Отдай, детка! Ты же старшая! (СИ) - Козырь Фаина

Мясом Даринка занялась сама. Через полчаса в три руки сообразился очень даже вкусненький ужин. Элька ела за троих. И куда только в такую худущую глисту влезало? Она пыталась по неистребимой привычке во время ужина строить глазки и кокетничать. Но Иван доброжелательно улыбался, смотрел на нее, как на пятилетку, и не велся… То есть совсем! Элька мрачнела. Вообще — то он ей даже и не нравился ничуть… Ну, если только капельку. Но женское самолюбие покоя не давало. Она уже эротично облизывала ложку, и тонкими пальчиками засовывала себе в рот кусочки свежего огурца, по самое горло, и проводила по розовым губкам тонким, соблазнительным язычком. Но Иван даже глазом не повел, усмехнулся только…

«Импотент! Сто процентный!» — решила мелкая и отступила… ненадолго… К тому же сестра как — то невзначай подошла в разговоре к довольно опасной теме…

— А чего ты приехала, ко мне, Эль, на ночь глядя?

— Шошкучилаш, — буркнула набитым ртом Элька.

— Ну, это понятно… — кивнула, соглашаясь, Даринка, — а взаправду?

Элька не спешила отвечать, делая вид, что сосредоточенно жует. Но Горянову такими финтами было не провести — учёная, — и она терпеливо ждала, а потом, улыбаясь, протянула сестре стакан с соком, ну, чтобы запить, и снова очень отчетливо переспросила. Мелкая осторожно вздохнула, чтобы ответить:

— Твоя машина из ремонта пришла…

— Здорово! Могла просто позвонить!

— Я сама привезти хотела…

— Опасное решение… Привезла?

Элька уклончиво покачала головой, что при рассмотрении в повторе на кнопке R могло бы идентифицироваться судьями и как «да», и как «нет». И достала из кармана брелок.

— Умница! А я, грешным делом, уже с машинкой попрощалась. Надеюсь, новых царапин я на ней не найду?

— Нет! — так искренне возмутилась сестра, что Даринка действительно успокоилась. — Теперь ты не будешь меня попрекать, что я ходячее недоразумение и что ничего тебе не возвращаю. Вот! Пользуйся! — и она демонстративно положила ключи с сигналкой перед сестрой.

— Хорошо! Ты прощена! Еще что — нибудь?

Элька заметно оживилась, словно избежала чего — то крупного, доставая из кармана солидный список.

— Что это?

— Ну, как?! Список! Ты же помнишь? Поход в «Злата Прагу» и все остальное…

— Ты сказала, что компания будет небольшой, а здесь целая свадьба! — Горянова начала тихо приходить в ярость…

— Ну, я никак не могла выбрать! — заканючила, как маленькая, Элька. Здесь все мои друзья. Близкие!

Даринка взяла листок, сложила его пополам и с мрачным удовольствием разорвала, выкинув одну часть в мусорку:

— Не могла решить? — каким ласковым это было сказано голосом! — Что ж, я сделала это за тебя! Не нужно благодарностей! Так что, дорогая моя, — голос Горяновой зазвенел металлом, — или ровно половина, или никого — выбирай!

Элька обиженно забурчала, даже попыталась заплакать, но у нее, сытой, это не получилось… Она даже вскочила. Но снова села… потом… Даринка с довольной улыбкой наблюдала, как вертится ее сестра, и испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие! Накося! Выкуси! Наконец Элька, поняв, что данная партия почти проиграна, решила ретироваться и демонстративно вызвала такси, предварительно сообщив сестре, что денег на него у студентки нет. Даринка хмыкнула и пообещала оплатить машину онлайн, не дав сестре в руки ни копейки. Уже в дверях, прощаясь, Горянова вдруг спохватилась:

— Эля, а в какое место ты поставила машину?

Сестра осторожно переступила порог дома и, застегивая на ходу сапоги, быстренько поскакала к лифту. Он уже открывался, когда Элька расстроенно ответила сестре:

— В неправильное!

— То есть?

Но Элька уже нажимала кнопку и, когда двери лифта стали закрываться, малодушно добавила:

— Это… ну… ты позвони на штрафстоянку… ладно?

