Бородинское побоище в 3D. «Непобедимые» - Сергей Нечаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Получается, что атаман Платов не принес никакой пользы, то есть не поддержал генерала Уварова в его атакующих действиях?
Атаман М. И. Платов
Адъютант Барклая В. И. Левенштерн:
«С высоты, на которой мы стояли, мы могли видеть, как было выполнено это движение: либо отданные приказания не отличались особенной точностью, либо генерал, которому было поручено произвести этот маневр, не был на высоте этого дела, как бы то ни было, движение было выполнено весьма неискусно. Генерал Уваров, руководивший им, выказал себя человеком малоспособным».
А что же все-таки М. И. Платов? Где в это время был он?
Офицер-квартирмейстер А. Н. Муравьев:
«На старой большой Можайской дороге расположились пять полков донских казаков под командой полковника Сысоева; остальные же донцы, под командой графа Платова, составляли особенный корпус, который по время сражения переправился через Колочу на нашем правом фланге и должен был действовать в тыл неприятеля. К сему летучему отряду присоединили легкую гвардейскую кавалерийскую дивизию под командой генерала Уварова; но от дурных распоряжений и нетрезвого состояния графа Платова войска сии, которые могли бы принести большую пользу, ничего не сделали. Кутузов отказал Платову в командовании в самое время сражения; способности же Уварова, который после Платова оставался старшим, довольно известны. Он расположил свою конницу подле леса, занятого неприятельской пехотой, и потерял много людей без всякой пользы. Уваров обладал даром выбирать для атаки такие места, где конница не могла действовать, и отряд его <…> в день Бородинского сражения ни к чему не послужил».
Гвардейские казаки
Офицер-квартирмейстер Н. Н. Муравьев:
«В то самое время Платов показался с 10 тысячами легкой конницы на левом фланге неприятеля, который обратил против этого неожиданного появления войск часть своей пехоты, и все его батареи на время умолкли. Но Платов был в тот день пьян и ничего не сделал, как и принявший после него команду Уваров ничего не предпринял. Внезапный удар этот мог бы решить участь сражения в нашу пользу».
Потрясающие свидетельства двух братьев, участвовавших в сражении! Оказывается, атаман Платов не только ничего не сделал, но и был в день сражения пьян. Генерал Уваров так ничего и не смог с ним поделать. Да и сам он проявил себя не самым лучшим образом.
Адъютант Кутузова А. Б. Голицын:
«Когда господин Уваров, имевший столь важное значение сделать диверсию на левый фланг французской армии, возвратился и стал опять в линию без всякого на то приказания, то Кутузов, выслушав от него рапорт, сказал ему: „Я все знаю. Бог тебя простит“».
Получается, что русская кавалерия, едва встретив сопротивление, тут же сама вернулась назад, так и не выполнив поставленной задачи.
И был ли смысл во всей этой операции?
Русские кирасиры
Британский генерал Роберт Вильсон:
«Уваров и Платов, не поддержанные пехотой, но все-таки отвлекшие часть войск вице-короля и обеспокоившие Наполеона, в самый критический момент баталии рассеялись. Благодаря их действиям атака на центр была задержана и выиграно время для того, чтобы перестроить русский левый фланг и поставить батареи на новую позицию, которая имела теперь фронт немногим более 3000 ярдов[7]».
Адъютант Барклая В. И. Левенштерн:
«Возвращаюсь к генералу Уварову: движение, произведенное им, не удалось и лишило нас возможности перейти в наступление. Впрочем, оно принесло косвенно некоторую пользу: наступательное движение неприятеля было приостановлено, и мы могли вздохнуть».
Из сказанного можно сделать вывод о том, что рейд кавалерии Платова и Уварова был выполнен крайне непрофессионально. Однако и в таком виде он на некоторое время задержал решающую атаку Наполеона, что позволило русским перегруппировать свои войска. Более того, именно из-за этого рейда Наполеон так и не решился отправить в бой свою гвардию.
Этот рейд хотя и не нанес особого ущерба французам, однако вызвал у Наполеона некоторое чувство неуверенности за свои тылы. И это, следует признать, имело определенное воздействие на общий ход сражения.
