Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности - Генри Каттнер

Лем поплелся к камину и присел перед ним. У него был такой же крючковатый нос, как у дедушки Джеда, правда частично скрытый складками жира. Он хрипло рассмеялся.

— Мы любим гостей, — заявил он. — Мамуля сейчас спустится. Она переодевается.

— Надо думать, заворачивается в новый саван, — попробовал я пошутить. — А теперь иди, Лем. И не смей подсматривать в замочную скважину.

Он что-то буркнул в ответ и вышел, тяжело ступая, а мы надели затхлую одежду. Розамонд выглядела прелестно; я сказал ей, что она похожа на крестьянку… врал, конечно. В ответ она пнула меня.

— Береги силы, дорогая, — предостерег я. — Они могут нам понадобиться: похоже, эти чертовы Карта что-то задумали. Исключительно мерзкая семейка. Наверное, это их родовое имение. Они явно жили здесь, когда в этом доме размещался бедлам. Я бы чего-нибудь выпил.

Розамонд взглянула на меня:

— Чарли, неужто ты и впрямь поверил…

— Что это семья вампиров? Черт побери, нет, конечно! Это просто банда придурков, которые пытаются нагнать на нас страху. Я люблю тебя, дорогая.

И я обнял ее так крепко, что едва не сломал пару ребер. Она вся дрожала.

— В чем дело? — спросил я.

— Мне холодно, — ответила она. — Ничего больше.

— Конечно, — я подвел ее поближе к камину. — Ничего больше. Разумеется. Дай-ка мне лампу, и пойдем на поиски.

— Может, лучше дождаться мамули?

Нетопырь ударил крыльями в стекло, но, к счастью, Розамонд ничего не заметила. Нетопыри редко летают во время грозы.

— Нет, мы не будем ждать, — решил я. — Идем.

У дверей я остановился, потому что моя жена вдруг опустилась на колени. Впрочем, она не молилась, а напряженно вглядывалась в песок, рассыпанный по полу. Одной рукой я поднял Розамонд.

— Разумеется. Знаю. Это песок с кладбища. Пошли, взглянем на этот сумасшедший дом. Здесь должны орудовать несколько скелетов.

Когда мы вышли в коридор, Розамонд быстро подошла к парадной двери и попыталась ее открыть. Потом взглянула на меня:

— Закрыто. А на окнах решетки.

— Идем же, — сказал я и потащил ее за собой.

Мы шли по коридору, иногда останавливаясь, чтобы заглянуть в грязные, тихие, погруженные в темноту помещения. Скелетов не было. Не было вообще ничего, только запах плесени, как в доме, где много лет никто не живет. Я мысленно повторял, как заведенный: «Отказ вовсе не означает…»

Мы вошли на кухню; приглушенный свет сочился из-под двери. Меня заинтересовал доносившийся оттуда странный скрежещущий звук. Огромный темный силуэт превратился в молодого Лема, опору и надежду этой жалкой семейки.

Скрежет прекратился, и Джед Карта произнес:

— Пожалуй, он уже достаточно острый.

Что-то полетело в сторону Лема и ударило его в лицо. Он схватил это, а когда мы подошли ближе, то увидели, что парень рвет зубами кусок сырого мяса.

— Хорошо, — сказал он, пуская слюни, причем глаза его горели. — Очень хорошо!

— Зубы от этого становятся крепкими и здоровыми, — объяснил я.

Мы вошли в дровяной сарай, где Джед Карта точил на оселке нож. Или меч. Во всяком случае, он был достаточно велик. Джед смутился.

— Снаряжаетесь на большую дорогу? — спросил я.

— Я всегда чем-нибудь занят, — пробормотал он. — Осторожнее с лампой, здесь все сухое, как губка. Достаточно одной искры, и будет пожар.

— Смерть в огне решает множество проблем, — тихо заметил я, а когда Розамонд ткнула меня в бок локтем, заткнулся. Она же произнесла:

— Мистер Карта, мы ужасно голодны. Нельзя ли…

Он ответил ей удивительно низким голосом, словно рычал:

— Забавно, но я тоже голоден.

— А выпить вы не хотите? — вставил я. — Мне хватило бы немного виски. Кровь для охотника, — добавил я, а Розамонд вновь толкнула меня.

— Иногда, — заметила она, — ты сам напрашиваешься на неприятности.

— Это я храбрюсь, — ответил я. — Мне ужасно страшно, мистер Карта. Честно. Я говорю совершенно серьезно.

Старик отложил тесак, и лицо его скривилось в улыбке.

— Просто вы плохо знаете деревенские обычаи.

— Вот именно, — согласился я, слыша, как на кухне Лем, чавкая, пожирает сырое мясо. — Такая здоровая и упорядоченная жизнь должна быть великолепна.

— О да, — ответил старик, сдерживая смех. — Хеншоу — приятное местечко. Мы все живем здесь уже давно. Правда, соседи не часто навещают нас…

— Вы меня удивляете, — тихо сказала Розамонд. Похоже, она справилась со своими страхами.

— Это довольно старое поселение. Довольно старое. У нас есть свои обычаи, уходящие ко временам Войны за Независимость. Есть даже свои легенды, — он глянул на кусок говядины, висящий рядом на крюке. — Легенды о вампирах… вампирах из Хеншоу. Я уже говорил о них, помните?

— В самом деле, — сказал я, качаясь с пятки на носок. — Похоже, это вас мало трогает.

— Но некоторых трогает, и даже очень, — он широко улыбнулся. — Я не слушаю бредни об одетых в черное дьяволах с белыми лицами, что протискиваются сквозь щели и превращаются в нетопырей. По-моему, вампиры тоже меняются. Вампир из Хеншоу-кантри не похож на европейского. Говорят, у него даже есть чувство юмора. — Карта расхохотался, глядя на нас. — Думаю, что он ведет себя как все прочие люди, а те вовсе не подозревают, кто он такой. Потому он и может делать все, что делал, пока… — Карта взглянул на свои изуродованные ладони, — пока не умер.

— Если вы хотите нас испугать… — сказал я.

— Это просто шутка, — заметил Карта и потянулся за куском мяса на крюке. Значит, вы хотите есть. Любите жаркое?

— Я передумала, — поспешно ответила Розамонд. — Я вегетарианка.

Это была ложь, но я последовал примеру жены.

— Хотите выпить чего-нибудь горячего?

— Возможно… Как насчет виски?

— О, разумеется. Лем! — позвал старик. — Принеси-ка немного водки, а не то получишь выволочку.

Вскоре я уже держал две выщербленные кружки и облепленную паутиной бутылку дешевого виски.

— Чувствуйте себя как дома, — подбадривал Карта. — Вы еще увидите мою дочь, она вам кое-что расскажет.

Какая-то мысль рассмешила его, потому что он расхохотался мерзко, злобно и раздражающе одновременно.

— Знаете, она пишет дневник. Я ей говорю, что это глупо, но Рути всё делает по-своему.

Мы вернулись в гостиную, уселись перед камином и стали пить виски. Кружки оказались грязными, так что мы по очереди прикладывались прямо к бутылке.

— Давно мы не пили из горлышка. Помнишь, как ездили с бутылкой в парк…

Розамонд кивнула и улыбнулась.

— Мы были тогда сущими детьми, Чарли. Кажется, это было так давно.