Дзэн-буддизм.Уроки мудрости учителей дзэн - Стивен Ходж

Умело соединяя отрывки из священных писаний махаяны с собственными комментариями и аргументами, Эйсай доказывает в этом трактате преимущества дзэн-буддизма, восхваляет его этику и мораль. Его произведение, должно быть, успешно достигло своей цели, так как новые правители Минамото приняли дзэн-буддизм в качестве официальной идеологии и многое сделали для того, чтобы распространить его по всей стране после смерти Эйсая. Призыв Эйсая вернуться к традиционным нормам морали и практики также вызывал отклик у многих верующих в буддийском мире. Такие учители, как Хонэн (1133—1212), Шинран (1173—1262) и Ничирэн (1222— 1282), попытались реформировать духовенство и распространить буддийское учение на более широкие массы.

К этому политическому и моральному учению есть красивое примечание. Эйсай прославился тем, что привез с собой из Китая семена чая. Он рекомендовал пить чай как напиток, помогающий в практике медитации и укрепляющий физическое здоровье. Связь между дзэн-буддизмом и чаем в Китае традиционно считалась восходящей ко времени самого Бодхидхармы. Хотя чай был импортирован как медицинский продукт еще до Эйсая, уникальный японский обычай распивания чая, на который в более поздние века мощное влияние оказала эстетика дзэн-буддизма, ведет свое происхождение от горстки семян Эйсая.

Практический урок: Запреты и предписания

Большинство учителей дзэн-буддизма, с которыми мы до сих пор знакомились, посвящали свои силы тому, чтобы вызвать в своих учениках переживание пробуждения. Они почти не упоминали о моральной дисциплине и этике, а время от времени даже убеждали своих учеников перестать беспокоиться по поводу формальной стороны буддийского монашеского кодекса поведения. Однако не следует полагать, что эти учители не соблюдали и не практиковали высокие моральные принципы. Вспомните, что фактически все великие учители, прежде чем стать практикующими дзэн-буддизм, обучались Винае. Буддийские моральные заповеди, наверное, были для них второй натурой, и едва ли стоит это комментировать.

Поскольку большинство из нас не могут воспользоваться преимуществами традиционного монашеского обучения, мы должны думать о моральных вопросах. Базовое буддийское обучение непременно связано с практикой добродетельного поведения, которое является необходимой предпосылкой успешного духовного развития. Итак, можно задать себе вопрос: какой моральный кодекс порекомендовал бы нам Эйсай? Вероятно, он не возражал бы против десяти моральных заповедей, которые до сих пор соблюдают практикующие дзэн-буддизм в Японии. Вот они:

* Не лишать жизни и не причинять вреда другим существам.

* Не красть.

* Не потакать дурным сексуальным побуждениям.

* Не лгать и не обманывать.

* Не употреблять опьяняющих напитков, помрачающих разум.

* Не сплетничать по поводу дурного поведения других людей.

* Не хвастаться, принижая при этом заслуги других людей.

* Не скупиться на духовные или материальные дары.

* Не быть агрессивным.

* Не клеветать на Три Драгоценности (Будда, Дхарма и Сангха).

Если вы хотите принять эти заповеди, думайте о них не только как о запретах, но и как о предписаниях. Например, не просто воздерживайтесь от убийства других существ или причинения им вреда, а старайтесь защищать и поддерживать их жизнь, не позволяйте другим убивать или причинять вред. Подобным же образом избегайте красть, в том числе брать в долг вещи, не собираясь возвращать их, и одновременно культивируйте великодушие, раздавая материальные и духовные дары другим людям, которые менее счастливы в жизни. Избегайте сплетен и всякого рода агрессивных резких фраз, но при этом не скупитесь на похвалу и добрые слова по поводу стараний других людей. Соблюдение морального кодекса приводит к гармонии и спокойствию духа и создает условия для продвижения в медитации и духовной практике.

13. Доген Киген (1200—1253)

Как только вы устремляетесь к просветлению,

даже если жизнь бросает вас во множество других направлений,

любые условия вашей жизни

становятся практической частью достижения просветления.

По мере того как дзэн-буддизм все более интегрировался в японскую культуру, он вступал в период бурных нововведений и творчества. Возможно, ведущей фигурой на этой ранней стадии японского дзэн-буддизма был Доген Киген, которого часто считают величайшим религиозным философом Японии до Нового времени. Его многочисленные произведения до сих пор очень популярны в Японии.

