Никотин убивает… - Джоржет Хейер

— Нет, бутылочку с тоником просто разбили. Случайно. Она была не откупорена.

— Ага, так, значит, она была разбита… Так кто же разбил ее так удачно, милая кузина?

— Никто. Дядя оставил ее стоять на тазике для умывания, она и свалилась оттуда. От ветра, вероятно, когда распахнули окна в спальне.

— А кто-нибудь задавал по этому поводу какие-либо вопросы? — осведомился Рэндалл.

— Ты имеешь в виду полицейских? Ну да, думаю, что да. Меня саму об этом не спрашивали.

— Трудно сказать, кого больше беспокоит нездоровая активность тети Гертруды, — задумчиво произнес Рэндалл. — Полицию или родственников усопшего? Может быть, все-таки родственников?

— Не знаю, но все-таки зачем ты ее так обидел? Она кричала, что се еще никогда в жизни так не оскорбляли.

— Вероятно, — кивнул Рэндалл.

— Так что же ты ей такого сказал? — с любопытством спросила девушка.

— Всего лишь то, что если бы я был на ней женат, то непременно имел бы нескольких любовниц, — ответил Рэндалл.

Стелла не сумела сдержать короткого смешка, но сказала:

— Ну, это уж слишком. Есть же какие-то границы, что можно, а что нельзя говорить людям! Грубее, наверное, ничего и не придумаешь!

— Во всяком случае я в тот момент не мог придумать ничего грубее, увы. Но и этого оказалось достаточно, чтобы избавиться от нее хоть на время.

— Неужели ты можешь быть груб с людьми только затем, чтобы избавиться от них?

— Могу.

— Ты ужасный человек! — воскликнула Стелла.

— Ты уже многократно сообщала мне эту нетленную истину, — небрежно сказал Рэндалл, загадочно улыбаясь. — Что же я сделал дурного, милая Стелла?

— Ничего. Но ты ходишь и на всех брызжешь своим ядом, а яда у тебя под языком предостаточно! Я помню, как ненавидела тебя в детстве, когда впервые приехала в этот дом!

— Да, ты была такой капризной, дурно воспитанной девчушкой… — пробормотал Рэндалл. — Я помню, помню…

— Ничего подобного!

— Жестокой, требовательной, неуклюжей и невежественной…

Она покраснела:

— Ну, в конечном счете, в этом возрасте все девочки таковы!

— Вполне возможно, только я не вижу причин, почему я должен со всеми ними быть мил и обходителен.

— Куда уж там! Разве ты хоть с кем-нибудь мил? Ты отвратительно ведешь себя с Гаем…

— Ну что ж, ничто человеческое мне не чуждо, и если он нападает на меня, то что же он надеется получить в ответ?

— Ты, наверное, в детстве отрывал крылышки у бабочек, — сердито сказала Стелла.

— Как ты догадалась? Конечно, это было мое любимое занятие!

— И еще… еще… Я категорически возражаю против твоих гнусных намеков в адрес моей матери!

— О! Ты о моей любимой тете Зау? Ты меня неправильно понимаешь, милая! Напротив, я ее верный поклонник!

— Да уж, с тобой все ясно.

Он в удивлении поднял брови.

— Ну ладно, а что же я могу найти сказать о твоем друге, так сказать, гипотетическом женихе?

— Ради Христа, оставь Дерека в покое! Ты же знаешь, что мы обязательно поженимся!

— А, это все еще в силе? — чуть усмехнулся Рэндалл.

Она смешалась, чуть покраснела и торопливо заговорила:

— Ты меня, наверное, хочешь вывести из себя, Рэндалл, только напрасно. Просто ты услышал от кого-то грязную историю про Дерека и Фостеров… С тебя станется разнести ее по всей округе… Это правда, что на танцах у Хоупсов он был с Мэйзи Фостер, поскольку я не могла в тот день поехать туда, но ведь он знаком с Мэйзи очень давно, ровно столько же, сколько со мной… И… И мне было бы просто глупо ревновать его…

Улыбка Рэндалла стала шире:

— Кажется, я получил от тебя гораздо больше пищи для размышлений, чем рассчитывал!

Она прикусила язык.

— На что ты намекаешь?

— Да так, пустяки, — отмахнулся Рэндалл. — А скажи-ка мне, где проживает эта краля? Кто она такая?

— Во-первых, это вовсе не краля. А живет она на Парк-Террас.

— Очень заманчиво звучит. Это район богатых семейств. Она, конечно же, единственный ребенок в семье?

Но Стелла посчитала ответ на этот вопрос необязательным, поскольку из своей комнаты вышел Гай и зашагал прямо к ним. Рэндалл сразу повернулся к нему и спросил, с безыскусственным любопытством в голосе:

— О, кого я вижу! Ты дома — в середине рабочего дня! Так ты теперь как, Гай, в отпуске или фирма "Брук и Мэтьюс" просто самоликвидировалась?

Гай, который был явно не в духе, зарычал:

— Нет, она не ликвидировалась! И ты не единственный, кто имеет право присутствовать в этом доме днем!

