Трудно быть феей. Адская крёстная (СИ) - Россо Ея

— Ковром-вертолетом? — глаза у принца загорелись.

— Опосля покажу, — император отмахнулся от горящего ждановского взгляда. — Как вернешься с невестой, даже покатаю. Мимо радуги.

— Так, Ваше Императорское Величество, а ежели…

— А ежели не добудешь мне Крошечку Хаврошечку, в подземелья брошу, — император грозно брови нахмурил. — А то в лабораторию на опыты отдам. У меня давно лекари человека просят голубых кровей для вакцинации, вот ты и сгодишься. Чай наследник, не пустая вода.

Ждан от страха неожиданно икнул и затрясся как осиновый листок. Таких пыток даже батюшка родной нне придумывал. Вак-ци-на-ци-я — слово-то какое страшное, непонятное.

— Я… ик… попробую, Вашество… — пробормотал принц. — Позволите удалиться?

— Погоди чуток. Вот тебе наручи, на левую руку нацепи да с себя не снимай.

— За подарок благодарствую, — наследник слегка поклонился императору.

— Погоди благодарить, — хохотнул Протист Первый и предупредил. — С себя не снимай. В том обруче наручном великая магия: отыщем мы тебя везде и из беды вызволим. А попытаешься стащить али повредить, в ту же минуту яд в кровь твою попадет и упадешь ты замертво.

Принц икать еще сильнее стал, побледнел, покраснел, руку за спину спрятала, надеясь избежать участи страшной. Но стража в черных одеждах с лицами, до глаз тканью плотной закрытыми, так грозно зыркнула, что принц еще больше струхнул и позволил себя окольцевать.

Плотный серебристый браслет пришелся впору, замочек защелкнулся, окружье охватило запястье как вторая кожа.

— Теперь ступай, — милостиво кивнул головой Протист I Симбиоген. — Сроку тебе даю неделю. Не справишься — пеняй на себя.

Ждан, кланяясь и пятясь к выходу, на все лады проклинал про себя оборотня, за авантрюру, и стенал в душе о судьбе своей горькой и жизни почти потерянной.

Волк ждал в таверне на окраине. Выслушал молча обвинения принца, хмыкнул и поинтересовался:

— Я тебе говорил, ни к чему, окромя тарелочки с яблочком не прикасаться?

— Говорил, — тяжко вздохнув и придвинув к себе миску с кашей и мясом, вымолвил принц.

— Говорил, коробочку не трогать?

— Говорил, — зачерпывая кушанье и отправляя его в рот, буркнул Ждан.

— Жадность полуверица сгубила, — молвил волк и ладонью стол припечатал, словно точку поставил. — Доедай, да отдыхать иди.

— А как же… — ссутулившись и не поднимая глаз, пробормотал принц.

— Утро вечера светлее. Проснемся, видно будет. А пока — марш наверх, — рыкнул оборотень словно дитё малое перед ним сидело, а вовсе и не принц — наследник королевства тридцать пятого царства сто сорок первого государства семьдесят второго.

Ждан торопливо доел, прихватил с собой кружку пол-литровую с квасом да кувшин и, разомлев от вкусной еды, перестав трястись осиновым листом, зевая, поплелся наверх.

Утро наступило внезапно. Только-только смежил веки незадачливый герой, как уже и солнышко красно встало, в опочивальня лучи свои протянуло, зайчиком по лицу проскакало. Разлепил принц глаза и сперва не сообразил, что за место такое незнакомое и как он в нем очутился. Взгляд сонный наткнулся на спину широкую, рубахой белотканной обтянутую. Оторопел принц от наглости такой: в спальне царевича посторонние! Куда стража смотрит! Тут незнакомец повернулся, и Ждан признал Серого. Протяжный вздох раздался в горнице — вспомнил принц и где он, и почему, и что приключилось накануне, и чем обернулось приключение.

— Собирайся, — коротко приказал оборотень. — Завтра внизу, вещи собраны. Поедим и в путь.

— А… — заикнулся было Ждан.

— Можешь сам за принцессой отправляться, недосуг мне с тобой возиться, — блеснул янтарем в глазах волк.

— А… — вскинулся было наследник.

— А с Соловьем с и сам разберусь, не первый год знаемся, не последний общаемся.

