Порочный босс для тихони - Арина Арская

родинке у ареолы? Я читала, что у человека в измененном состоянии, например, наркотическом или алкогольном, может произойти фиксация на какой-нибудь незначительной детали. Так работает психика и сознание, которое яростно цепляется за реальность.

Я сама после побега из клуба залипла на потолок такси и помню эту невероятно бархатистую поверхность и мелкие проплешины в ворсе, по которым я, в принципе, смогу узнать машину. Не по номерам или водителю, а по крохотным изъянам в обивке.

— Рад тебя вновь видеть, — Евгений поднимает взгляд. — Моя упрямая и молчаливая гостья.

Глава 16

— Подари мне ночь, — Евгений поглаживает мою грудь, неспеша, ласково и наслаждаясь каждым мгновением. — Отдайся во всех смыслах, и мы с тобой, не узнав друг друга даже по имени, разлетимся.

Видимо, взгляд мой выражает полное недоумение, раз он нежно улыбается и продолжает шептать:

— В этом и есть прелесть игры, моя милая, — он пропускает набухший сосок сквозь пальцы, вынуждая меня шумно выдохнуть в его лицо, — за одну ночь познать с незнакомкой темную страсть, любовь… Да, я люблю тебя трепетно и горячо, и утром на рассвете, сохранив в памяти лишь хорошие воспоминания, вернемся к своим скучным и унылым жизням.

Евгений так убедителен в словах, что у меня не возникает даже намека на несогласие с его философией. Одна ночь любви, наслаждения и близости без ограничений, стыда и налета искусственных принципов станет для меня волнительным опытом. Я в шкуре Али никогда не позволю нырнуть в омут порока, а он меня всегда будоражил эротическими снами и фантазиями, которым я бы не дала воплотиться в реальной жизни.

Возможно, мне и сейчас снится сон, в котором я готова позволить Евгению увлечь себя в глубины разврата, о котором я ничего не знаю, кроме миссионерской позы с одногруппником: на втором курсе я попыталась в первые и серьезные отношения, что окончились сразу после потери девственности в комнате общежития. Вспомнила и опять зло пробрало до самых костей: мне тогда кинули предъяву, что я бревно и зря со мной возились несколько месяцев и кормили шоколадками.

— Да? — задает короткий вопрос Евгений. — Ты готова мне довериться?

Я ведь в любом случае пожалею, если откажу или соглашусь, но во втором случае я хотя бы познаю своего босса, как мужчину, которого вожделела все эти два месяца. Медленно киваю, вглядываясь в потемневшие от желания глаза, и Евгений впивается в мои губы, скидывая вторую лямку с плеча.

Он не торопится, пусть я и чувствую бедром его каменный от эрекции член, и внимательно изучает мой рот, словно пытается запомнить его вкус. Я тоже отдаюсь во власть поцелуя, бесстыдно переплетая свой язык с его, утопая в теплом возбуждении, которое нарастает с каждой секундой. Я явственно чувствую, как кровь приливает к промежности, и она расцветает тягучим и сладким желанием.

Мягко отпрянув, Евгений усаживает меня на диван, а сам встает и медленно расстегивает рубашку, пуговицу за пуговицей. В фиолетовом свете он кажется лукавым джинном из сказок для взрослых девочек. Мужчине непростительно быть таким красивым, лишь в грезах можно встретить подобных ему.

— Не хочешь мне помочь? — он распахивает рубашку, явив моему взору напряженный пресс, и протягивает руку.

Не совсем понимаю, чего он от меня хочет, но я все же подаю ему ладонь, которую он направляет к ремню. Сообразив, что к чему, пальцами пробегаюсь по стальной пряжке и поднимаю взгляд.

— Смелее.

И я подчиняюсь. Расстегиваю ремень, пуговицу и ширинку. Не сдержав удивленный возглас, смотрю на член, который чуть ли не выпрыгивает мне в лицо, когда брюки сползают на пол.

Да, размерчик впечатляющий, но при своих габаритах достоинство Евгения не выглядит пугающим или отвратительным. Если бы существовал в мире конкурс красоты для мужских гениталий, то я вижу перед собой бесспорного победителя. Прямой, без искривлений, с гладкой темной головкой, аккуратными яичками и в переплетении вздутых вен. Лобок Евгения коротко пострижен, и эта деталь меня приятно удивляет: мой босс опрятен и под брюками.

— Порадуй меня, — с легким нажимом проводит большим пальцем по губам.

На мгновение я теряюсь и пугаюсь. В оральных ласках я полный ноль. Господи, да я прежде вблизи не рассматривала мужской член! Как мне к нему подступить? И если я сейчас покажу свою робость и смущение, то наружу вновь выползет забитая секретарша, и Евгений заметит перемену моего настроения.

Последую советам из одного женского журнала, где рекомендовали для начала уделить внимание яичкам мужчины и как следует их расцеловать и побаловать влажными ласками. Обхватываю рукой основание, поддаюсь вперед и касаюсь губами шелковистой мошонки, легонько и нежно посасывая кожу.

Евгений одобрительно мычит, когда и уверенно провожу языком одному яичку, потом по второму, и аккуратно накрываю его ртом. Следую строго по инструкции, которая всплывает в моей памяти глянцевой страницей с четкими буквами. Вдыхаю терпкий мускусный запах с нотками легкого и свежего парфюма, и мой язык жадно скользит к нетерпеливо подрагивающей головке.

Если я и неумелая, то неловкость в ласках скрыта под увлеченностью процессом. Я держу в руке и азартно облизываю, можно сказать, главную слабость Евгения. Он сейчас невероятно уязвим передо мной в потоке удовольствия, которым я его щедро одариваю.

Смыкаю губы и медленно ныряю головой к паху. Рот с трудом принимает член Евгения до половины, и глотку схватывает неконтролируемый спазм. Слюна сгущается, струйками стекает по стволу к кулаку, и я слышу ласковое:

— Не торопись.

Мой язык вновь бежит от мошонки к уздечке, и я предпринимаю вторую попытку совладать со скользким, твердым и желанным членом. Мне жутко мешает маска, которая сползает от ритмичных движений головы на лоб. Евгений касается моей челюсти, и, отшатнувшись от него, поправляю на лице свою броню.

— Попробуем по-другому, — голос его звучит иначе, требовательнее и жестче.

Не успеваю понять, к чему все идет, как Евгений уверенным рывком укладывает меня на диван, обходит его, переступая через брюки, и подтаскивает головой к торцу, у которого он встает на колени.

— Открой рот, — и вот его голос звенит сталью, а ладони крепко удерживают голову, свисающую с дивана, за затылок. — Ты дала согласие и доверилась мне.

Как я буду выглядеть, если сейчас в истерике убегу? Я ведь тут играю охренеть, какую распутную девку, которую ничем не удивишь. Подчиняюсь строгому приказу.

— Покажи мне язычок, милая. Весь покажи.

Закрываю