Штука - Владислав Выставной

– Вот, кстати, и приехали, – сказал Хиляк.

Он вышел из своей полулежачей позы, потянулся, зевнул. Установил шляпу подобающим образом. Подмигнул мне. На него, очевидно, вся эта атмосфера не производила такого впечатления, как на меня.

Автобус затрясло с новой силой: он съехал с дороги в какой-то переулок. Немного качки, как на утлом рыболовном суденышке, и мы остановились.

Это был обширный двор какого-то П-образного трехэтажного дома. Один его вид вселял тоску и уныние. Впрочем, от этого настроения следовало избавляться. Подумал – и достал из сумки Клоуна. Надел куклу на руку.

– А-а… – зевнул Клоун. – Это я хорошо выспался…

Принялся оглядываться, по сторонам.

Трудно привыкнуть к этому ощущению – когда рука перестает подчиняться, и ты начинаешь вести заумные беседы с самим собою. Хорошо еще, Крот и Хиляк – такие же психи, как и я. А в компании безумцев границы реальности и сумасбродства здорово размываются.

– Это где ж это мы? – сказал Клоун. – Ага, знаю! Третий Накопитель! Ох, не люблю это место, аж все чешется, как вспомню…

У меня и вправду зачесалась рука. Что же это за Накопитель такой, что даже кровососу Клоуну не по нраву?!

Я так задумался, что не заметил, что на меня уже довольно долго смотрят Хиляк с Кротом. Оценивающе, так смотрят, будто собираются выставить меня на продажу.

– Здорово, парни! – крикнул Клоун. – Вижу, вы решили всерьез взяться за дело? Молодцы! С этого и следовало начинать!

Хиляк проигнорировал эти выкрики и кривляния. Он положил мне руку на плечо и сказал:

– Ну, вот и пришло твое время, Близнец. Дальше тебе одному идти.

– Почему – одному? А как же вы?

– Если встретится реальный анимал – нам с Кротом там делать нечего. Особенно, если этот анимал – профессионал. Только у тебя есть шансы заговорить ему зубы, вытащить какую-никакую информацию. Так что настал твой звездный час.

Хиляк усмехнулся. Не очень уверенно, как мне показалось.

– Погоди, Хиляк! – я помотал головой. – Куда мне идти, что мне делать? Как вынюхивать этого анимала?

– Действительно, одному ему никак! – поддакнул Клоун. – То есть… На что это вы намекаете?!

– Ты пойдешь с ним, Клоун.

– Погодите! Я не хочу! У меня после этих Накопителей голова болит! Ой, я кажется нездоров… Близнец, положи меня в сумку, а? Мне надо побыть одному…

Клоун схватился ручонками за голову, закатил глаза, начал заваливаться на бок. Я даже не знал, как реагировать на весь этот цирк.

– Перестань паясничать, – терпеливо сказал Крот. – Близнецу без тебя не справиться. Для того ты и нужен, чтобы помогать ему…

Клоун понурил голову, заговорил плаксиво:

– Да, так всегда: как работать – так «Клоун, помоги!» А как веселиться, то «Ничего, пусть он в сумке поваляется»!..

– В следующий раз повеселимся вместе, – легкомысленно предложил я.

Хиляк и Крот одновременно сделали какой-то предупреждающий жест, на который я лишь непонимающе пожал плечами.

– Ловлю на слове! – хитро сказал Клоун. – Ну… Ладно, пойду с Близнецом, куда деваться… Не бросать же родного человека вот так, в трудную минуту. Все думают, Клоун – эгоист. А это не так, Клоун – он тонкий, ранимый и отзывчивый…

– Вот и хорошо… – нетерпеливо сказал Хиляк. – Близнец, слушай меня внимательно: ничего особенного от тебя не требуется. Встретишься с нашим человеком – она тебе покажет все контурные метки. Его, кстати тоже провеешь. Точнее – проверит Клоун. Если что – даст тебе знать…

– Это я запросто! – важно подтвердил Клоун.

– Наткнешься на анимала – не тушуйся, но и не геройствуй. Постарайся выяснить про него, как можно больше. Запомни: сейчас ты не Блюститель. Ты – Контролер. Считай, что работаешь под прикрытием.

– Контролер?

– Да. Формально – следишь за процессом накопления. От тебя ничего не требуется – просто ходишь и смотришь…

Я слушал и кивал. Хотя в голове – полнейший туман. Задание-то сродни «пойди туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю что». Одна надежда – на тряпичного «симбионта».

4

Можно было ожидать чего угодно. Не удивился бы, если бы в этом ветхом здании пряталась секретная пыточная – как раз для массового выдавливания Жалости. Возможно, Клан так и поступил бы – благо, жестокости и озлобленности слабакам не занимать. Но это невозможно, так как требует решимости и силы.