С этими словами Серый подхватил куртку кожаную тонкой выделки и вышел, оставив расхристанного и растерянного Ждана на кровати мысли в кучу собирать.

* * *

«Зеркало, мой свет, проснись,

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

По лей-линиям промчись,

Отрази свою сестрицу,

Что стоит в лесу в светлице,

Расскажи-ка мне про ту,

Что я со свету свожу».

Едва смолк женский голос, сочащийся ядом, как зеркало в тяжелой дубовой оправе мигнуло призрачным темно-красным светом и отразило комнату чужую дворцовую, увитую плющом и цветами красоты невиданной. В зеркале показалось другое зеркало, напротив которого кресло стояло с высокой спинкой. Кто в нем восседал, просительница не могла разглядеть. Только руку тонкую бледную с изящными пальчиками, на подлокотнике возлежащую, и можно было наблюдать.

Темноволосая высокая и худая владелица волшебного стекла нетерпеливо придвинулась к изображению, в надежде разглядеть хозяйку светлицы. Долго ждать не пришлось. Поднялась девица с места насиженного и к окну подошла поближе, выглядывая кого-то. Черноволоска тут же прильнула к стеклу, жадно разглядывая королеву Вечного леса. Обнаружив в волосах её пряди черные, удовлетворенно хмыкнула, а затем расхохоталась, от зеркала отпрянула, закружилась-завертелась по опочивальне своей. Приговаривая:

«Зеркало мое живое,

отраженье дорогое,

за меня ты отомсти,

холод в сердце запусти.

В душу проскользни змеей,

сделай фею не живой.

Жизнь Амбрелле сохрани,

Яду в кровь её пусти.

Пусть навек её скует

Королевы снежной лёд».

Ведьма кружилась и кружилась, приговаривая то громче, то тише слова заветные, колдовские. Искорки маленькие снежные вспыхивали в такт словам на поверхности зеркальной и исчезали в глубине мерцающей. Холодом повеяло в комнате, но танцующая женщина не замечала ничего: яд обиды давным-давно сковал сердце, выел живую кровь, заполнил жилы ледяной крошкой.

* * *

Амбрелла, отпрянув от окна, прошлась по светлице своей бездумно. Да и замерла напротив зеркала волшебного, будто позвал кто-то из темной глубины, притянул. Рукой махнула, слова шепнула, и замерла, залюбовавшись чудесами заморскими. А посмотреть было на что: на горы высокие, на моря глубокие, на страны жаркие, на танцы яркие.

Равнодушно взирала королева на чудеса чудные, без эмоций любовалась на дивности сказочные. Только морщилась время времени, да плечиком точеным дергала: чудилось её, будто мураши по шее ползут да за пазуху прячутся. Спустя время кольнуло что-то острое в сердечко ретивое. Заныло оно, засбоило. Королева ладошкой грудь потерла, боль и отступила. Отвернулась Амбрелла от зеркала, вернулась в кресло любимое и принялась вновь бездумно в окно глядеть. И не заметила фея, что волос темных в косах её прибавилось.

* * *

Усталая и довольная ведьма закончила свой танец смерти, погладила зеркало, благодаря за помощь, и покинула комнату тайную.

В холле её встретила помощница — девица вертлявая, но сметливая, доложила обстановку, да встречи перечислила грядущие. Салон магии «Ягиня» огромной популярностью в царстве Берендея пользовался. А то, что владела им одна из царских дочек, славы только прибавляло. От клиентов отбоя не было, очередь на месяца вперед расписывалась.

Принимала колдунья всех: и состоятельных аристократок, и купчих дородных, и простых служек. Поговаривали, что царевна не только приворот на любовь и богатство, здоровье и удачу творила. Будущее по зеркалам предсказывала, порчу снимала, венец безбрачия да проклятья семейные.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Шептались в кулуарах, что хозяйка и волшбой темной не брезговала. Слухи слухами, а не пойман — не чёрт. Строго карал царь-батюшка Берендей за черную магию, не чинов не разбирая, ни связей родственных. Потому если и случалось что в салоне магическом, то тайно и заказчики потом предпочитали молчать, не думать и даже во сне не вспоминать. Молчание — золото, гробовое молчание — гарантия долгой жизни.