Возвращение странницы - Патриция Вентворт

Фрэнк Эбботт расцвел обаятельной улыбкой.

— Значит, они у вас все-таки есть?

Чулок для Джонни быстро поворачивался на спицах. Мисс Силвер объяснила:

— Всю дорогу мисс Коллинз говорила без умолку. Она назвала мне имя человека, с которым должка была встретиться, и добавила, что обещала никому не рассказывать о предстоящей встрече. Может показаться странным то, что она проговорилась первому встречному, но у нее случайно вырвалась одна фамилия… Мисс Коллинз не имела оснований полагать, что эта фамилия мне знакома…

— Но вы узнали ее?

— Да. Когда мисс Коллинз поняла, что проговорилась, она не сочла нужным скрывать остальное.

— Какую же фамилию она упомянула?

Мисс Силвер продолжала, тщательно выбирая слова:

— От мисс Коллинз я узнала, что несколько лет она опекала маленькую девочку. Когда ребенку минуло пятнадцать лет, его отец умер, а сироту взяла к себе одна из родственниц — правда, дальних. Это случилось десять или одиннадцать лет назад. Пока мисс Коллинз рассказывала об этом, у нее случайно вырвалась фамилия «Джойс», а девочку она однажды назвала Энни.

Фрэнк Эбботт переменился в лице.

Мисс Силвер деликатно кашлянула.

— Вижу, тебе тоже знакомо имя Энни Джойс. Мисс Коллинз не произносила имя вместе с фамилией. Но рассказывая про дочь мистера Джойса, она назвала малышку Энни. Очевидно, мисс Коллинз жилось одиноко, а тут представился случай поговорить. Ее переполняло желание поделиться сведениями, почерпнутыми из газет, она с нетерпением ждала встречи, на которую так спешила. Как только она обнаружила, что фамилия Джойс мне знакома, она рассказала мне всю историю.

— И что же вы узнали?

На минуту мисс Силвер задумалась, потом ответила:

— Разумеется, она читала газеты и знала о недавних событиях. Она поняла, что если леди Джоселин вернулась, значит, три с половиной года назад погибла Энни Джойс. Поскольку мисс Коллинз не виделась с Энни десять лет, удар оказался не слишком сильным, к тому же статьи в газетах привели ее в состояние лихорадочного возбуждения. Жизнь мисс Коллинз была однообразна и уныла. Ее единственная родственница, старшая сестра, недавно умерла, а постоялица, миссис Смитерс, была поглощена своими семейными делами. Мисс Коллинз решилась написать леди Джоселин и предложить встретиться — якобы для того, чтобы подробнее разузнать о смерти Энни. Но похоже, на самом деле мисс Коллинз просто пыталась привлечь к себе внимание, — сделав паузу, она добавила: — Убеждена, что мысль о шантаже ей и в голову не приходила.

— О шантаже? О, господи! — воскликнул Фрэнк Эбботт.

— Я же предупреждала: дело чрезвычайно серьезное.

Фрэнк пригладил и без того зеркально-гладкую прическу.

— Серьезное? — переспросил он. — Боже милостивый, давайте дальше!

Услышав эту неделикатную просьбу, мисс Силвер слегка нахмурилась. Она снисходительно относилась к этому юноше, но как бывшая гувернантка, считала своим долгом следить за его манерами.

— Как я уже сказала, бедная мисс Коллинз не строила никаких далеко идущих планов, но боюсь, на человека, позвонившего ей, она произвела совсем иное впечатление.

— На какого человека?

— Своего имени он не назвал. Мисс Коллинз объяснила мне, что написала леди Джоселин, видимо — в Джоселинс-Холт, но ответа не получила. Вместо этого ей позвонил какой-то джентльмен. Он не назвал себя, но сообщил, что говорит от имени леди Джоселин. У мисс Коллинз сложилось впечатление, что она беседует с сэром Филипом. Это невероятно польстило ей — она призналась, что прежде ни разу не разговаривала с баронетом. Об этом я упоминаю, чтобы ты понял, каким человеком она была — очень простодушным, впечатлительным, доверчивым.

— Филип Джоселин? Интересно… — на лице Фрэнка отразилось сомнение.

Спицы мисс Силвер неторопливо пощелкивали.

— Очень может быть, дорогой мой Фрэнк. Но с другой стороны… По-моему, нам покамест следует воздержаться от выводов.

Он кивнул.

— Итак, неизвестный мужчина позвонил мисс Коллинз. Что он сказал?

