Игры ангелов - Нора Робертс

– Потому что был свидетель, – прошептала она.

– Ну да. Но свидетель – жертва насилия. И убийца решил на этом сыграть. В городе этой женщине никто не верит – она здесь новенькая и немного со странностями. Так, может, ее подтолкнуть? Есть вероятность, что она сорвется и уедет отсюда. Да если и не уедет, все равно доверия ей это не прибавит.

– Но это же...

– Безумие? Вовсе нет. Ход умный и расчетливый.

– Значит, ты хочешь сказать, что я не спятила, а это убийца проникает ко мне в квартиру и пытается меня запутать?

– Я ищу ту женщину, которая выжила. У нее забрали все самое дорогое – просто так, безо всякой причины. Но она не хочет сдаваться. Такие сильные люди мне в жизни редко попадались.

– Боюсь, ты преувеличиваешь.

Он улыбнулся:

– Собери самое необходимое. Переночуешь у меня.

– Я не могу так.

– Сможешь. – Он заглянул в сумку с покупками. – А что у нас на ужин?

– Ой, чуть не забыла! Гребешки!

Она кинулась к сумке – наконец-то она пришла в себя.

– Слава богу, к ним положили пакет льда.

– Мне нравятся гребешки.

– Интересно, есть хоть что-нибудь, что тебе не нравится? Ты не даешь мне распасться на части.

– Я тебе сколько раз говорил, истеричные женщины меня раздражают.

– Ты же обнимал меня, когда я плакала. Это тебя тоже раздражало?

– Тебе было действительно плохо. Главное, чтобы это не вошло в привычку.

– Я люблю тебя. Я в тебя влюбилась по-настоящему. Он молчал секунд десять.

– Ни одно хорошее дело не остается безнаказанным. Она расхохоталась:

– Вот поэтому я и сошла с ума. Ты не беспокойся, ты не обязан отвечать взаимностью. Когда проходишь через то, через что пришлось пройти мне, ничего не принимаешь на веру.

Он смотрел на нее уважительно, но с опаской, как смотрят на тикающую бомбу.

– Ты смешала в одну кучу доверие, чувство благодарности и нашу тягу друг к другу.

– Знаешь, голова у меня, может, и больная, но с сердцем все в порядке. Если это тебя пугает, я позвоню Линде-Гейл и переночую у нее.

– Возьми все, что тебе нужно, – сказал он строго. – И все, что пригодится для ужина.

– Вина хочешь? – спросил Броуди.

– Нет, спасибо. – Рис разложила по тарелочкам зелень и морковь. – Джоани хватит удар, когда она увидит ванную.

– Так перекрась ее.

– Плитку не перекрасишь.

– У Мака наверняка есть растворители. И квартирка эта далеко не Версаль, давно нуждается в ремонте.

– Броуди, у меня и раньше случались провалы в памяти.

– И это вовсе не значит, что все началось снова. Я за последние две недели виделся с тобой довольно часто и могу твердо сказать: во сне ты не ходишь. – Он принялся за салат. – А у Джоани кто-нибудь замечал за тобой какие-нибудь странности?

– Джоани считает странным, что мне для овощного супа минестроне нужна бамия. Когда я в первый раз вышла из больницы, бабушка повела меня по магазинам. А потом я обнаружила у себя в шкафу кошмарный коричневый свитер и спросила, откуда он взялся. Она на меня очень странно посмотрела. Оказалось, я сама купила его и сказала ей, что он пуленепробиваемый. Она подошла к плите и ловко пошлепала гребешки рукой.

– Были и другие случаи. Меня мучили кошмарные сны – я слышала выстрелы, крики. Я пыталась взламывать двери. Однажды ночью вылезла в окно. Сосед обнаружил меня на тротуаре, в ночной рубашке. – Она поставила тарелку перед Броуди. – Вот тогда-то я и решила лечь в больницу. Может, у меня рецидив?

– И происходит это почему-то, когда ты одна. И только у тебя в квартире. Не верю.

– Ты возвращаешь меня к жизни. Два часа назад я валялась по полу и выла. Я провалилась в пропасть.

– А теперь поднялась обратно.

– Не знаю, что делать дальше.

– Пока что поешь гребешков. Они удались на славу.

– Ладно. – Она осторожно попробовала гребешки. – Я подстриглась.

– Я заметил.

– Так тебе нравится или нет?

– Нормально.

– Ты мастер говорить комплименты.

– А я вообще парень мастеровитый.

– Если тебе не нравится, так и скажи.

– Если бы не нравилось, я бы так и сказал. Или сказал бы, что, если хочешь носить на голове швабру, это твое личное дело.

– Именно так ты бы и сказал, – согласилась она. – Общение с тобой идет мне на пользу. Я и сама стала другая... Не хочу говорить, какая я была, потому что назад вернуться нельзя.

– Может, и не надо?

– Наверное. С тобой я чувствую себя такой, какой хотела бы быть. Но все же нам лучше не общаться так тесно.

– Если ты насчет того, что ты якобы в меня влюблена...

– Нет. Вообще-то ты должен гордиться тем, что я в тебя влюблена. Других женщин отпугнул бы твой мерзкий характер. Но если я опять впадаю в безумие, я не самый лучший партнер для серьезных отношений.

– Если я отступлю, получится, что я боюсь трудностей. И вообще, мне все это интересно. – Он взял ее за руку. – Мне интересно все, что происходит с тобой.

– Знаю.

– Давай не будем загадывать, Рис. Все само образуется. И она поверила ему.

Они поели, убрали со стола, и, когда она села рядом с чашкой чая, он решился на следующий шаг.

– Ты сможешь побыть здесь часок одна?

– А в чем дело?

– Я хочу вместе с Риком осмотреть твою квартиру.

– Не надо. Сегодня утром я зашла к нему. Видела его, Дебби и Хэнка. И когда я сказала, что хочу показать рисунок в Джексоне, они посмотрели на меня с такой жалостью...

– Но если кто-то проник к тебе в квартиру?

– Но как он мог это сделать?

– Например, раздобыл дубликаты ключей. Где ты держишь свою связку?

– В сумке или в кармане куртки.

– А где лежат сумка и куртка, когда ты работаешь?

– В кабинете Джоани. Там есть шкаф с дубликатами всех ключей.

– Кто-то мог пробраться в кабинет, сделать слепки.

– Ты думаешь, это кто-то из Фиста? Но женщину-то никто не узнал. Наверное, поэтому я решила, что, раз она нездешняя, то и он тоже приезжий.

– Или этот кто-то бывает здесь довольно часто. Кто знал, что сегодня ты уедешь?

– Да весь город.

– Да, у нас слухи распространяются быстро. – Он хмуро посмотрел на нее. – У тебя вид усталый. Ложись-ка спать. А я еще немного поработаю.

– Хорошо... – Она покосилась на дверь. – Может...

– Да, я проверю все двери. Иди спать, Худышка.

– Спасибо, что подставил плечо, Броуди.

– Никакого плеча я не подставлял.

Она склонилась над ним, поцеловала в губы.

– Подставлял. Раз двадцать за сегодняшний вечер.

8

Броуди, с фонариком и лупой в руках, сидел на корточках перед дверью в квартиру Рис. Чувствовал он себя довольно глупо.

Он хоть и считал, что возможность спать по утрам сколько хочешь – это главное достоинство писательского ремесла, но сегодня он встал рано, вместе с ней. Она уверяла, что прекрасно доберется до кафе и пешком, но он ее и слушать не стал. Разумеется, женщине, которая стала свидетельницей убийства, не стоило отправляться за три километра по предрассветной мгле.