Корона бургундов - Андрей Посняков

Чу! Что-то крупное пролетело над бампером. Сова? Какая-то ночная птица?

А вот в левую дверь ударилась шишка. Еще одна. И еще… Условный знак! Значит, обреченный отряд Хотобуда уже здесь. Их послали на разведку, якобы на разведку – молодых и строптивых парней, неугодных. На разведку – на смерть, наивную, глупую, подлую. Хотобуд избавлялся от неугодных, и точно так же поступал вождь пришедших в набег готов. Эту взаимную резню, по мысли Радомира, нужно было бы если и не прекратить, то хотя бы ослабить, как было раньше, в старые добрые времена, когда готы являлись раз в два года – и точно так же – словене. Кто первым начал, кто кому мстил? Никто… и все сразу. Правых здесь не найти и не найти виноватых, издавна так повелось – враждовали словене и готы, и до прихода гуннов, и вот, в это время, когда все – и словене, и готы – платят повелителю Аттиле дань. И, главное, дают в его войско своих юношей – налог кровью. Кажется, чего уж им и делить? Ан, нет – враждуют. А вожди старательно поддерживают эту вражду – им она выгодна. Не будет набегов – исчезнет среди соплеменников страх, и кто же тогда будет содержать чрезмерно разросшуюся дружину, профессиональных воинов, подчиняющихся вовсе не совету селения или рода, а только лишь своему вождю – хевдингу, конунгу, князю. Рэксу, как сказали бы римляне.

Это дело нужно было порушить, Рад очень бы хотелось, чтобы, по крайней мере, год здесь не было бы никаких войн, никаких набегов. Из-за Хильды… чтоб спокойно. И еще… было б ее на кого оставить! Доверять жрецу – чревато. Не тот человек Влекумер-навий, кому можно было бы доверять. А тем, кому можно – рабы. Никто и звать их никак.

Молодой человек приоткрыл дверь, глядя, как невдалеке прошли – проскользнули – размытые осенним дождем тени. Воины Хотобуд – Серый Карась, Хомут Гунявый, Скорька…

За ними – на всякий случай – и Радомировы, Муму – и того взяли. Оглоедина мог пригодиться – оглоблей-то махал со всем старанием. А что темно – так на то кое-что имеется.

А темнело, между прочим, быстро.

Пропустив воинов, Рад отсчитал про себя до десяти и, запустив двигатель, погнал машину вниз. Вырвавшиеся из фар лучи дальнего света, играя бриллиантовыми брызгами дождя, переломили опускающуюся ночь надвое.

Готы все же выскочили из засады – навстречу неведомому чудовищу, рычащему, с яростно горящими плошками-глазами. Нет, эти парни вовсе не были трусами и не тратили времени даром – уже зазвенели мечи, завязалась схватка, и дурачинушка Муму поудобнее перехватил оглоблю.

– Именем Атли-конунга, стойте! – выскочив из машины, Родион встал в свете фар, положив руку на рукоять меча. – Стойте и слушайте – это сказал Атли, это говорил Варимберт-херцог – слушать меня, как их!

Молодой человек говорил с такой напористостью и страстью, с такой непоколебимой уверенностью, что сражавшиеся изумленно застыли.

Готы тут же отошли в темноту, Рад же оставался на свету – в любой момент можно было ждать стрелы или брошенного умелой рукой дротика.

– Ты кто такой? – удивленно спросили из тьмы.

– Я – Радомир из рода Доброгаста, – гордо ответствовал юноша. – Хевдинг волею пославшего меня Атли-конунга.

– Да-да, – где-то совсем рядом заговорили по-готски, – я слышал об этом воине.

– И я!

– Чего же ты хочешь, Радомир-хевдинг? И что это за страшное колдовство, коим ты обладаешь? Эта колесница…

Родион скрестил на груди руки:

– Ты прав, прячущийся в темноте, это колесница богов. Древних богов – Водана, Донара, Тюра. Я воспользовался ею, чтоб вы не сомневались – кто перед вами! Великий Атли-конунг, которого еще называют Этцель, послал меня, как когда-то посылал херцога Варимберта. Сегодня я здесь, в землях словен, завтра же приду к вам! Зачем – вы знаете.

– Мы вовсе не прячемся в темноте, славный хевдинг, – обиженно пробурчав, выбрался на свет молодой гот – стройный, высокий, с круглым, по-детски наивным лицом и длинными светлыми волосами, ниспадавшими на плечи ровными прядями. – Меня зовут Хукбольд, сын Винегара. Здесь мои воины… и наши враги!

– Словене вам не враги, – покачал головой Радомир. – Очень скоро вы отправитесь вместе далеко-далеко, за подвигами и славой. И я сам поведу вас крушить римские города и виллы! Славный Хукбольд, ты будешь командовать десятком. Теми воинами, которых сам же и наберешь.

– Но… – гот озадаченно прищурил глаза. – У нас же есть уже вождь.

