Книга Ветра и Крови (СИ) - Котов Сергей

— Убедительно, — констатировал я, откровенно любуясь Катиной фигурой, — а в этот раз? Триггер проявился? Тебе удалось его засечь?

— Нет, — Катя покачала головой, — видимо, было далеко до активной фазы. Но он точно там есть, я почти в этом не сомневаюсь.

— Почему же?

— Потому что ренегаты, вступившие в связь с пришельцами, которых я отшила, построили там свои ретрансляторы, — ответила Катя.

— То есть пирамиды — это ретрансляторы? — переспросил я.

— Ага, — кивнула Катя, — довольно примитивные, но вполне рабочие. Золотая вершина — это гравитационный волновод. Остальное пространство занимала термоядерная энергетическая установка.

— Они, кстати, даже в наше время стоят, — заметил я, — выглядят, конечно, совсем не так, как сейчас… но всё-таки. Очень интересная технология!

— Да, — Катя посмотрела мне в глаза; я любовался отблесками живого огня в её зрачках, — эти торгаши продали её одной из первых.

— До сих пор не понимаю — чем примитивные племена могли платить за такие покупки? — спросил я, — это момент ты как-то всегда упускаешь.

— Мозгами, — ответила Катя.

Я саркастически усмехнулся.

— Нет, ты не понимаешь, — она серьёзно посмотрела на меня, — буквально. Они продавали мозги своих стариков.

Я ощутил приступ тошноты, который чуть было не разрушил романтическое настроение.

— Фу, — сказал я, не сдержавшись.

— Ну да, — Катя вздохнула, — ещё какое фу. И самое главное: это произошло почти мгновенно! За какие-то тридцать лет! Я едва успела вмешаться, когда два очага цивилизации схватились в межконтинентальной войне. У них уже были самолёты и простые ядерные бомбы! И даже лазерное оружие!

— И технология субатомной обработки материалов, — заметил я, — которая и позволила построить пирамиды и прочие штуковины. Надо же додуматься — воздействовать на бозоны через четвёртое измерение, чтобы контролировать параметры массы и пластичности материала… В наше время такая технология совсем не помешала бы! — я вздохнул, мечтательно закрыв глаза. И через пару секунд добавил: — да, ты рассказывала в общих чертах. Индия и Южная Америка… не близко, на самом деле? Что им делить, казалось бы?

— Осознали своё место в мире и спешили занять всё пространство, — ответила Катя, — до того, как старики закончились. Это оказался невосполнимый в условиях войны ресурс, как ты понимаешь. Под конец они уже предлагали пришельцам тридцатилетних. Они уже считались стариками.

— И те брали? — я заинтересованно поднял бровь.

— Брали, — Катя вздохнула, — хотя выращенные в неволе люди хуже подходили для их целей, видимо. Вот жадность их и погубила. Если бы они вовремя убрались — то не понесли бы никаких потерь. А так им пришлось иметь дело со мной!

— О, ты это грозная сила, — я улыбнулся и склонился над ней, опёршись на локти.

— Ты даже не представляешь, насколько, — она улыбнулась в ответ.

Макс устроил очередные учения, и я как раз попал на «разбор полётов». Пришлось скромно притулиться в сторонке, ожидая, пока мероприятие закончится. Срочности не было, поэтому вмешиваться я не хотел. В наших условиях авторитет командира должен быть всячески поддержан.

Заметив меня, Кай молча присел рядом. Получается, на борту челнока оставалась только Таис и Лев. У мальчишки было время занятий, а Таис оказалась не только отличной матерью, но и наставницей. Открытое имя пацану выбирали долго и мучительно. Мне хотелось чего-то привычного, русского, без надоевшей экзотики. Ведь, если всё пройдёт как надо, ему предстоит адаптироваться к жизни в России в моё время после того, как мы окончательно одолеем Считывателей. Но Кай неожиданно проявил инициативу. Он считал, что спасённый парень обязательно должен стать воином, и достоин если не специального имени (как у него самого) то хотя бы нормального марсианского, посвящённого сильному зверю. Таис сохраняла нейтралитет, хотя втайне склонялась к моей позиции. Но, в конце концов, помогла Катя. Она, покопавшись в слепке моей памяти, напомнила про имя «Лев». И я согласился, что это хороший вариант. Так что мальчишка стал Лёвой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Наконец, Макс отпустил своих людей отдыхать и подошёл ко мне.

