Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Детективы и Триллеры » Детектив » Не говори маме (СИ) - Степанова Саша

Не говори маме (СИ) - Степанова Саша

Читать онлайн Не говори маме (СИ) - Степанова Саша

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 43
Перейти на страницу:

— Не смотри на него так.

— Извини, что? — Я моргаю, понимая, что уставилась на подсобку.

— Просто не смотри, — усмехается она в монитор включенного ноутбука. — Ты уже нашла место для распродажи?

— Да. — Чтобы поскорее прийти в себя, я растираю мочки ушей. Совсем не заметила, как он ушел. Несколько секунд просто выпало из памяти. — Джон предложил свой гараж, и я согласилась. Понятия не имею, где взять рейлы для одежды. Нужно штуки четыре, не меньше. Я бы не смогла увезти их из Москвы. У тебя, случайно, нет?

— Не-а. А правда, что ты ездила в Москву с Прелей?

Киваю. На языке все еще тает вкус солнца.

— А где вы там ночевали?

— В хостеле, — говорю я, не чуя подвоха. Только пытаюсь понять, откуда здесь всем все становится известно даже раньше, чем произойдет. В уголках Машиных губ мгновенно появляются жесткие складки. Ответ неверный, Майя. Садись, два.

— Май, это совсем не мое дело, но мне кажется, тебе нужно знать. Апрелев направо и налево рассказывает, что вы вдвоем съездили в Москву и там между вами все было.

Меня как будто окунают в кипяток. Я горю. Точно так же я горела, когда после смерти Марта читала комментарии в своем инстаграме. Под нашими совместными снимками. Под моими снимками. Под фотографиями улиц, леса, картин в музеях.

— Я с ним не спала.

Она вскидывает ладони, словно отгораживаясь от меня магической стеной.

— Меня это не касается. Просто не хочу, чтобы ты узнала об этом как-то более жестко.

Несложно вообразить себе подобную ситуацию. И почему я снова вляпалась?..

— Послушай, он сбежал от меня, напился какой-то дряни из «Дикси» и упал прямо у магазина — еще немного, и его бы в полицию забрали. Он не то что ехать — даже идти не мог. Пришлось переночевать в хостеле, и это была ужасная ночь. А теперь он… Зачем?

— Потому что он — это он. — Маша гладит меня по руке и смотрит сочувственно. — Я думала, ты осознаешь риски.

— Нет. — Из-под меня будто выдернули опору. — Не вполне. Я пойду, ладно?..

Маша принесла невероятных размеров сумку с одеждой — должно быть, она тяжелая, но я совсем не чувствую веса. Закидываю ее на плечо, как пушинку. Сейчас мне не нужна никакая одежда. Я жалею о том, что собралась делать эту распродажу. Жалею, что привлекла к себе внимание. И жалею, что вообще приехала в Красный Коммунар.

По пути домой я захожу в аптеку и покупаю знакомый препарат. Рецепт еще годен, и он у меня всегда с собой. Я могу забыть кошелек или «айкос», но только не эту потрепанную путевку к спасению.

Провизорка смотрит на меня дольше, чем принято между продавцом и покупателем, и пристальней, чем если бы я показалась ей интересной. Сейчас она скажет. Я говорю раньше.

— Вы обознались.

Получив таблетки, выбегаю из аптеки, но продолжаю чувствовать на себе ее взгляд. Нужно только дойти до дома и запереться. Тетя Поля еще на смене, голодная Манька с воем кидается мне навстречу, я спотыкаюсь о собственный чемодан, который утром втащила в прихожую и бросила в проходе, заношу его в комнату, чемодан пахнет детским кондиционером для белья, молоком и присыпкой.

Уезжая из Москвы, я решила, что больше никто не заставит меня бежать. Но снова это делаю: удалила файл с подкастом, почти отказалась от распродажи… Спокойно. Я растираю холодные пальцы и глубоко, медленно дышу с закрытыми глазами. Открываю чемодан — платье лежит сверху. В нем я была в тот день, когда Марта избили в «Яме». Шелковая подкладка скользит по плечам и спине. Я не побегу. Файл с текстом первого выпуска сохранен на рабочем столе ноутбука. Запись включена. «Признаваясь в презрении к слабым, Мартин пытается обосновать свою позицию...»

