Аферистка. Дело Тимошенко - Франк Шуман

Он обращался к мужчине, сидящем за рулем автофургона, который едет рядом с нами. Мы хаотично входим в круговое движение, а мой таксист просит водителя соседней машины пропустить нас, то есть его «Волгу», чтобы он смог заехать в следующий заезд. Грузовик любезно пропускает нас, мы проскальзываем и выезжаем из гудящей, дымящейся, дурно пахнущей спирали.

Он что, знаком с водителем?

«С чего ты взял?»

«Ты же обратился к нему по имени».

Он настораживается, потом смеется. В Харькове всех водителей называют «Коля».

Наш путь лежит на север, где в лесу спряталась больница, мимо старых и новых заводов. Это бывшая фабрика ФЭД по производству фотоаппаратуры, говорит «Коля» и показывает направо, где по ту сторону трамвайных путей тянется ряд кирпичных построек. ФЭД — это аббревиатура от Трудкоммуна имени Ф. Э. Дзержинского, так называлась основанная Макаренко в 1927 году трудовая коммуна для сирот, названная в честь умершего годом ранее основателя ЧК. Здесь производили знаменитую «Лейку», причем, в значительно больших количествах, чем когда-либо выпустило германское предприятие «Лейтц» в Вецларе. В 1939 году, за год до начала войны, здесь, в Харькове, отмечали юбилей — выпуск стотысячного фотоаппарата ФЭД. После войны производство продолжилось, развивались также и собственные модели, например, стереоскопические фотоаппараты. Сегодня хорошо продаются модели ФЭД 5В и 5С, украинский вариант старой «Лейки». «Ретро» и «Ностальгия», очевидно, планируют занять значительную нишу на мировом рынке цифровых камер.

Наконец «Волга» поворачивает на улицу Балакирева, поднимается пыль, и теперь вокруг действительно дико и по-русски. Медицинский комплекс находится на Павловом Поле на краю города, одно из зданий комплекса служит центральной больницей для украинских железнодорожников. Девятиэтажный панельный дом окружает металлический забор с тонкими шпилями высотой два метра. Слева от въезда развеваются знамена и транспаранты, в тени дерева сидит с полдесятка женщин, одетых в очень необычные для их преклонных лет одеяния. На них белые футболки с ярким портретом Тимошенко и надписью: «Свободу Юле».

Эти футболки, кажется, теперь в моде, потому что мы видели их и в Киеве, и в других местах. Очевидно, ими снабдили целые армии пенсионеров и бездомных. Позже главврач скажет мне, что в мае протестующие за деньги осадили проходы и коридоры здания, что вынудило его вызвать милицию. При таких обстоятельствах нормальное функционирование клиники было бы невозможно.

Показной домашний арест, естественно, был интерпретирован как политическая хитрость, из-за чего несколько депутатов из партии Тимошенко оккупировали коридоры и заявили о своем протесте в прессу. Фотографии можно посмотреть на сайте (http://byut.com.ua/ photo/list/759.html).

Мы спокойно проезжаем сквозь широко открытые ворота, женщина в форме только слегка приподнимается со стульчика, стоящего в тени. Она знает «Колю», поэтому спокойно садится снова.

Эти люди протестуют перед больницей уже давно

«Волга» останавливается перед зданием. Я выхожу и выражаю благодарность. Он бы меня подождал, говорит «Коля», если бы передал свои вещи. Он щурится на меня, как бы говоря: парень, без глупостей, я за тобой приглядываю.

Неподалеку сидят несколько пациентов и посетителей. Они общаются, курят или говорят по телефону. Через застекленный фасадный вход непрерывно то выходят, то заходят люди, и я себя спрашиваю, как же принимают здесь больных со «скорой», ведь этот вход не подходит для быстрых действий. Вероятно, с другой стороны здания имеется соответствующий подъезд, который отсюда не виден.

Действительно, панельное здание не производит хорошего впечатления. Время заметно потрепало его. На последнем этаже пять окон обнесены решеткой, остальные окна без решеток, и я сразу догадываюсь, кто же там поселился. Здесь прутья смотрятся еще более нелепо, чем в женской тюрьме: неужели они действительно верят, будто бы Тимошенко выпрыгнет из окна на девятом этаже или кто-то снаружи крикнет с пожарной лестницы «Здравствуйте!»? Причем я очень сомневаюсь, что вообще существуют такие длинные лестницы. Но, вероятно, пациентке следует просто показать, что она действительно находится за решеткой.

Я захожу в здание и снова поражаюсь. Во-первых, нет рецепции, то есть проход абсолютно не контролируется. А во-вторых, внутреннее обустройство является полной противоположностью внешнему виду. Все выглядит шикарно, современно и очень привлекательно. Слева по коридору находится кабинет начальника, насколько я могу судить по указателям, я следую за стрелкой и стучу в дверь. Очевидно, ученому званию здесь не придают совсем никакого значения, не так, как у меня на родине. На двуязычной визитке, которую он протягивает мне над убранным письменным столом, стоит лишь «Главврач больницы».

Главврач М. Афанасьев

Афанасьев одет в клетчатую рубашку, часов нет, под расчесанными на пробор белыми волосами бегают быстрые карие глазки. Он говорит спокойно, продуманно, сложив руки перед собой на столе. Стена за ним напоминает мне о моей давно проданной даче недалеко от Берлина. Только у него, кажется, настоящий бук, у меня была всего лишь фанера.

На моем стуле сидели уже многие гости из Германии, также депутат Бундестага фракции «Зеленые» Виола Крамон. Она была в Киеве и Харькове с 19 по 21 мая и сообщила об этом на своей домашней страничке. «Практически каждый день прибывают международные гости и предпринимают попытки увидеть госпожу Тимошенко. Министерство юстиции допускает лишь немногих избранных, возможно, тех, которые могли бы выступать непосредственно за последующие санкции против Украины».

Я как член партии «Зеленых», очевидно, не принадлежу к этому списку, поскольку Афанасьев повторяет отказ, данный мне Сидоренко еще в Киеве. Мы вместе можем подняться на девятый этаж, говорит главврач любезно, но встреча с госпожой Тимошенко исключена, кроме того, на данный момент она находится на процедурах».

Госпожа фон Крамон из беседы с Афанасьевым сделала такой вывод: «Программой лечения полностью занимаются немецкие врачи. Весь девятый этаж по желанию докторов из Германии оснащен по самым последним медицинским стандартам, также имеется оборудование для реабилитации. Госпожа Тимошенко уже после первых дней делает большие успехи в выздоровлении. Отмечается, что она хочет вернуть свою былую силу. Синяки она получила не от действий врачей».

«Синяки» создали настоящий фурор в немецких средствах массовой информации, фотографии снова и снова появлялись то по телевидению, то в газетах. На них госпожа Тимошенко лежит на нарах, по которым легко — по зеленым обоям — можно узнать кушетку в комнате для посетителей в женской тюрьме. Под ее головой светло-коричневая подушка с кровати в «камере», в которую «фотограф», очевидно, не имел права войти.

Камера Тимошенко, ее кровать стоит у стены

Камера Тимошенко — с двумя зарешеченными окнами

Церковь во внутреннем дворе Качановской колонии

Заключенные Качановской колонии

Спальня. Здесь помещается приблизительно 60 женщин

Зал психологической разгрузки

Прилавок тюремного магазина

Здесь делают плюшевые игрушки

В пекарне

Качановская колония

На девятом этаже в Железнодорожной больнице

В Железнодорожной больнице

«Волга» «Коли» перед Железнодорожной больницей

Ограда больницы

Протестующие перед больницей в Харькове

Уставший протестующий под звездой «Мерседеса»

Похоже, он не очень убежден

«Свободу Юле!» — протест перед парламентом в Киеве с сумочкой от Dior

На Крещатике

Разные лица Юлии Тимошенко — она всегда заботится о своей внешности

Наконец правильная картинка: накладные ногти как атрибут украинской крестьянки

«Против коррупции в банковском секторе» — киевляне протестуют перед Нацбанком

«Julija forever» — демонстративное признание в любви на Крещатике, прежде всего для туристов