— Что, наконец, дело будет? — спросил он с улыбкой и надеждой в глазах; его можно понять — парни из его подразделения не должны долго простаивать без дела.

Я вздохнул и опустил взгляд.

— Возможно, скоро будет, — ответил я, — но пока не могу порадовать. Извини.

— Ясно, — Макс кивнул и добавил, — да расслабься ты. Справимся. Пережили шторм, переживём и штиль.

— Нам с Каем надо будет отлучиться, — сказал я, — возможно, на пару дней. Нужно проследить, как там всё пройдёт у нашего парня.

— Разумно, — кивнул Макс, — я бы так и сделал. Честно говоря, мне не очень нравится сам план. Очень сомнительно, что правитель вдруг будет впечатлён демонстрацией безделушки.

— Для этого у нас есть план «Б», — заметил Кай.

— Вот на него бы я и рассчитывал, — осклабился Макс, и уже было собрался уходить. Но почему-то мешкал.

— Что-то не так? — спросил я.

— Да нет, всё в порядке, — ответил он, — только знаешь… вся эта ситуация мне что-то смутно напоминает… но пока не могу понять, что именно.

— Это нормально, — снова вмешался Кай, — мы ведь со временем играем. Чем ближе к миру, откуда вы пришли, тем больше ассоциаций будет вызвать окружающее. К тому же мы ведь действительно влияем на развитие событий. Пытаемся поправить критически важные моменты. По сути, формируем собственную память. Человек — это ведь не только личные воспоминания и впечатления, это ведь ещё и принадлежность к определённому сообществу.

— Ладно, Кай, — сказал я, — мы поняли мысль, — и продолжил, обращаясь к Максу: — ты же помнишь наше условие со связью?

— Помню, — кивнул Макс, — сомневался, что ли?

— Нет, — я помотал головой, — не сомневался. Только в этот раз есть ненулевые шансы, что это действительно пригодиться.

— Что-то не так с Гайей? — насторожился Макс.

— Нет. С ней как раз всё в порядке. Но кое-что не так с тем местом, куда мы направляемся. Не исключено, что там может в какой-то момент включиться такая же блокировка её возможностей, какая была в городе.

— Ещё один эгрегор? — Макс нахмурился.

— Мы надеемся, что Гайя предотвратила его возникновение, — ответил я, — но стопроцентной гарантии нет.

Глава 3

Египет у человека моего времени обычно ассоциируется с жарой, песком, развалинами пирамид в Гизе и курортами на Красном море. Та земля, где мы оказались, имела с ним мало общего. Кемет (её подлинное название) был цветущей, зелёной страной с обширными заливными полями и трудолюбивым населением. Её столица, город Инвухеж, знаменитый своими великолепными белыми стенами, располагался в дельте полноводной реки. Там было удивительно красиво, особенно если сравнивать с тем жутким «считанным» городом, который мы оставили в прошлом. Для удобства жителей было создано что-то вроде водопроводной и канализационной системы, выполненной из каменных акведуков и крытых дренажных канав. И это за многие тысячелетия до Рима!

Пирамиды в Кемете тоже были. Стояли они несколько севернее столицы. И они мало напоминали те жалкие развалины, которые добрались до времени, в котором я родился. Тут они представляли собой величественные сооружения с идеально ровными белыми стенами, увенчанные золотыми волноводами. Они возвышались над влажным тропическим лесом как памятник молодому разуму. Конечно, они давно были заброшены, и по велению богини Нехбет объявлены зоной табу, куда доступ категорически запрещался под угрозой страшных кар. И это табу строго выполнялось уже несколько тысячелетий.

Богиней Нехбет, конечно же, была Гайя. Иногда в Катином образе, иногда — скрытая под личиной говорящих животных.

Впрочем, своей «божественной» властью Нехбет совсем не злоупотребляла, предпочитая являться не чаще раза в несколько поколений. Это давало простор фантазии местного жречества, позволяло создавать самобытную культуру. В конце концов, именно жрецы додумались, что пирамиды — это опочивальня богов, куда они удаляются в то время, когда не вершат земные дела. По аналогии с пирамидами со временем начали строить могильники для местной знати. Упрощённый вариант, конечно: с усечённой вершиной, чтобы не вызвать гнева богов.