***

Восьмое января, невозможный холод: всего минус девять, но сырой ветер словно забирается под кожу. На праздники Март уехал к отцу в Израиль, а я осталась с мамой, и это был самый неважный Новый год в моей жизни: мама все время плакала, я смотрела «Иронию судьбы», после боя курантов мы разошлись по комнатам. Подарки мы с Мартом дарили друг другу позже. Я купила ему свитер на «Ламбада-маркете», а он привез мне из Тель-Авива это платье. Изумрудный бархат с резинкой на рукавах и талии. Восьмого я приехала в нем — это был последний праздничный выходной, и мы хотели провести его вместе. Встретились у метро «Парк культуры» и пошли в небольшой особняк в переулке Дашкова, где нас разлучили, раздав пластиковые маски, полностью скрывающие лица, а потом мы долго бродили порознь по узеньким лестницам и коридорам в толпе других таких же безликих зрителей, и полуобнаженная служанка подавала мне передник, чтобы я помогла ей одеться, а юный Освальд Алвинг[12] рисовал мой портрет мелом на черной бумаге. Красивые, как полубоги, люди наливали вино. Я совершенно забыла, где я и кто я, забыла даже, что где-то поблизости Март — я впитывала запахи комнат, слушала скрип паркета, прижимала к себе дрожащего, испуганного слугу по имени Арни, когда во всем доме внезапно погас свет и я не понимала, что происходит, но он держался за меня, а я — за него в этой кромешной тьме до тех пор, пока не разгорелась тусклая лампа и он не ушел, поклонившись мне на прощание. Когда умирающий Освальд просил солнца, я плакала, и маска прилипла к лицу. Все мы стояли в тесном кругу и смотрели, как он погибает, и хотя я знала, что так будет, потому что заранее прочла пьесу, — все равно продолжала надеяться, даже когда спускалась в бар на подгибавшихся от избытка чувств ногах, а Освальд, живой и невредимый, уже стоял там и потягивал коктейль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Март вызвал такси. Мы вышли на улицу с этими масками, надетыми наоборот — так, чтобы они смотрели нам за спину, — и говорили, говорили, говорили, вспоминали Линча и концерт группы Therr Maitz, сопоставляли увиденное, чтобы сложить хоть какую-нибудь историю воедино. Разъехаться по домам и остаться наедине с эмоциями было невозможно. Мы стали ближе, потому что пережили это вместе, а сейчас хотелось ходить, двигаться и еще, очень сильно, — поесть. Так что мы поехали в Pizza Maestrello на Чистых — было почти одиннадцать ночи, едва успели к закрытию, взяли пиццу и пошли к амфитеатру возле стены Белого города, в ту самую «Яму». Мы, конечно, бывали там и до этого. Особенно часто летом: тусовое место, всегда многолюдно и весело, знакомые лица, можно есть и пить, сидя на каменных ступенях, читать, записывать сторис, целоваться — да что угодно. В тот день были только мы с Мартом и компания ребят постарше нас. Я присмотрелась к ним и убедилась, что они не из тех, с кем мы общались летом, — скорее всего, просто шли мимо и решили зависнуть. Мы сели подальше и снова говорили об иммерсивности, условились вернуться на шоу еще раз, чтобы увидеть побольше, дорого, конечно, — пять тысяч за билет — но... У меня немного разболелось горло, мы жевали пиццу и потихоньку замерзали. Собрались уходить. Нужно было сделать это раньше.

Когда один из них встал и на заплетающихся ногах двинулся в нашу сторону, я подумала, что он просто пройдет мимо — к метро, но он спросил меня, почему я на них пялилась, когда мы пришли. Я не сразу поняла, о чем речь. Пока вспоминала, Март напряженно молчал. Наконец я ответила, что просто обозналась — думала, что увидела друзей, но стало только хуже. Мне с ходу предложили подружиться, схватили за руку и потащили к новым «приятелям». Март вскочил и попытался оторвать его от меня, но те, что сидели неподалеку и просто наблюдали, рванули помогать своему — никто из них даже не попытался его вразумить, они все были на его стороне. Пятеро хохочущих пьяных ублюдков с нехорошими глазами. Трое повисли на Марте и сшибли его с ног. Он упал на колени, кто-то сдернул с него маску и нацепил на себя. Они держали его за шею, чтобы он не мог отвернуться, а тот, что тащил меня, пытался заломить мне руки, но из-за моего пуховика ему это не очень удалось. Больно не было — только очень страшно, как когда сбывается кошмар и какая-то часть мозга отказывается признавать реальность происходящего, а другая уже принимает это и только фиксирует трещины на поверхности прежней жизни, той, что была еще утром, и после обеда, и час тому назад. Они по очереди слюнявили мне губы, которые я сжимала, но это не помогало. Наигравшись, принялись за Марта. После первого удара я завизжала. Мне зажимали рот, но я кусалась и отбрыкивалась не глядя, я должна была кричать как можно громче, кто-нибудь обязательно придет на помощь, это же центр города, мы не в лесу и не в поле, и я кричала, пока Марта избивали ногами, и тогда кто-то из них догадался врезать мне в живот — куртка снова смягчила удар, но раньше меня никогда не били. Никто. Никогда. Я знала боль от содранных коленей, когда падаешь с привязанной к веревке покрышки на землю вместо того, чтобы нырнуть в воду, как все деревенские, и от йода, и от когтей бабушкиного кота, принявшего ласку за покушение на убийство. Знала, как болит зуб — когда стоматолог превращается из садиста в спасителя. Оторванный ноготь на зажатом калиткой детского сада пальце. Сломанная после падения с велосипеда рука. Но я никогда не испытывала боли от удара. Это особая боль. У нее есть глаза, слова и кулаки. Она говорит с тобой, иногда улыбается тебе, она дышит и пахнет, слышит и понимает тебя — но все равно накрывает. Она взрывается внутри прежде, чем чувствуется снаружи, и не поддается лечению. Ты никогда не станешь прежним. В тебе вмятина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 43
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Не говори маме (СИ) - Степанова Саша торрент бесплатно.
Комментарии