Горянова чертыхнулась громко и смачно, нарушив свое правило — не ругаться дома. Вот что было делать с этой засранкой!!! Но хоть одно радовало Дарину — ей удалось настоять на своем, а машину вернуть — это так, фигня, в четыре тысячи рублей, как мининмум… И Горянова, махнув рукой на сестру — поганку, раскрыла список. Там убористым почерком были написаны 32 фамилии. Какая — то смутная, неприятная мысль о том, что ее все — таки обдурили, почему — то закралась ей в голову, и она поспешила на кухню, чтобы достать из мусорки вторую часть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ваня так и не понял, почему Даринка так забористо ругается матом и истерично смеется. А она, вместо ответа, положила перед Пименовым два списка с абсолютно одинаковыми фамилиями. Эта мелкая пигалица, знала, что Даринка всегда рвет листы строго пополам, по горизонтали… Да, не выросла еще Горянова, чтобы тягаться с младшей сестрой. Ох, не выросла!

До ночи Даринка и Иван решали проблемы с машиной. На счастье, в их городке было всего лишь три штрафстоянки, обзвонив которые, Горянова свою многострадальную малышку нашла. Тягомотина с оплатой, вызов такси, приезд и опасное лавирование между кое — как расставленной техникой вымотала нервы. И Даринка с Иваном, осторожно припарковав часа через четыре во дворе красненькую KIA Picanto (и как только место нашли?), обессиленные, направились домой. Заснули мгновенно. Хотя нет, не совсем… Перед сном Горянова, раздеваясь, совершая вечерний моцион от спальни до ванной и обратно, еще долго говорила все, что думала о своей сестре. Она так увлеклась, устраиваясь на своих шикарных английских простынях, и не сразу заметила спокойный и задумчивый Ванин взгляд. Даринка сразу осеклась, когда поняла: он совсем не поддакивает ей.

— А ты не думала, — сказал он тихо, — что она просто дразнит тебя? Специально… Ну, как подростки… когда не знают, как выразить правильно свои истинные чувства…

— Ей двадцать два года будет через две недели, Вань! Какие подростки? Взрослая женщина совсем! Она профессиональная интриганка и вымогательница!

— Но ты же все ей прощаешь?

— Да… — вынуждена была согласиться Даринка, — прощаю… уже, наверное, по привычке, потому что воевать с ней — себе дороже! Знаешь, я иногда думаю, что если бы она была моим конкурентом, то я давно подняла бы лапки и сдалась на милость победителя! Потому что она не знает пощады…

Иван усмехнулся и притянул к себе девушку, обнимая, и она уютно устроилась у него на плече под теплым боком.

— Ни за что не поверю, что ты можешь сдаться, кому — то отдать свою победу.

Даринка ответила горько и серьезно:

— Она не просто со мной воюет, Вань. Она знает меня, она словно ждет, когда я оступлюсь. И так было всегда. И, что самое ужасное, Элька каким — то непостижимым образом кладет глаз на то, что мне очень дорого.

Пименов просто усмехнулся. Даринка, понимая, что он не верит ей, вскочила, вытащила из спального комода сундучок, кинула его на постель, открывая и высыпая на цветную гладь целую кучу необыкновенных украшений.

— Выбери из этого то, чем я дорожу больше всего…

— Я не очень разбираюсь в этих фентифлюшках, Дариш…

— Но ты ведь знаешь меня, правда? Вот и постарайся угадать…ну?

Пименов сосредоточенно стал перебирать колечки, сережки, браслеты, колье, подвески, цепочки. Из всего великолепия он неуверенно вынул золотое кольцо с крупным сапфиром, обрамленным сверкающими мелкими камушками. Горянова улыбнулась и покачала головой:

— Нет! Это дорогое и красивое кольцо, и я его очень люблю, впрочем, как все, что я покупаю, но достаточно легко расстанусь с ним. Хочешь, подари его Вере Григорьевне… А вот посмотри на это, — и она аккуратно вынула довольно простенький, на первый взгляд, кулончик.

На ровной, необыкновенно красивой перламутровой пластине, с каким — то волшебным диснеевским теплым рисунком, выросла розовая жемчужина, а от нее причудливыми линиями расходились крохотные точки, словно россыпи. Держался он на ажурной золотой цепочке слегка розоватого отлива. И чем больше приглядывался Иван, тем больше украшение приковывало взгляд, словно растворяясь краями в теплой Даринкиной руке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ого! — протянул он восхищенно.