Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 2 - Коллектив авторов

конференции пришла долгожданная весть об успешном испытании атомной бомбы, разрушительные последствия которого превзошли ожидания ученых. Это в корне изменило настроение Г. Трумэна и У Черчилля. Их штабы охватило чувство эйфории. Стержень всех кулуарных разговоров — «пропала нужда в русской военной помощи». США теперь в состоянии самостоятельно разобраться с Японией. Г. Трумэн позднее писал: «Я не собирался дать России возможность пожать плоды долгой, кровавой и мужественной борьбы, в которой она не принимала никакого участия». При этом американцам было важно сохранить лицо, ведь именно они настаивали на участии Москвы в войне против Японии.

Началась тягучая дипломатическая борьба. Сталину давали понять, что ялтинские соглашения по-прежнему в силе, но делали все возможное, чтобы ограничить советское проникновение в Азию. С позиции Г. Трумэна, главное — не допустить оккупации Японии советскими войсками, как можно быстрее вывести Токио из войны, применив ядерное оружие. 6 и 9 августа американцы сбросили две атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, в результате чего в считанные минуты в обоих городах погибли около 100 тыс. человек. Политический подтекст бомбардировок легко прослеживался из окон Кремля. Американцы давали понять, что баланс сил изменился. «Большой союз» уходил в прошлое, а вместе с ним и кремлевские надежды на взаимопонимание и равные партнерские отношения.

Через месяц после атомных бомбардировок Пентагон подготовил список из 66 советских городов, на которые надо было сбросить всего 204 бомбы, чтобы навсегда уничтожить СССР. Больше всего бомб (по шесть) предназначалось для Москвы, Ленинграда, Ташкента, Новосибирска, Киева, Харькова, Риги, Кенигсберга, Одессы и Улан-Уде. По пять бомб предназначалось Казани, Львову, Свердловску, Сталинграду, Вильнюсу и Нижнему Тагилу. Начиналась эра атомной дипломатии (или шантажа), в которой Советскому Союзу срочно требовалась своя бомба и другие союзники.

Оккупационные режимы. Сопротивление и коллаборационизм

Завоевание, колонизация и эксплуатация оккупированных территорий сопровождают всю человеческую историю. В годы Второй мировой войны страны Оси привнесли новые элементы. Одержимые расовым превосходством и идеей мирового господства, они собирались править тысячелетия. Немцы, итальянцы и японцы полагали, что внутренние экономические и социальные проблемы можно с легкостью уладить путем завоевания других земель, создания большой зоны «жизненного пространства», которая будет обеспечивать метрополию всем необходимым. Насильственно присоединенные области должны были быть быстро колонизированы выходцами из страны завоевательницы.

В 1936 г. японские политики и эксперты подсчитали, что для преодоления кризиса и отсталости в сельском хозяйстве требовалось переселить на «новые» территории (главным образом в Маньчжурию) 1 млн человек — почти пятую часть всех сельских работников. При этом логика была весьма проста. Переселению подлежали в основном обнищавшие фермеры. Земли уехавших распределялись в пользу оставшихся, которые «превращались» в фермеров среднего класса. Таким путем предполагалось добиться социальной гармонии на селе и обезопасить крупных землевладельцев от посягательств бедноты. Этот подход совершенно не учитывал интересы местного населения на континенте (всего около 32 млн человек), которое под разными предлогами заставляли избавляться от земель по бросовым ценам. Впрочем, маньчжурской сельской идиллии не получилось. В совокупности из Японии в Маньчжурию переселились около 220 тыс. крестьян. Из них почти 80 тыс. погибли, а остальные 140 тыс. пришлось эвакуировать на родину.

В самой Японии высвобождение части земель не привело к росту производства. Основная проблема — отсутствие механизации и удобрений. Так, за все годы войны в сельском хозяйстве работало всего 99 тракторов. Хотя объем ввозимого продовольствия составлял около 20%, это были чрезвычайно важные поставки — почти вся соль, сахар, соя и бобовые, одна треть риса. В такой ситуации единственный способ удовлетворить потребности страны токийские стратеги по-прежнему видели в дальнейшей экспансии. Однако безоблачно планы выглядели только на бумаге. Оказалось не так просто завоевать огромные азиатские пространства и эксплуатировать их. Японские военные приходили с лозунгом «свободы», будто бы они, как «избранная» азиатская раса, «освобождали» азиатские народы от западных колонизаторов и «объединяли» их под своим руководством для дальнейшей борьбы с тлетворным влиянием «белой расы». Какое-то время эта пропаганда имела успех и находила сторонников на всех оккупированных территориях. Этому способствовали и ограниченные инвестиционные программы.

Для Маньчжурии японцы разработали пятилетний промышленный план. В его рамках они наладили добычу угля, железной руды, производство лесоматериалов, а также существенно модернизировали инфраструктуру страны. В результате местная экономика была полностью переориентирована на японский рынок. Стремясь умиротворить население, материальное положение которого отнюдь не улучшалось, японцы цинично поощряли производство опиума и продажу его производных — героина и морфина. В других регионах Китая системных экономических преобразований оккупанты не проводили.

За годы войны территория Китая контролировалась тремя военно-политическими силами. Международно признанным было национальное правительство во главе с Чан Кайши, лидером Гоминьдана (Китайской национальной народной партии). Северные районы, а также часть областей в тылу японских войск контролировали вооруженные силы Коммунистической партии Китая. Японское вторжение осуществлялось вдоль береговой линии и вглубь центральной части Китая. Границы между этими силами постоянно менялись, но японцы владели наиболее развитыми регионами, включая крупные города — Нанкин, Пекин и Шанхай.

Единой схемы оккупационной администрации в Токио не придумали, однако там хорошо понимали, что без привлечения местной администрации управлять такими огромными просторами будет невозможно. Поскольку вся власть в захваченных областях принадлежала военным структурам (две группы армий — на юге и в центре), то именно они и начали создавать марионеточные формы управления с привлечением местных кадров. В декабре 1937 г. в Пекине создали «Временное правительство», затем в марте 1938 г. в Нанкине провозгласили создание «Реформированного правительства Китайской республики». Оба «правительства» обладали ограниченными полномочиями и широкой поддержки среди населения не имели. Японцы долго искали подходящую кандидатуру на пост главы объединенного руководства и нашли ее в лице Ван Цзинвэя — бывшего соратника Сунь Ятсена (основателя Гоминьдана). Он был достаточно известной фигурой в политических кругах Китая, и его открытый переход на сторону оккупантов усиливал их позиции.

В марте 1940 г. «Временное» и «Реформированное» правительства распустили. Вместо них создали одно «Центральное», которое и возглавил Ван Цзинвэй. Затем последовали многочисленные пропагандистские декларации, подчеркивавшие «благородную роль Токио в освоении азиатского пространства», и ставилась главная задача — беспощадная борьба с коммунизмом и обеспечение тылов японской армии. Ван Цзинвэй получил бюджет и возможность создать собственную армию и полицию, но в конечном счете они подчинялись японцам. Именно правительство Ван Цзинвэя в 1943 г. объявило войну американцам и англичанам. В ноябре 1944 г., залечивая раны от покушения коммунистов в одной из больниц Нагои, Ван Цзинвэй умер. В Нанкине ему устроили помпезные похороны и захоронили рядом с мавзолеем Сунь Ятсена. На посту главы правительства его сменил Чэнь Гунбо, мэр Шанхая.