— Кажется, ты чем-то здорово расстроен, дорогой кузен? — промурлыкал Рэндалл. — Не в форме сегодня, а?

— Трудно себе представить человека, кто был бы в форме, пока над нами висит это гадкое дело, — угрюмо отвечал Гай.

— Ну что ж, тогда возьми сигаретку — очень успокаивает нервную систему, — посоветовал Рэндалл, протягивая ему портсигар.

Гай машинально взял сигарету и стал крутить ее в пальцах, словно не зная, что с ней делать дальше, пока Рэндалл с чуть удивленной усмешкой не поднес ему огонек зажигалки.

— А-а, спасибо, — рассеянно протянул Гай, прикуривая. — А они там внизу, в кабинете, закончили?

— Ты о полиции? — переспросил Рэндалл. — Ну иначе разве я ушел бы оттуда?

Гай метнул на него тревожный взгляд:

— Ну и? Они что-нибудь там обнаружили? Да там и нечего было искать!

Рэндалл молчал.

— Ты можешь мне ответить? — повысил голос Гай.

— Но ведь ты же сам сказал, что там искать было нечего, — вальяжно повел плечами Рэндалл.

— Да ну тебя к черту! Я же не имел в виду дядиных бумаг!

— Послушай, Гай, не будь ослом, ты же видишь, что он просто пытается поиграть у тебя на нервах! — вмешалась Стелла.

— Ну и что же, какая мне разница! — деланно рассмеялся Гай и тут же серьезно спросил: — А какую они заняли позицию? Куда они гнут?

— Мой милый, неужели ты думаешь, что я успел втереться к ним в доверие?

— Думаю, ты что-нибудь да заметил. Они растеряны? Ведь нет никаких указаний на то, кто бы мог это сделать. Как они намерены вести расследование?

— Не имею ни малейшего представления, — отвечал Рэндалл. — Им сейчас важнее всего определить, куда был подмешан никотин, но, похоже, они еще не выяснили этого. Возможно, рассчитывают на завтрашнее судебное расследование. Надеюсь, ты хорошо вызубрил свою роль?

— А, черт, ты опять про это треклятое виски! — взвился Гай. — Подумай, как бы я стал подливать туда никотин в присутствии всей семьи?

— Этого я не знаю, но думаю, что я бы вполне справился с этой задачей, — заметил Рэндалл невозмутимо.

— Ты! Ты-то, конечно, мог! И наверняка сделал бы, если бы тебе только представился случай!

Рэндалл мягко рассмеялся:

— Ах, милый кузен, как тебе хочется, чтобы у меня БЫЛ случай! Но его у меня не было, как ты сам прекрасно понимаешь. Меня самого здесь не было, и боюсь, тебе придется вывести меня из списка подозреваемых. Жаль, конечно, но придется.

— Господи, да когда же вы наконец заткнетесь! — застонала Стелла. — Какой смысл в этих бесконечных словесах? От этого все становится еще хуже, а жизнь у нас теперь и без того не особенно приятна. Я не понимаю, чего ты беспокоишься, Гай?! Ведь все мы прекрасно знаем, что ты этого не делал, а что до полиции, то им вряд ли вообще удастся что-нибудь выяснить в этом деле. Ведь стакан, из которого дядя что-то пил перед смертью, уже давно вымыт…

— Но Гай беспокоится вовсе не из-за этого, — сказал Рэндалл, прищурившись. — Ведь, вполне вероятно, яд был не в виски…

Гай скривился, как от тошноты:

— Ну конечно, не в виски! И я не тревожусь ни о чем, только вот атмосфера этой всеобщей подозрительности мне ужасно действует на нервы. Мое личное мнение — что все дело лопнет как мыльный пузырь. Ведь, в конце концов, у полиции есть свой срок для расследования каждого убийства — не станут же его расследовать вечно?

— Какая жалость, что тетя Гертруда заварила всю эту кашу! — вздохнула Стелла.

— Это точно! В первый момент я готов был задушить ее, задушить! — вдруг взорвался Гай, но, натолкнувшись на удивленные взгляды Стеллы и Рэндалла, попытался рассмеяться. — Ладно, ладно, пойду-ка посмотрю, чем они там занимаются…

Он сбежал по лестнице вниз.

Рэндалл глянул ему вослед, аккуратно загасил сигарету в пепельнице и снова повернулся к Стелле.

— Бог ты мой, какие страсти…

— Да, в нашем положении у всякого могут разыграться нервы! — сказала Стелла вызывающе. — А ты тут не живешь, и потому всего этого тебе не понять.

— Я не хочу вмешиваться не в свое дело, — с преувеличенной деликатностью заметил Рэндалл, — но на месте сестры милого Гая я посоветовал бы ходить ему каждый день на работу, как обычно, это вызовет меньше подозрений.

— Он не может. Я ему уже говорила и просила даже мистера Рамболда надавить на него, но ничего не получается. Он просто выбит из колеи. У него слишком чувствительное воображение, в этом вся беда.