– Он – здесь, в вашем селении, – взмахнул рукой Рад. – А там, на просторах славы, вождем будешь ты. Что же касается вашего нынешнего вождя… – молодой человек повернул голову и крикнул уже по-словенски. – Серый Карась, брат! Выйди.

Словенский воин тут же возник в свете фар. Яркие блики вспыхнули на золотом узорочье щита.

– Карась, расскажи славному Хукбольду все. А ты, Хукбольд, сын Винегара, выслушай его, как меня, и пусть твои воины тоже выслушают. Говорите! Я же будут ждать вас на вершине холма.

Забравшись в машину, Родион осторожно развернулся, старясь не угодить в болото, и медленно поехал обратно в гору. О, какими глазами провожали его готы… и словене, кстати – тоже! Уже начинало светлеть, алая заря занималась над дальним лесом, а под капотом «Победы» приятно урчал двигатель. Многое бы отдал сейчас Рад, чтоб хотя бы одним глазком увидеть выражение лиц оставшихся у трясины воинов. Впрочем, об этом можно было догадываться.

И все же, все же и словене, и готы оказались на высоте – вовсе не впали в панику при виде этакого само ходного чуда с яростно горящим взором, еще б немного – и в железного монстра полетели б копья. Радомир рисковал – но ничего другого придумать не смог, не было времени.

Поставив авто на старое место, молодой человек заглушил мотор и вышел, аккуратно захлопнув дверцу. Уселся на капот, всматриваясь вниз, в ночь, точнее – в бледноватую предутреннюю морось, пронизанную призрачными жилками тумана. Светало, но у болота по-прежнему было темно. Или это просто так казалось?

Ага! Вот послышались приглушенные голоса… что-то звякнуло… на фоне зари нарисовались две черные фигуры. Хукбольд и Карась – кто же еще-то? Явились вдвоем, молодцы – воины все же оставались на стороже.

– Хевдинг, я хотел спросить…

– Я тоже. Только пока не тебя, славный Хукбольд. Карась, друже, откуда ты знаешь готский?

– У нас все знают, – парень пожал плечами. – Кто лучше, кто хуже.

– А нас словенский уже стали забывать. Хевдинг! Не могу поверить! – сверкнул глазами молодой гот. – Это что же, получается, наш вождь – нас и предал?! Неужто так может быть?

– Думай сам, – Радомир втянул ноздрями холодный и влажный воздух. – Одно могу подтвердить: все то, о чем рассказал Серый Карась, – правда. Он сказал – ты думай. Рассуждай, вспомни – так ли уж ваш вождь доверял тебе и твоим людям? Или, может быть, недолюбливал, старался избавиться?

– Мы были против, когда Эрмерамна выбрали вождем младшей дружины. И мы, и наш священник, отец Ингравд.

– Знаю отца Ингравда – достойный муж.

– Жаль, его не послушали. Эрмерамн вообще-то – из захудалого рода. Далекие предки его – те, да… а этот. И все же – он наш вождь, и мы не можем его убить.

– Убивать и не надо. Просто устройте нам встречу, и как можно быстрей.

– А…

– А если не согласится, – Радомир хищно скривил губы, – то скажите, что люди Атли-конунга отыщут его везде. И накажут, как принято у гуннов – по законам степей.

– Все передам, как ты сказал, хевдинг, – Хукбольд приложил руку к сердцу. – Так я пошел?

– Постой… Истр – есть у вас в селенье такой?

– Истр, сын Доброгаста? Беглец? – гот неожиданно улыбнулся. – О, да, хевдинг, Истр, сын Доброгаста, пока живет у нас. Ждет зимы, когда замерзнут реки. Он, как и ты, воин великого Атли. И хочет вернуться к своему конунгу. Но Истр не собирает с собой людей. Зовет – да, но брать силой не может.

– Он – нет, – согласился Рад. – Я – да. Ибо Атли-конунг и херцог Варимберт дали мне на это право.

– Мы знаем о тебе, у нас были гунны, – поклонившись, гот растворился в тумане.

– А что делать нам, князь? – тихо спросил Карась.

– Ничего. Ждать.

Радомир посмотрел на занимавшуюся зарю, охватившую уже полнеба, на показавшийся из-за дальнего леса сверкающе-оранжевый краешек солнца. Улыбнулся:

– Будет добрый день.

– Да, наши успеют убрать капусту и репу. Нынче славная осень – солнечная, сухая. Не зря Влекумернавий еще по весне принес в жертву богам красивую молодую рабыню.

– Жрец Влекумер, – шепотом повторил молодой человек. – Ах, если б все твои слова сбылись.

– О чем ты, князь?

Радомир тряхнул головой:

– Почему вы все называете меня князем?

– Ты – старший в роду Доброгаста. А род Доброгаста – старший в нашем селении. Никто не смеет оспаривать этого. По заветам предков ты – князь.

– Ладно, князь, так князь, – Рад задумчиво посмотрел на медленно встающее солнце. – А если бы старшим в Доброгастовом роду остался совсем молодой парень. Ну, скажем – Истр? Если б меня не было, а он – был.