А потому Третий Накопитель расположился… в сиротском приюте. Точнее – в Доме ребенка. То есть для совсем меленьких, которым не исполнилось и пяти. И что самое жуткое – большинство из них, как я понял из скупого общения с персоналом, были больны. Что-то вроде синдрома Дауна.

Честно говоря, это обстоятельство меня шокировало. Наверное, не спасло бы даже каменное выражение лица Контролера, да только Клоун, который прятался под накинутым на руку плащом, свирепо шипел:

– Спокойно, Близнец, спокойно! Это всего лишь дети…

Экскурсию по приюту проводила маленькая женщина в белом халате – Марфа Анатольевна. Я заметил уже: те, кто работали с детьми, прозвищ в Клане не получали. Марфа Анатольевна была воспитателем или, как здесь выражались, нянечкой. Мы прошли через все коридоры, заглянули в комнаты и палаты. Сквозь меня протекли все запахи этого маленького островка Жалости – медикаментов, грязных пеленок, невысохшей краски, хлорки, мышей и отчего-то самый тоскливый, подымающий кошмары детсадовского детства – запах подгоревшей молочной каши…

Клоун все молчал. Единственное, чего же хотелось мне – это побыстрее сбежать отсюда. Неспроста я чувствовал себя так неуютно еще в окрестностях этого места: аура неблагополучия висела над головами, вдавливала в пол, мешала дышать. Встреченный по пути персонал, однако, выглядел довольно бодро. Наверное, сказывалась привычка.

Отстав от нянечки, я спрашивал Клоуна:

– Ну? Что?

– Глухо пока! – бубнил из-под плаща Клоун. – Надо бы осмотреться…

Воровато оглядываясь, я сдвигал плащ. Клоун высовывал смешную голову. И мы продолжали осматриваться. Бродили еще с полчаса, пока левая рука сама не дернулась к лицу:

– Все, начальник, баста! Нету здесь никого! Можно сваливать…

– А вы, наверное, хотите и Накопитель посмотреть! – сказала шедшая впереди Марфа Анатольевна.

Клоун сам суетливо нырнул под плащ.

– Конечно… – неуверенно сказал я. – А то как же…

Я руководствовался двумя соображениями: во-первых, в обязанности Контролера наверняка входил и осмотр этого непонятного для меня устройства. Ну, а во-вторых, мне стало интересно.

Я почему-то бы уверен, что нянечка потащит меня в мрачный подвал. Ведь именно там, в мрачных подземельях, по всем правилам алхимической науки должны прятаться приборы околомистического назначения. Все же оказалось с точностью до наоборот. Мы поднялись на третий этаж, и там, на маленькой лестничной площадке ступили на скрипучую деревянную лестницу, ведущую на чердак. Поднялись в затхлый полумрак, нянечка щелкнула выключателем…

Я ожидал встретить здесь запущенность и захламленность – подстать той бедности, что видел во всем заведении. К своему удивлению обнаружил, что это место, пожалуй, самое ухоженное во всем здании. Обширное пространство, нарушаемое только балками перекрытий, свободное от пыли, мусора, хлама, освещенное лампой в толстой стеклянной колбе под потолком.

– Вот, – сказала Марфа Анатольевна, указывая на скаты крыши, – Рефлектор в порядке, не протекает, как ремонт сделали, так и работает…

Мне стоило некоторых усилий понять, о чем говорит эта простая с виду женщина. Если металл крыши – это рефлектор, то, что он собирает, направляется аккурат в центр видимой части чердака. Как раз там стоял одинокий, изрядно помятый ящик, из-под недорогого корейского телевизора. Так было бы в случае радиоволн. Выходит, то, что собирает этот «рефлектор», исходит снизу и концентрируется в этом самом ящике. Надо полагать, внутри и находится Накопитель.

Подошли к ящику. Нянечка развела мятые, будто обгрызанные картонные клапаны. Под ними оказалась скомканная тряпка самого неблаговидного вида и запаха. Нянечка осторожно приподняла тряпку. Я с любопытством склонился. И лишь успел ощутить, как под плащом предупреждающе дернулся Клоун…

Что-то случилось. Сверкнуло в глаза, защипало… Опомниться не успел, как хлынули слезы. Отшатнулся – упал на пол, отполз, всхлипывая и рыдая.

Вот она, настоящая Жалость… Раньше я совсем не понимал этого – одни намеки, разговоры и смутные ощущения. Сейчас же мне стало так остро, так невыносимо жалко всех несчастных и обездоленных в этом мире! И чувство было столь сильным, что казалось: еще немного и меня раздавит этим напором. И чтобы спастись, нужно бежать куда-то, искать того, кому нужен этот избыток Жалости, кому помочь, выручить, отдать всего себя…

Чувство схлынуло так же внезапно, как и появилось. И вместе с ним ушли последние силы и даже тепло из тела. Я сел, раскачиваясь, на полу, меня мелко трясло. Перед глазами плыли цветные круги, и откуда-то издалека доносился испуганный голос нянечки: