Порочный босс для тихони - Арина Арская

— Как же вы мне жалкие уебки надоели, — хрипит Евгений и шагает к гостю, разминая плечи. — Ни жену нормально оттрахать не в состоянии, ни честь свою отстоять.

В изумлении выпучившись на мускулистую спину Евгения, прижимаю ладони к лицу. Бранное и матерное слово меня шокировало похлеще чужого разбитого в кровь носа. Он и так умеет?

— Не трогай его! — отдернув полог, в комнату залетает пьяная и растрепанная с потекшей тушью под глазами Валерия в мятом платье и бросается на Евгения, царапая его спину. — Ублюдок! Оставь его!

Вот тут-то я не выдерживаю накала страстей и выныриваю в коридор под визги и крики. Где, черт их дери, охранники?! Бегу мимо проемов, занавешенных тяжелой тканью, стучу каблучками по ступеням и ищу в пустом зале глазами Рому или Мари, но их нигде нет.

— Мари! — реву взбешенной медведицей. — Мари! Д'артаньян!

Слышу приглушенный звук за барной стойкой, словно что-то упало. Бегу на него и врываюсь в двери, что ведут на кухню, где на высоком стальном столе лежит голая Мари с белыми воздушными завитушками на груди и животе, а над ней замер Рома с баллончиком взбитых сливок в одной руке и с клубничкой в другой.

— Ты нам мешаешь, дорогуша, — сердито заявляет он и покрывает розовый сосок ойкнувшей Мари сливками.

— Он его убьет, — сипло шепчу я.

Рома, вновь с подозрением смотрит на меня, отставляет баллончик, съедает клубничку и торопливо с воинствующей решительностью покидает кухню. Мари смущенно хихикает, когда я хватаю с другого стола полотенце и швыряю в нее:

— Домой! Поехали домой!

— Не кричи ты так, — она спешно садится и стирает сливки с кожи. — Весь кайф обломала.

— Я затыкаю тебя вон тем тесаком, — я указываю на стойку с ножами, — если ты не поторопишься.

— Ладно! — капризно отзывается она и отбрасывает полотенце, а затем соскакивает со стола и подхватывает с пола платье.

Она его надевает, просит застегнуть молнию на спине и горделиво встряхивает волосами:

— Что у вас там стряслось?

— Помнишь Лерку, о которой я говорила?

— Ну? — Мари просовывает ногу в туфлю, оперевшись о стол.

— Заявился ее муж, а потом она сама, — меня потряхивает от паники. — Евгений ему нос, кажется, сломал.

— Ох уж эти рогоносцы, — Мари цокает к дверям.

— А где… — я растерянно оглядываюсь по сторонам. — Твои трусы?

— А я сегодня без них, — заливисто смеется Мари, и я ее нетерпеливо выталкиваю в мрачный и пустой зал.

До нас долетают истеричные визги Валерии, и я умоляю Мари поторопиться. Я не хочу возвращаться к Евгению, который открылся мне с другой и очень темной стороны.

— Опять убегаем, — Мари утомленно вздыхает, сцапав сумочку с барной стойки. — Это уже не так весело.

Со второго яруса на нас смотрит Евгений, оперевшись руками о перила. В полумраке он похож на зловещую статую.

— Ты мне обещала ночь.

Торопливо семеню мимо диванчиков, игнорируя гулкий и сердитый голос.

— И рассвет еще не скоро.

Провалиться бы мне сейчас сквозь землю.

— Согласен, ночь испорчена, но ты мне будешь должна еще несколько часов.

Останавливаюсь и поднимаю возмущенный взгляд на Евгения, который распрямляет плечи и приглаживает волосы.

— Завтра, — небрежно бросает он и скрывается в лабиринте коридора, из которого доносятся вопли. — Лера, да прекрати ты уже выть! Живой он! Живой!

— Вы, что, так и не… — Мари удивленно на меня оглядывается и я ее обрываю на полуслове.

— Потом поговорим, потом! — нервно и зло взвизгиваю я и вываливаюсь в пустой холл. — Когда это безумие уже кончится?!

Глава 18

Когда я вернулась домой, то ужаснулась своему отражению. Да меня бы мать родная не узнала в таком виде: подбородок и щеки в разводах помады, веки черные от размазанной туши и теней, а темные подтеки из-под маски дополняют образ героини-минетчицы, что удавом заглотила член своего босса, давясь слюнями и слезами.

Да, я зла на себя. Конечно, с такой развратницей скромная секретарша, которая даже фильмы для взрослых не смотрит, потому что очень уж стесняется, не соперница. Сижу на бортике ванной и рассматриваю маску в руках.

Мне не по себе от того, что во мне проснулось разнузданное альтер-эго, но оправдываюсь пока тем, что меня тянет лишь к Евгению. Экспериментировать с другими мужчинами я не желаю. Мне тошно от одной мысли об этом, но стоит вспомнить порыкивающего от возбуждения босса, так дыхание учащается. Он может быть ласковым и неторопливым, с наслаждением поигрывая с возбуждением партнерши, а через мгновение уже подчиняет своей агрессии.

— Чего зависла? — Мари стоит на пороге, привалившись к косяку. — Мне бы в душ, а то я вся жирная от этих сливок.

— Я влюблена в своего босса.

— Да ты что? — Мари насмешливо вскидывает бровь и шагает к ванной. — Вот это новость.

Она затыкает слив пробкой, включает воду и льет на дно лавандовую пену для ванн. Я печально вдыхаю сладковатый и химозный запах, и Мари садится рядом.

— А еще я ревную его к Леди в Красном.

— К кому?

— К себе, но к той себе, которая была сегодня с ним. А у меня настоящей нет шансов, хотя Евгений вроде пытался меня соблазнить, но я не уверена, — откладываю маску на раковину и продолжаю, — а даже если так, то лишь из спортивного интереса.

— А ты любви ждешь? — Мари медленно и недоуменно моргает.

— Ну да. И к себе, а не к сучке в красном, — тянусь к бутыльку с мицеллярной водой, а из ящичка под раковиной достаю спонжи. — А то он влюбится еще в нее, я ж возненавижу себя.

— Аль, любишь ты сложности, да?

— Я ж по жизни не шлюха, — смачиваю спонж и обиженно протираю левый глаз, — а он шлюх любит. Вон как от Леди в Красном никак не отвяжется.

— Аль, там с ним наверху была ты, — Мари заглядывает в лицо. — Ты меня тут раздвоением личности не пугай, а то я вызову тебе санитаров, ага? И я тебя умоляю, только не унижайся перед ним.

—