Земля безводная - Александр Викторович Скоробогатов

Он вышел из номера.

Я подошел к окну, посмотрел на скучные крыши ларьков под окном, на проспект с непрерывным потоком автомобилей, на густую толпу, тянущуюся по тротуару вдоль цепи скучных ларьков, вдоль высотной гостиницы, поднимающуюся на холм к тяжелому зданию почты… За спиной стукнула дверь, и я оглянулся.

— Можно попросить у вас еще одну сигарету? Ту я, как вы понимаете, не докурил.

Мы сели.

— Я не знаю, могу ли я вас об этом спрашивать… Почему все это произошло? Ну, скажем, что меня ограбили — это я еще могу понять. Но почему убили девушку? Ведь не по ошибке же?!

— Да уж чего-чего, а ошибки там не было.

— Вы уже видели ее?..

— Мне пришлось этим утром побывать в вашем номере.

— Какой в этом был смысл?!

— Ясно то, что вину хотели свалить на вас.

— Но для чего?! Зачем?!

Следователь по имени Андрей долго смотрел на меня, прежде чем задать свой вопрос.

— Вы на самом деле ничего не понимаете или делаете вид, что не понимаете? — спросил он спокойно, но все же с некоторым удивлением.

— Что я должен понимать?

— Сколько времени вы живете за границей?

— Почти восемь лет.

— И за все это время вы впервые приезжаете в Москву?.. Виктор, здесь многое изменилось. Может быть, вы не совсем ориентируетесь в обстановке… Может быть. Мы здесь существуем немножко, как бы это получше выразиться, в условиях Дикого Запада иногда. Послушайте. Вы здесь заняты подготовкой определенного договора… Я не буду вам задавать вопросов, а вы не отвечайте, только слушайте. Дело большое, серьезное, весьма денежное. Весьма. Очень крупная сделка с большими перспективами. С миллионными комиссиями. К слову, я мог бы назвать вам примерные суммы уже оговоренных комиссий, куда будут переводиться по ним деньги, в какие страны, в какие банки, даже на какие счета… С определенным допуском, разумеется. По сделкам такого масштаба мы всегда проводим работу, эта — не исключение. То, что произошло с вами, — не что иное, как издержки конкурентной борьбы. Я ведь сказал вам, немножко Дикий Запад. Ковбои, индейцы, палящее солнце, кактусы, выстрелы на улицах… Взрывы в метро. У вас были похищены ценные документы. Не так ли.

— Да.

— Простите меня. Вас наверняка предупреждали, что хранить эти документы нужно только в сейфе. Ведь говорили. А где были они у вас?

— В сумке.

— Вот видите. Сами же бандитам все и облегчаете. А с другой стороны… Вы никогда не задумывались, Виктор, каким образом вдруг оказалось, что вас взяли работать в эту фирму? Ведь вы, если не ошибаюсь, чуть ли не…

Он поискал слово.

— Живописец? Художник?

— Да.

— Такого не бывает.

— Им нужен был человек, говорящий по-русски… У нас оказались общие знакомые…

— Может быть, я не настаиваю. Но лично у меня есть ощущение, что вас, что называется, подставили. Что вас и на работу приняли, чтоб подставить.

— Что вы имеете в виду?

— Вы играете в шахматы? Знаете, как жертвуют фигуры, чтобы ввести противника в заблуждение? Отдаешь пешку — выигрываешь ферзя. Простите меня, конечно, у меня и мысли не было называть вас пешкой, это только для наглядности. Вам вручают якобы важные бумаги, одновременно позволяют просочиться информации об этих бумагах… Бумаги с вашей помощью — я имею в виду свойственное вообще всем русским разгильдяйство — похищаются, а когда вы узнаете человека, укравшего их, вас пытаются дискредитировать… Таким кардинальным способом. Подчеркиваю, все, что я вам сейчас говорю, возможно, никакого отношения к действительности и не имеет. Это мое мнение. В порядке бреда, как говорится. Возможно, у них было намерение убить вас, но так как в номере вас не оказалось (потому что пошли вы пешком), убийцы изменили свой план на ходу… Не самым удачным образом. Пока что трудно сказать.

— Что делать мне?

Он смотрел на меня, неутомимо улыбаясь.

— Искренне? Сдавайте билет, покупайте билет на сегодня — и уезжайте.

— Вчера… в ресторане мне советовали то же самое. Лиза.

— Серьезно?! — он посмеялся. — В принципе, теперь вам вряд ли угрожает опасность: вы свою задачу выполнили, больше никому не нужны. Хотя это никогда не известно. Но чем вы здесь будете заниматься?

Я пожал плечами.

— Вашу вчерашнюю гостью вам не оживить. А вашу гостью позавчерашнюю мы найдем и без вас. У нас к вам тоже претензий никаких. Так что, правда, послушайте меня, уезжайте. Не знаю отчего, но чувствую к вам какое-то расположение. Вижу, как вам тяжело, как вы запутались во всем этом… Украденные бумаги ценности больше для вас не представляют. Как сами понимаете. Так что и разыскивать и ждать их смысла не имеет. Уезжайте к себе, забудьте все, занимайтесь снова живописью — это и приятней, и полезней для здоровья, как видите… Думаю, что немедленно по приезде вас уволят. В любом случае. Либо за то, что вы потеряли документы, либо за то, что вас не убили.

Он посмеялся.

— Люди гибнут за металл, сатана там правит бал, — фальшиво пропел он. — Прямо как в песенке поется.

Я не знал, что ответить.

— Ну что, — сказал он, — у вас есть ко мне еще вопросы?

Я долго качал головой.

— Тогда…

Он поднялся из кресла.

— Телефончик у вас мой есть. Если что — звоните, буду сердечно рад. Только, если не трудно, первые три цифры этого номера — зачеркните. Это наш код. Запомните, а потом зачеркните. Договорились? И не забудьте мой совет, уезжайте.

И протянул мне руку.

— У меня в гостинице вещи остались…

— Вы можете спокойно вернуться в свой номер. Номер открыт, двери не опечатаны, никто вас ни о чем спрашивать не будет.

Мы направились к выходу.

— Вы не позволите, к слову, еще одну сигаретку у вас попросить? Свои в кабинете оставил, а тут еще придется бегать…

21

Распрощавшись на улице с моим улыбчивым собеседником, я решил поехать к себе в гостиницу на метро — и не могу сказать, чтобы отправлялся я туда с легким сердцем.

Поезд с грохотом вылетел из тоннеля, оглушительно — так, что сразу заложило уши — затормозил, из вагонов вывалила на перрон толпа, толпа с перрона перетекла в вагоны, двери закрылись, после чего женский голос предупредил, что двери закрываются, и рассказал, какая остановка будет следующей. По вагону, глядя под сиденья, пошел милиционер.

В гостинице меня встретили обычными, дежурными, ничего не выражающими улыбками, что — после всего произошедшего — показалось мне все же странным. Я продлил свое пребывание в гостинице еще на