Карманный атлас женщин - Сильвия Хутник

— Не бойся, доченька, я с тобой.

Глава 3

ПОДДЕЛКИ

И чего только он не починит, и чего только он не сделает. Не человек — золото, счастье, если в доме, при хозяйстве есть такой. Его пальцы не хуже пассатижей ухватят даже самые маленькие детальки. Подвижные суставы повернут куда хочешь краны, ножки от стола, винтики. А потом все это клеем «Моментом», бутапреном или обычным канцелярским. Раз-два, и готово.

— Боже, как же у вас все так получается, а то я уже на помойку было собралась с этой шкатулкой, да, хорошо, вспомнила, что вы, пан Мариан, такой у нас кудесник и обязательно что-нибудь придумаете. И пожалуйста. Едва я успела спуститься, вот, в шлепанцах, даже платок на бигуди не накинула, спустилась к вам, тук-тук, а вы — как всегда. Причесаны, в блейзере, элегантный. И такой любезный, ах, если бы у каждого было столько сочувствия к людям, как у вас, в мире не было б войны. Боже ж ты мой.

— Ладно, ладно, соседушка, в краску только комплиментами вгоняете, честное слово, не стоит. Люди должны помогать друг другу, а в наше время нужно просто стеной друг за друга стоять, как на войне, а то теперь такая бесчувственность царит в народе, что один другому за сребреники горло готов перегрызть или еще чего. Так что на будущее — всегда пожалуйста, не стесняйтесь. Инструмент есть, способности какие-никакие Бог дал, здоровье тоже еще ничего, и это, как его, короче, приглашаю.

Золотые руки, нигде не учившийся инженер-самородок. По образованию-то он кондитер, и это людей как раз и удивляет: где, откуда такие способности, коль скоро он образование в области глазури получил. Общество дразнить не стоит, и пан Мариан ничуть не кичится своим дипломом. Зато дома, вечерами… Трудно скрыть те восхитительные ароматы, что разлетаются по всему дому. Пончики, тортики, махонькие пирожные причудливой формы, безешки. И все такое затейливое, загляденье. А главное, что формочки для этих пирожных пан Мариан сам сделал из проволочек или из металла. Чудо. Такое надо в галереях показывать. Только не в тех галереях, которые торговые, а в настоящих, где высокое искусство.

Короче, эти пирожные, всю эту красоту, он в одиночку съедает, поскольку живет один, в смысле — холостой он. Подумать только, в пятьдесят шесть лет. Какое несчастье. Соседки при каждом случае недоверчиво качали головой и думали, как до этого могло дойти. Что он неженатый. Такое сокровище, такое сокровище! Многие поменяли бы свою сосиску в трениках перед телевизором на него. Потому что пан Мариан общительный, аккуратный и с талантами. А какой галантный, точно из «Кабаре пожилых мужчин».[41]

Вместо фрака плащик, застегнутый до половины. Под горлышком кашне в клеточку незавязанное, небрежно наброшенное, аж развевается сзади, когда он к автобусу спешит. Его кашне сосборено складочками спереди, и эти-то складочки о пане Мариане, может, больше остального говорят. Ведь они как будто специально утюжком приглажены, одна рядышком с другой, узорчик к узорчику. Словно только что от Санта-Клауса в подарок получил и надел. И такой он каждый день, и в праздники и в будни, без разницы — в костел или в магазин собрался. Ухоженные руки с длинными пальцами то тут что поправят, то там пыль смахнут, и как-то так получалось, что везде они. Руки в постоянном движении, будто и не отдыхают вовсе.

Почему же эти чудесные руки не ласкают каждый вечер жену, не поправят своенравную прядку ее волос, не перелистают тетради детишек? А может, постойте, постойте, может, пан Мариан, ну, короче, сами знаете, как бы это сказать, голубоватый?

А-а-а, так ведь он гомик, точно, тетка он, а не хрен собачий!

Что вы, что вы, на пана Мариана такие жуткие подозрения бросать, ни стыда ни совести у этих сплетниц, делом бы каким приличным лучше занялись. А ну, вон отсюда, из подъезда, в свои норы возвращайтесь, к своим кастрюлям. Тоже мне деловые. Пан Мариан не какой-то там педик, просто он тонко чувствующий, просто несчастный мужчина. Мужчина!!

Спросите его приятелей, что с утра до вечера сидят в «Фантазии». Он к ним тоже иногда выпить чашечку кофе приходит, потому что он на пенсии и как таковой работы у него нет. Значит, есть время. Обычно в пять вечера входит мелкими шажками в кафе, садится за столик для некурящих и кладет на стул рядом свое кашне, кепочку и перчатки. И всегда именно в этой последовательности. И компашка, что пьет пиво, говорит тогда: о, уже пять, наш будильник пришел, хе-хе. Пан Мариан тогда подходит к барной стойке и элегантно так заказывает кофе:

— Пани Эля, как всегда, с пенкой. И, может… эх, гулять так гулять, еще какое-нибудь хорошенькое пирожнице к кофейку. Какое-нибудь эдакое, а вообще они свежие, эти пирожные, пани Эля?

