологического воздействия с «жетонами выгоды», принятыми в последние годы в психиатрических больницах и учреждениях для дефективных детей. С их помощью управляют поведением шизофреников и других ненормальных людей. Используя «жетоны выгоды» для стимулирования желаемой схемы поведения, по мнению многих психиатров, можно более эффективно направлять людей, чем наказывая их за отклонения от правил. Если это действительно так, то применение «жетонов выгоды» в военной системе может оказаться в некотором смысле более коварным, чем простая грубость, которая хотя и болезненна, но, по крайней мере, даёт возможность новобранцам понять принудительный характер попыток правительства использовать их в агрессивных войнах.

Пожалуй, самый главный вопрос, который следует поднять, состоит в том, возможно ли вообще готовить солдат, не применяя какие-либо методы, предназначенные для дрессировки животных? К сожалению, на этот вопрос должен быть дан ответ отрицательный. Новые привычки групповой жизни и взаимодействия должны быть привиты солдатам в относительно короткий промежуток времени. Этого трудно было бы добиться, даже если бы новобранцы действовали не по принуждению, а сознательно.

Личный состав вооружённых сил должен верить в своё предназначение, а чтобы вера была истинной и длительной, предназначение должно быть законным. Когда же отсутствует серьёзный морально-политический стимул, никакая грубость в обучении, никакие ухищрения в «промывании мозгов» не смогут на длительный срок заменить этот стимул.

Глава IV

ПЕШКИ В ИНДОКИТАЕ

Я хочу вернуться домой живым.

Если мне придётся ради своей безопасности убивать стариков, женщин и детей, я буду делать это без колебания.

1

После завершения обучения новобранец, теперь уже настоящий солдат-профессионал, обосновывается на длительное пребывание в крупнейшей тоталитарной организации Америки. В течение месяца или больше он проходит подготовку по определённой специальности — пехотинца, танкиста, артиллериста, шофёра, повара, писаря и т. п., а затем получает назначение. Ему предоставляется одна из двух альтернатив: либо проходить службу в гарнизоне, либо принять участие в агрессивной войне.

Именно в этот момент становится совершенно ясной конечная цель обучения новобранца — втиснуть личность солдата в новую, двуликую форму. С одной стороны, он обязан быть кротким, послушным и угодливым по отношению к начальникам; с другой — он должен быть агрессивным, жестоким и кровожадным по отношению к потенциальному противнику. Другими словами, он должен одновременно играть роли негра и убийцы.

В своей известной книге «Рабство» Стэнли Элкинс рассказывает, какое большое влияние на личность раба оказывает институт рабства. Собирательный тип негра — раба по прозвищу «Самбо», ленивого, самоунйчижительного, всегда старающегося казаться счастливым, — это не результат характерных расовых особенностей негра (в других странах мира свойств «Самбо» среди негров не замечается), а результат особой обработки в замкнутой системе американских южных плантаций. По отношению к плантатору, всемогущему хозяину, который контролирует все стороны его жизни, раб ведёт себя, как ребёнок по отношению к властному отцу. Он старается угодить хозяину, раболепствуя и вечно улыбаясь. Его кажущаяся лень объясняется отсутствием возможности проявить инициативу. Подобно шкодливому ребёнку, он старается увильнуть от работы, когда хозяин не видит, но в присутствии хозяина всегда ведёт себя наилучшим образом.

Между образом действий, типичным для «Самбо», и поведением и отношением, которых требуют от солдата в небоевой обстановке, существует поразительное сходство. Хотя вооружённые силы США претендуют на то, что они в процессе обучения новобранцев «создают настоящих мужчин», на самом деле они лишь требуют от солдата, чтобы он вёл себя по отношению к начальникам, как раб. Командир роты принимает на себя роль, во многом схожую с ролью рабовладельца. Подобно рабовладельцу, командир пользуется почти полной властью над жизнью солдата; он может использовать солдата и обращаться с ним (в определённых пределах), как считает нужным. На случай, если солдату надоест раболепствовать и он самовольно отлучится со службы, существуют законы, чтобы вернуть его обратно.

Однако, в отличие от раба, американский солдат должен быть способен по команде своих начальников переключиться на другую, почти диаметрально противоположную роль — роль убийцы. И от него требуется играть эту роль с таким же бездумным энтузиазмом, с каким он играл роль негра.

Как ни странно, часто роль убийцы играть легче, чем роль раба, особенно когда солдат к этому привыкает. В конце концов она даёт волю его скрытой агрессивности и внушает ему представление, что он — образец мужественности. Его освобождают от всего, что формирует личность, от всех ограничений цивилизованного общества. Тёмные, насильственные инстинкты получают свободный выход и даже поощряются. Солдату разрешают стрелять, убивать и бомбить, и это полностью одобряется командованием.

Агрессивные войны не всегда одинаковы, но война в Индокитае может для своего времени служить если не прототипом, то одним из образцов такой войны. Американские солдаты участвовали в ней около десяти лет, и она резко отличается от оборонительных войн, которые вела наша страна. Ведь американцы вместо того, чтобы воевать за изгнание агрессоров с оккупированных земель, теперь сами выступают в роли иноземных захватчиков. Теперь американские солдаты — высокие, упитанные жители Запада, пришедшие с другого конца земли с полным арсеналом разрушительной техники, — врываются в бедные, скромные азиатские деревни и приказывают жителям покинуть свои тростниковые хижины, угрожая, что в противном случае они будут убиты, а все их имущество, скот и посевы будут уничтожены.

Вьетнамский конфликт отличается от других войн и в военном и в психологическом отношении. Это монотонная, изматывающая нервы война, полная противоречий и нелепостей. В ней нет больших сражений, нет решающих поворотных пунктов — это просто бесконечное патрулирование, прочёсывание и бомбардировки без видимого успеха и без видимого конца; она похожа на какой-то сверхъестественный бейсбольный сезон с ежедневными смертельными играми без всяких призов. Солдаты углубляются в джунгли, потом возвращаются на базы к горячему душу и холодному пиву, словно приходят домой со службы. Лётчики сбрасывают напалм, а потом отдыхают за коктейлями в офицерском клубе с кондиционированным воздухом и отпускают шутки насчёт своих невидимых жертв.

Американский солдат обычно называет Соединённые Штаты «землёй», как будто Вьетнам находится где-то в космосе, как будто он нечто настолько нереальное, что можно ставить мораль с ног на голову и вести себя как заблагорассудится. Для большинства солдат единственный якорь спасения — сознание, что через определённое время они покинут Вьетнам.

Как же вести себя солдату в такой необычной обстановке? Он поступает так, как велят его командиры, и действует так, как действуют они. Он видит, как офицеры стреляют наугад по вьетнамским крестьянам из джипов и самолётов. Он видит, как командир батальона, давший прозвище своему вертолёту «Гукомобиль», ведёт счёт своим убийствам, размалевывая фюзеляж аккуратными рядами конических хижин. Он видит, как другой командир батальона выдаёт специальные значки защитного цвета со словами «Sat Gong» (по-вьетнамски «Убийца коммунистов») солдатам, доказавшим, что они убили вьетконговца. Он видит, как командир бригады проводит состязание, предоставляя неделю роскошной жизни в своей квартире солдату, который убьёт десятитысячного солдата противника. Он видит, как офицеры убивают пленных только потому, что, живые, они снижают «счёт вражеских черепов». Ему велят отрезать уши у трупов противника, чтобы подтвердить счёт убитых. Он видит и слышит все это и присоединяется к другим.