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Решение относительно этой диверсии было принято между 8 и 9 часами утра. Сражение находилось еще в первой стадии своего развития. Не было никакой возможности предвидеть в какой-либо мере его конечный исход; еще предстоял длинный день в 12 часов, а при настойчивости и силе характера противника можно было до последнего мгновения ожидать от него все новых и новых усилий. Имелось полное основание сказать: „не хвались днем, пока не наступит вечер“. Диверсия, произведенная 2500 коней, никоим образом не могла бы изменить общее течение такого сражения, в котором принимает участие армия в составе 130 000 человек; самое большее — она могла вызвать частичную и переходящую задержку в выполнении плана противника, может быть, в большей или меньшей степени поразить его. Если бы это ошеломление наступило в тот момент, когда и без того решение уже назрело и когда при всеобщем утомлении обеих сторон каждый новый толчок сам по себе становится все более эффективным, то можно было бы надеяться достигнуть чего-нибудь этой диверсией. Но ранним утром неприятель, очевидно, имея достаточно времени для противодействия значительными силами этому разрозненному наступлению, смог бы наголову разбить генерала Уварова и затем вернуться к выполнению своего основного плана».
Итак, согласно Клаузевицу, принимавшему участие в рейде, решение о возможности такой операции было принято задолго до ее начала. Но в девять часов утра начинать рейд было еще не время. Точнее, приказы Уварову и Платову были посланы около девяти часов, но на их передачу, на передвижение кавалерии к реке Колоче и переход ее через глубокий овраг потребовалось около трех часов.
И как же при этом повел себя генерал Уваров?
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Он переправился через Колочу вброд <…> затем свернул налево и взял направление на Бородино, причем ему, однако, пришлось заметно принять вправо из-за нескольких болотистых ручьев, впадающих в Колочу. Слева от него была деревня Бородино, в которой прочно засели войска вице-короля, впереди его протекал по узкой, но топкой луговине вышеупомянутый ручей. По сию сторону ручья стояли несколько полков неприятельской кавалерии и густая масса пехоты, состоявшая из полка или батальона в сильном составе. Французская кавалерия тотчас же отступила через плотину, которая пересекает ручей приблизительно в 2000 шагов от Бородино; пехота же имела смелость остаться на этой стороне ручья и построиться в каре тылом к плотине. Генерал Уваров велел атаковать это каре».
Выходит, что не Уваров отбросил легкую кавалерию генерала Орнано, а она сама отступила.
У Орнано было два французских конно-егерских полка (6 эскадронов) и два итальянских (8 эскадронов). Всего примерно 1850 человек. В кавалерийский корпус Ф. П. Уварова входили Елизаветградский гусарский, лейб-гвардии Казачий, лейб-гвардии Драгунский, лейб-гвардии Уланский, лейб-гвардии Гусарский и Hежинский драгунский полки. Всего — 2500 человек. Так что отступление Орнано в этом случае выглядит вполне естественным. Но вот что последовало дальше?
А дальше пехота Эжена де Богарне построилась в каре.
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Лейб-гусарский полк был выдвинут и брошен на каре. Он произвел три безуспешные атаки. Итальянцы сохранили спокойствие и порядок и хладнокровно открыли огонь; гусары, как это обычно имеет место при таком поведении пехоты, приблизившись на 30 шагов к каре, поворачивали обратно и уходили из-под обстрела. Генерал Уваров приостановил эти неудачные попытки <…> На этом и закончилось все дело».
Сам Эжен де Богарне скрылся в каре 84-го линейного полка и оттуда руководил боем. При этом атаман Платов и не подумал поддержать генерала Уварова.
Русские гусары
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«В селении Бородино виднелось несколько сильных колонн, а за центром французской армии, позади боевого фронта, совершенно спокойно стояли большие массы войска, — по-видимому, гвардия. Генерал Платов со своими 2000 казаков находился на расстоянии четверти часа от Уварова и разведывал переправу через топкий ручей».
Тут Карл фон Клаузевиц ошибается: у атамана Платова было не 2000 казаков, а значительно больше (по некоторым оценкам, до 5000 человек). При этом его казаки не имели ни малейшего желания драться с регулярной пехотой противника.
