Время шакалов - Станислав Владимирович Далецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шенник был уволен за прогулы, подал протест в суд, но потерпел поражение при «железных» доказательных документах, представленных Раковым. Это был первый и единственный случай в жизни Михаила, когда изворотливый представитель научного племени был одолен методическим напором неуча.
В итоге этой борьбы и за содействие в победе, Михаил был назначен на освободившуюся должность старшего научного сотрудника с окладом в 190 рублей, что по тем временам и для его возраста было совсем неплохо.
Впереди через несколько лет светилась должность начсектора: Раков должен был уйти на пенсию в 60-т лет – тогда научных сотрудников не имеющих ученой степени отправляли на пенсию в установленный срок, чтобы продвигать вперед более молодых, однако, ученые со степенями могли работать сколько пожелают, пока окончательно не выживут из ума.
Михаил был молод, услужлив и предупредителен к начальству и при поддержке тестя вполне мог претендовать на должность начсектора, когда она освободится естественным путем: то, что Михаил слабо разбирался в научных проблемах и не имел собственных идей, не имело в те далекие времена уже никакого значения – в СССР 80-ых годов в науке, стараниями лиц ученой национальности, зарплату платили за место, а не за знания и достижения, приносящие пользу стране.
К заслугам Михаила относилась и его активная работа в профсоюзе: он возглавлял профбюро отдела, организовывал сотрудников для работы на овощных базах, участия в спортивных мероприятиях и чествовании юбиляров, распределяя бесплатные путевки в санатории, дома отдыха и пионерские лагеря.
Особенно ему удавались дежурства в милиции дружинником, когда он с удовольствием подписывал протоколы о хулиганстве подвыпивших людей. С особым рвением он помогал милиции в выявлении молодых людей, уклоняющихся от службы в армии. Сам, уклонившись от армейской службы в аспирантуре, он непримиримо выявлял уклонистов. Частенько, сказав Сане, что идет патрулировать дружинником, Михаил приходил в своё отделение милиции, где его хорошо знали, брал адрес призывника, который не явился на сборный пункт, и часами дежурил в подъездах, ожидая появления уклониста. Когда тот, наконец, появлялся и заходил в квартиру, Михаил звонил по таксофону в милицию, сообщая о появлении призывника.
Подъезжала милиция, забирала уклониста, а Михаил удовлетворенно наблюдал со стороны, как растерянные родители умоляли отпустить единственного сына домой: в то время шла война в Афганистане и многие боялись потерять единственного ребенка.
Но уговоры не действовали, парня увозили на сборный пункт и Михаил, довольный выполненным делом, возвращался домой к Сане, ожидающей исполнения им своих супружеских обязанностей – несмотря на все их разногласия, в этом вопросе Сана была непреклонна.
После удачного отлова призывника, Михаил ощущал прилив энергии, и его общение с Саной проходило комфортно и в хорошем ритме.
Борьба за дисциплину закончилась со смертью Андропова – очередного престарелого руководителя страны и жизнь предприятий и организаций вернулась в привычное русло борьбы за выполнение производственных планов и оформление итогов этой борьбы.
Трудовую деятельность в должности с.н.с. Михаил планировал уже сам, изредка докладывая начсектору об итогах этой работы. Всю текучку он поручил своему преемнику на прежней должности – Николаю, который вполне успешно прикрывал безделье и научную импотентность Михаила.
Лаборатория Михаила, как уже говорилось, состояла из двух секторов: научного и экспериментального. Экспериментальный сектор представлял собой химическую лабораторию, где химудобрения смешивались, растворялись и снова отвердевались, превращались в пыль или гранулы и потом вносились в землю на опытных делянках неподалеку от корпусов НИИАХ, где проверялась эффективность этих удобрений, после чего писались методики их применения для различных сельхозкультур и для различных регионов страны. Так вот, экспериментальный сектор находился в другом корпусе и, сказав начсектору, если он присутствовал, что завтра будет работать в лаборатории, Михаил мог спокойно заниматься домашними делами или, например, съездить на ближайший городской пляж и отдохнуть в своё удовольствие поглядывая на ладные фигурки девушек – если, конечно, было лето и позволяла погода.
– Да, НИИ это хорошее место работы, – думал иногда Михаил, лежа на пляже и провожая взглядом проходящих мимо девушек с округлыми формами. Фигура Сани преждевременно оплыла после рождения ребенка, а потому стройность девичьих тел была особенно привлекательна при их сравнении с Саной и, конечно, не в её пользу.
Своим браком с Саной он давно уже тяготился. Завести любовную связь в институте, как это практиковалось среди сотрудников, он не решался, зная, что это будет мгновенно известно его тестю, а искать приключения на стороне не имело смысла по причине отсутствия у Михаила уединенного жилого уголка для тайных встреч и расставаний.
Насмотревшись на пляже на стройных девушек, и вернувшись домой в положенное время, Михаил с ещё большим неудовольствием исполнял супружеские притязания Саны, проклиная в душе тот день и час, когда свою свободу он обменял на квартиру Саны и московскую прописку.
– Стал я москвичом, ну и что? – думал иногда Михаил, удобно устроившись на диване перед телевизором в отсутствие Саны, – смотрю телевизор, как в поселке мать смотрит ту же программу. В театр или кино почти не хожу – с Саной не хочется, а без неё нельзя.
Друзей нет и не будет здесь никогда, а приятельские отношения на работе нельзя считать дружбой. Дома постылая жена по расчету, и избавиться от неё никак нельзя – тогда весь расчет и прожитые годы напрасны. Даже работа, вроде бы вполне благополучная, зависит от расположения тестя: избавлюсь от Саны, наверняка, лишусь и работы. Если бы получить ученую степень, тогда можно и взбрыкнуть, но тесть помогать в этом вопросе мне не хочет – видно чует, что со степенью я уйду из-под его опеки, а сам я ничего путного в науке сделать не смогу, это факт, как ни обидно признавать это.
И на решительный поступок я не способен – это тоже факт. Так что лежи Миша на диване и не рыпайся, пусть всё идет своим чередом, может как-то само собой и образуется хорошая жизнь – надо только подождать, – успокаивал себя Михаил и прекращал эти бесполезные размышления, заслышав стук двери от входящей Саны.
Жили они по-прежнему вдвоем: Илья – сын Саны, постоянно проживал у её родителей, с тех пор как Сана вышла замуж за Михаила. До этого времени Сана самостоятельно растила сына, и её родители даже на выходные дни не брали внука к себе, опасаясь, что Сана, оставшись без