— Пан Мариан, голубчик, да мы для вас буквально… так неужели я предложила бы вам несвежий продукт? Как только вы входите, мы сразу все самое свежее выставляем и даже лучшие чашки из-под стойки достаем, чтобы только… И мы бы… эх, да куда нам. Все тут знают, что вы — кондитер, что вы — мастер своего дела, как какой-нибудь Ведель или Бликле.[42] Да что я говорю, наверняка лучше. Они уже на массового потребителя работают, а вы как настоящий художник, у вас каждый эклерчик специально делается для конкретного человека. И с таким чувством, с таким, ну не знаю, я женщина простая и не умею словом описать, просто вы — маэстро! Если бы вы согласились для нашего заведения иногда что-нибудь испечь…

Мужчина, которого так обожают женщины, наверняка гей. Это однозначно. Так все-таки, может, что-то такое за ним числится? Завсегдатаи-мужчины должны знать все, стоит их порасспросить: что там на самом деле с этим паном Марианом?

Мариан — мужик, и все тут. Правда, он всегда был не такой, как все, со своими тараканами. Оно конечно, бабы болтают, что он предпочитает мужчин, только кто этим мымрам поверит. Они и из папы римского готовы гомика сделать. Услышат звон, да не узнают, откуда он, втемяшут себе в голову неведомо что — вот и новость готова. А уж языками чешут, а спорят! Только кто их станет слушать. Лично у меня к Мариану нет претензий, он мне на прошлой неделе кран починил. В смысле, помог мне. Потому что я сам умею. По дому я все делаю сам: и столярка, и прочие работы. Но, блин, что-то там набилось в эту трубу гребаную, я и так и сяк, пораскрутил все. В конце концов думаю, надо позвать кого-нибудь, иначе зальет. Сразу позвонил Мариану, и, пожалста, такой любезный, сразу пришел, что-то там повертел-подкрутил — и порядок. Ни капельки не протекло, ни капельки. Сразу в трубе зажурчало, и тогда…

А пани Эля что скажет?

Значит, так, прежде всего я хотела сказать, что это личное дело каждого, спит он с женщиной или, извините, с мужчиной, и, по мне, так это никого не касается. Потому что какой он человек — хороший или плохой — ничего не имеет общего с его наклонностями. И мы, все как есть персонал «Фантазии», вместе взятые, все мы за пана Мариана и в огонь и в воду, потому что таких людей теперь больше не сыщешь, ни за что не сыщешь. Я очень извиняюсь, что так разволновалась, Кася, подай мне эти салфетки, что у мороженого… просто я так люблю пана Мариана… и чтобы так его обвинять, что он вроде как больной какой… У людей совсем совести нет. Он всегда на помощь придет, душевный такой.

На это откликнулся один из посетителей, сидевший у самого выхода.

Да кончайте вы, наконец, этот базар, хватит кости перемывать. Оставьте человека в покое, это что, следствие, что ли? Собой бы лучше занялись, а не лезли к людям с расспросами. Все, до свидания, сеанс закончен.

Хорошо сказал, нечего оговаривать человека, да и вообще непонятно, кому и зачем это нужно.

Возвращаясь из «Фантазии», пан Мариан заходил по дороге в гастроном. Брал йогурт ноль калорий и ржаной хлеб на ужин.

Нельзя допустить, чтобы брюшко выпирало, точно горб у верблюда. Следует позаботиться о себе, пока не поздно.

Склероз, ожирение, вредные привычки — вот худшие болезни цивилизации, потому что они, если можно так выразиться, по собственному желанию приобретаются, и человек вроде как и начитанный, и умный, а забивает организм токсинами, проще говоря, всяким мусором. Вот почему считается, что ты — то, что ты ешь, поэтому на тарелке все должно быть разложено как на полочке. Всего понемногу, скромно, без обжорства. А то за пять минут набросают в себя чего ни попадя, а потом целую ночь «скорые» только и возят на Банаха: инфаркт, давление, а все это из-за еды — слишком много, слишком жирно. Неумеренно.

Вот так-то. И пан Мариан на своей маленькой кухоньке отрезал два ломтика помидора, тоненький кусочек хлеба, и к этому масло лайт. И несколько ложечек йогурта с кусочками фруктов. Зеленый чай, но это уже после еды, для пищеварения. Обычно выпивал его под информационные программы телевидения. Три за раз, одну вслед за другой. Надо ведь быть в курсе, что творится в мире, каковы тенденции и проблемы. Потом, может, какой-нибудь интересный фильм, а если нечего смотреть, а только вой или дурацкие телетурниры, тогда радио. Лучше всего вторая программа с классической музыкой. Иногда и первая программа с дискуссиями или репортажами. Лампочка светила над головой, и пан Мариан приступал к работе. Доставал из мешочка челночок для фриволите, мулине, рамочные пяльцы или разноцветный бисер.