Время шакалов - Станислав Владимирович Далецкий

неё есть сын Илья, трёх лет, который ходит в садик на продленку, а в день их первой встречи Сана, на всякий случай, отвела его ночевать к подруге, когда её пригласил к себе отец, обещая познакомить со своим аспирантом. Так Михаил оказался в капкане, расставленным Семеном Ильичом для поимки жениха дочери.

По научной части, действительно, Семен Ильич подобрал Михаилу подходящую тему исследований для диссертации и рекомендовал несколько книг, изучение которых поможет Михаилу вникнуть в тему.

Михаил почитывал эти книги, и навещал дочку Сану. Через пару месяцев, посещения Саны начали его тяготить – безудержная страстность Саны изнуряла его умеренность, раза три – четыре он пропускал свидания.

Неожиданно его навестил на кафедре Семен Ильич и прямо спросил о намерениях Михаила в отношении своей дочери. Намерений у Михаила никаких не было, о чем он и сказал Семену Ильичу. Тот возмутился: – Я ввел тебя в свой дом и свою семью, а ты злоупотребил моим доверием и совратил мою дочь и теперь смеешь говорить мне, что никаких намерений у тебя к Сане нет?

– Помилуйте, Семен Ильич,– оправдывался Михаил, – как я мог совратить вашу дочь, если у неё уже есть ребенок! Мы взрослые люди, вступили в отношения и разойдемся, если эти отношения прекратятся.

– Нет, так не пойдет, – отвечал Семен Ильич, – у нас так не принято, чтобы сошлись – разошлись. Если вы, Михаил, не женитесь на моей дочери, я позабочусь, чтобы вас исключили из аспирантуры и езжайте тогда из Москвы в отдаленную деревню работать агрономом. Это будет вам наукой за своё вероломство к моей дочери.

– Но у нас с Саной даже и разговора не было о браке, – оправдывался Михаил.

– У вас, может, и не было, а у меня с Саной такой разговор был, и она согласна выйти за вас замуж. У неё есть своя квартира, Илью мы заберем к себе, будете жить вдвоем в отдельной квартире. Вы, Михаил, станете настоящим москвичом, а я помогу вам по научной части. Так что решайте Михаил – ваше будущее в ваших руках.

Михаил обещал подумать, навестил Сану и рассказал ей о беседе с отцом и его предложениях. Он спросил Сану, откуда её отец знает об их отношениях, но Сана не растерялась и ответила, что об их отношениях Семену Ильичу рассказали соседки по подъезду, которые много раз видели Михаила и Сану вместе. Мол, отец и её спрашивал об отношениях с Михаилом и ей пришлось рассказать всё честно и замуж она согласна.

Михаил примерялся и так, и эдак, и получалось, что иного выхода у него нет, как жениться на Сане. Это своё предложение он и сказал Сане, та согласилась, известила отца и вскоре они зарегистрировали брак, отметили его в семейном кругу – даже мать Михаила не пригласили и Михаил переехал на жительство к Сане, покинув общежитие навсегда.

За этими делами закончился первый год обучения Михаила в аспирантуре и его тесть и научный руководитель Семен Ильич предложил ему перейти на работу в НИИ, где научной деятельностью заниматься более подручно, а в аспирантуре продолжать учиться заочно. Михаил вынужденно согласился, потому что уже полностью зависел от Семена Ильича и его дочери.

X

Семен Ильич Фалис – тесть Михаила, работал начальником отдела в НИИ агрохимии, одновременно и по совместительству подрабатывая доцентом в сельхозинституте, как кандидат наук.

Вообще-то такое совместительство разрешалось только докторам наук, но для своих людей всегда делаются исключения, а у Сифа, как звала Семена Ильича его жена Ада, свои люди имелись везде и всюду. В этот НИИАХ Сифа и устроил своего зятя Михаила младшим научным сотрудником лаборатории гранулированных удобрений к своему приятелю Арнольду Вагиновичу Рею – начальнику этой лаборатории и тоже кандидату наук. Чем ему предстояло заниматься на новой работе, Михаил представлял достаточно смутно, но по уверениям Сифа, работа предстояла не обременительная и с перспективой самостоятельной научной деятельности в будущем.

Так оно и оказалось: в смысле необременительности – никто к нему потом не приставал с заданиями и поручениями, каждый занимался своим каким-то делом, стараясь не привлекать к этому делу других, что создавало впечатление самостоятельности работы и незаменимости каждого сотрудника лаборатории.

В лаборатории было два научных сектора – так положено в любом НИИ: сектор из нескольких сотрудников, потом отдел или лаборатория из двух – трёх секторов, а затем отделение или направление. Такое устройство НИИ было придумано в СССР, чтобы творческим людям предоставлялась научная самостоятельность и возможность карьерного роста с повышением зарплаты: уже начальник или завсектором имел полную самостоятельность в работе и существенную прибавку в зарплате по сравнению с рядовыми сотрудниками, особенно при наличии ученой степени.

Советская власть, по предложению Сталина, ввела в 50-е годы существенные надбавки к зарплате сотрудникам НИИ, ВУЗов и даже на заводах и фабриках, имеющим ученые степени.

Когда Михаил перешел работать в НИИ, его оклад младшего научного сотрудника был 130 рублей в месяц, но если бы он имел ученую степень кандидата наук – неважно каких, его оклад составил бы 180 рублей; а при наличии 10-ти лет научного стажа работы – и все 250 рублей: то есть почти в два раза больше нынешней его зарплаты.

Соответственно, зарплата докторов наук – профессоров, была ещё в два раза выше и работники науки и профессура ВУЗов были одними из самых высокооплачиваемых категорий работников: больше зарабатывали только шахтеры, металлурги, да ещё, пожалуй, летчики, но у них был тяжелый и опасный труд, а в науке можно было просуществовать всю жизнь, не создав ничего полезного для страны – просто защитив диссертацию и пристроившись в НИИ или ВУЗе или и там и там, одновременно, как сделал Сифа. Именно поэтому, в НИИ и ВУЗах было много лиц ученой национальности – так называли сотрудников – бездельников с учеными степенями: здесь можно было не зарабатывать, а получать, и весьма неплохо.

Шел 1981-ый год и коммунизм в науке для лиц с учеными степенями и званиями уже наступил, как и обещал двадцать лет назад Никита Хрущев: он же не говорил, что коммунизм наступит для всех и навсегда.

Потом, после переворота 1991-го года, очередной коммунизм в России наступил уже для воров, проходимцев и спекулянтов всех мастей, а работники науки стали нищими – как говорится в сельском хозяйстве: каждому овощу своё время.

До смены приоритетов было ещё более 10-ти лет, и работа в НИИ оставалась престижной, а при указанных условиях и хорошо оплачиваемой.

Устраиваясь на работу в этот НИИАХ, Михаил