— Спросил, говорила ли она кому-нибудь о письме по поводу Энни Джойс. Она дала отрицательный ответ. Он назначил ей встречу с леди Джоселин под часами на вокзале Ватерлоо, вчера днем, без четверти четыре. — Чтобы мисс Коллинз смогли узнать, ей было предложено взять в левую руку газету. Боюсь, именно в этот момент мисс Коллинз допустила роковую ошибку. Она заявила, что если леди Джоселин действительно очень похожа на Энни, то она узнает ее в любой толпе, но тут же добавила, что это сходство ни на миг не введет ее в заблуждение. Она говорила сбивчиво и путано, поэтому я передаю не ее слова, а только их смысл. А когда мисс Коллинз упомянула, что видела в газетах фотографию леди Джоселин, собеседник поинтересовался, смогла бы она отличить ее от Энни. Мисс Коллинз ответила, что на фотографии — нет, но при встрече она сразу поймет, кто перед ней — леди Джоселин или Энни. Он удивился и спросил как, и мисс Коллинз воскликнула: «Это же очевидно!» Едва услышав это, я насторожилась. Мне не было никакого дела до мисс Коллинз, но я никак не могла избавиться от мысли, что она поступила весьма опрометчиво. Даже теперь, повторяя ее слова, я чувствую, что она намекала на то, что известно только ей и что не позволит ей допустить ошибку. Я спросила, почему она так уверена, что сможет отличить Энни Джойс от леди Джоселин — может быть, у мисс Джойс есть какая-то особая, красноречивая примета? Я напомнила, что даже родные не сразу признали леди Джоселин, значит, сведения, которыми располагает мисс Коллинз, будут особенно ценными.

— Вы так и сказали?

— Да, Фрэнк. Мои слова чрезвычайно взволновали ее. Боюсь, ей, бедняжке, очень польстила мысль о том, что она, оказывается, хранит столь важную тайну.

— И что же она?

— Я постараюсь передать ее ответ слово в слово. Она заявила: «Так я ему и сказала. Я промолчала бы, если бы не была уверена в том, что узнаю ее». Джентльмен вежливо засмеялся и заметил, что она весьма уверена в себе, и мисс Коллинз согласилась, но не объяснила почему. А мне она сказала, что всякий, кто с пятилетнего возраста купает ребенка, одевает его и всячески заботится о нем, знает об этом ребенке все. Не знаю, что еще она хотела добавить: в этот момент поезд остановился, в вагон вошла целая толпа. Продолжать разговор было невозможно, но уже на перроне мисс Коллинз пригласила меня в гости, а я назвала ей свое имя и адрес.

Фрэнк Эбботт не сводил с нее глаз.

— Зачем вам это понадобилось?

Мисс Силвер сложила ладони поверх вязанья.

— Я решила, что она слишком уж неосторожна и потому способна произвести ложное впечатление. Мне казалось, что она может очутиться в затруднительном положении. Вряд ли у нее нашлось бы с кем посоветоваться, а совет мог ей пригодиться. Вот так все и было, Фрэнк, но, пожалуй, я действовала по наитию. Факты говорили сами за себя.

Некоторое время он молчал, затем заговорил:

— Очевидно, Нелли Коллинз располагала — или делала вид, будто располагает, — особыми сведениями относительно Энни Джойс. Если Энни Джойс и вправду мертва, эти сведения не представляют ни малейшего интереса ни для кого, кроме семьи Джоселин, и то лишь в том случае, если они по-прежнему сомневаются, подозревая, что к ним вернулась отнюдь не леди Джоселин, и нуждаются в такой ценной свидетельнице, как Нелли. Значит, никаких мотивов убивать ее у них нет. С другой стороны, если выжила все-таки Энни Джойс, а леди Джоселин уже три с половиной года мертва, тогда женщина, занявшая ее место, сильно рискует, но рассчитывает, что выдержит испытание. И тут появляется Нелли Коллинз и заявляет: «Я купала Энни Джойс и одевала ее, я знаю о ней все — иначе и быть не может!» Мотив преступления налицо.

Мисс Силвер кивнула.

— Но поскольку по телефону встречу назначил мужчина…

— Да, от имени леди Джоселин.

— Вы уверены, что Нелли Коллинз сказала именно так?

— Абсолютно уверена, Фрэнк.

Он поспешно поднялся.

— Тогда я готов дать голову на отсечение, что у леди Джоселин окажется железное алиби!

Глава 20

Энн Джоселин открыла дверь квартиры и с удивлением уставилась на двоих мужчин, стоящих у порога. Тучный джентльмен средних лет сложением напоминал колонну собора, а его элегантный молодой спутник наверняка чувствовал бы себя как дома в любой гостиной.

Представившись старшим инспектором Лэмом, мужчина постарше шагнул через порог, мимоходом назвал своего спутника сержантом Эбботтом и продолжал с заметным деревенским выговором:

— Мы могли бы поговорить с вами, леди Джоселин?

Она ответила не сразу. На лестничной площадке за дверью царила темнота, а холл освещала только полоса света из приоткрытой двери гостиной. Повернувшись, леди Джоселин очутилась бы в этой полосе. Но если не выйти на свет сейчас же, нежданные гости решат, что она испугалась. Испугалась… разве одним словом выразить ощущение того, что весь мир рушится? Цепляясь за остатки воли, она отдала приказ телу, и оно повиновалось. Выдержав почти незаметную паузу, она повела гостей к полуоткрытой двери.