Родился Доген в 1200 г. в богатой аристократической семье. Уже в раннем возрасте он проявил выдающиеся интеллектуальные способности и получил серьезное образование, основанное на китайских классических текстах. Когда он был еще очень мал, его родители умерли: отец умер, когда Догену было всего два года, а через пять лет умерла его мать. Этот суровый урок недолговечности всего сущего Доген запомнил навсегда. Мы читаем в его биографии, что после того, как «он постиг возникновение и исчезновение всех вещей, в его сердце разгорелась жажда просветления». Действительно, последним желанием его благочестивой матери было желание, чтобы он стал монахом и жил на благо всех существ.

После смерти своих родителей Догена взял к себе дядя аристократ, который готовил из Догена своего наследника и преемника. Но у Догена были другие планы. Когда ему исполнилось двенадцать лет, он убежал и нашел пристанище у другого родственника, который жил как монах вблизи центра школы Тэндай на горе Хиэй. Постоянные просьбы Догена о том, чтобы его посвятили в монахи, наконец были приняты во внимание, и он стал послушником под личным руководством Коэна, возглавлявшего в то время школу Тэндай.

Когда Доген приобрел некоторые знания о религиозных учениях и ритуалах, его все чаще стал беспокоить навязчивый вопрос какова же связь между природой будды и просветлением? Кто-то предложил ему разыскать пожилого Эйсая и узнать у него ответ. Встречался ли Доген с Эйсаем на самом деле — неизвестно, но в 1217 г. он присоединился к сообществу монахов в монастыре Каннон[6] в Киото, возглавляемом Мёдзэном, главным учеником Эйсая. Хотя сам Мёдзэн предпочитал подход к дзэн-буддизму Линьцзи, он также давал наставления относительно священных писаний махаяны, тантрических ритуалов и учений. Эти занятия расширили горизонт буддийского образования Догена, и его более поздние сочинения обнаруживают признаки огромной эрудиции. Но, хотя Доген и был благодарен Мёдзэну за наставления, на беспокоивший его вопрос он так и не получил ответа.

Тогда Доген решил отправиться в Китай, чтобы поискать руководства у великих патриархов дзэн-буддизма. В этом путешествии его сопровождал сам Мёдзэн, и в апреле 1223 г. они благополучно прибыли в Китай. Однако бдительные китайские иммиграционные чиновники заставили Догена и его группу несколько месяцев ожидать на борту своего судна официального разрешения высадиться на берег.

В это время произошла случайная встреча со старым поваром из близлежащего дзэн-буддийского монастыря, которая оказала глубокое воздействие на Догена. Этот монах пришел на судно Догена, чтобы купить японские деликатесы. Доген пытался подольше побеседовать с монахом, но тот объяснил, что не может долго болтать, поскольку у него неотложная работа, которую нужно делать на кухне монастыря. Работа на кухне, продолжил монах, была его главной практикой дзэн-буддизма.

Доген был озадачен этим объяснением и спросил монаха, почему тот не хотел провести последние годы жизни в медитации.

Монах по-дружески ответил: «Ты не знаешь смысла практики и не понимаешь слов священных писаний».

Через какое-то время Доген снова встретил этого китайского монаха и спросил его, что тот подразумевал под прошлым замечанием.

«Слова священных писаний — это один, два, три, четыре, пять. Практика означает, что в мире нет ничего скрытого», — ответил монах.

В своих более поздних сочинениях Доген рассказывает, что в результате этой беседы он понял, что любая деятельность может стать практикой дзэн-буддизма, если она совершается в правильном духе.

После того как Доген получил разрешение путешествовать по Китаю, он посетил множество монастырей, чьи богатые традиции, искренность и дисциплина оказали на него глубокое впечатление. К концу многолетнего пребывания в Китае, когда Доген уже готовился к возвращению в Японию, его познакомили со знаменитым учителем Цзюцинем (1163—1228), ведущей фигурой дзэн-буддийской школы Цаодун. Эта школа, которая затем стала известной в Японии как дзэн-буддийская школа Сото, имела совсем иное происхождение, чем преобладавшая тогда форма дзэн-буддизма Линьцзи, хотя своими корнями школа Цаодун также восходила к Хуэйнэну, основателю Южной школы китайского дзэн-буддизма. В то время как стиль обучения в школе Линьцзи мог быть резким и пугающим, школа Цаодун традиционно считалась в своих методах более мягкой, хотя, как говорил Доген, Цзюцинь был известен тем, что бил своих дремлющих учеников домашней туфлей!