Спецзона для бывших - Александр Наумов

– Что произошло потом, после увольнения из магазина?

– Я стал бандитом. Долги забирал. Пятьдесят тысяч долларов в свое время даже забирал. С одного предприятия.

– Где же приходилось искать заказчиков на такую «работу»?

– Они сами приходили.

– Но они-то как вас искали?

– Мы в основном по Хабаровску работали. Хабаровск вообще бандитский город. Кто-то кого-то знает… Я вначале пришел к одному своему товарищу, которого хорошо знал, с которым в свое время мы дрались… Я приехал к нему в Хабаровск, поговорили… Из Биробиджана до Хабаровска всего двести километров, по меркам Дальнего Востока это недалеко.

– И что же, вы сказали: «Давай я буду выбивалой».

– Да при чем тут выбивалой? Я просто сказал: «Давай поработаем вместе». Потому что, работая у тестя, я помотался и по Сахалину, и по Приморью. Естественно, что было много знакомых. У каждого коммерсанта всегда куча проблем. Кто-то что-то не вернул, кто-то кого-то обманул. Чем крупнее коммерсант, тем больше у него проблем и тем больше у меня было «работы».

– Ну а что же мешало заняться каким-то легальным бизнесом? А не криминалом?

– Почему криминалом? У нас не было никакого криминала. Допустим, вы занимаете человеку деньги. Он вам не отдает. Решить проблему сложно. А мы решали проблему! Мы никого не убивали, не грабили, не били. Нет, бывало, били… Приезжаем, говорим: «Вы должны деньги. Почему не отдаешь? В чем проблема?» У нас была своя «крыша», один авторитет, мы работали под ним. Спрашиваем дальше: «Ты вообще согласен, что должен деньги?» – «Согласен». – «Почему не платишь?» Вот и все, это вежливо, культурно.

– Ну и что же, платили?

– Конечно, платили. Потому что если тобой заинтересовались, да еще от громкого имени мы работали, то, естественно, бесследно ничего не пройдет.

– Вы говорили, что приходилось бить…

– Приходилось, конечно. Но не сильно. В основном это использовалось как метод психологического давления. Обычно у нас был человек, который иногда «вскипал», ну, делал один-два удара, вот и все. Никаких там выбиваний, никаких подвалов не было. То есть средний человек по своей природе слаб, чуть надавишь на него – и он уже поддается. Не обязательно держать в руке топор, чтобы добиться своего.

– Как оплачивались ваши услуги? Это были проценты от выбитых денег?

– Нет, ну какие проценты? Мы сами смотрели по человеку, сколько забрать с него. Вообще мы работали с половины суммы: половину отдавали клиенту, другую половину забирали себе. Должнику тоже никаких процентов не назначали, потому что мы не банкиры. Но это уже так, по понятиям… То есть мы говорили ему: «Ну ты сам подумай, сколько ты времени протянул. Тебе никто не говорит, сколько ты должен. Вспоминай сам. Но учти: как ты отнесешься к нам, так и к тебе будут относиться. Подумай, прежде чем отстаивать свою точку зрения». Вот и всё. Люди, конечно, отдавали больше, чем когда-то брали в долг. То есть мы ни с кем не ссорились, они сами нам отдавали деньги. Потом с этими же людьми мы решали аналогичные вопросы. Они сами подходили, потому что… скажем так, им нравился наш стиль работы.

– Как часто к вам обращались с такими просьбами?

– Постоянно. Затяжка денег – это норма в коммерческой жизни. Потому что каждый день оборота денег дает большую прибыль.

– На Западе коммерсанты верят друг другу на слово. Если кто-нибудь обманет, с ним просто перестанут сотрудничать. Имидж нечестного человека останется за ним на всю жизнь.

– Но у нас – в России, всегда есть куча факторов, на которые всегда можно сослаться и не вернуть долг. Можно периодически звонить по телефону и говорить: «Ну извини, вот задержалось что-то…» У нас ведь плохие дороги, они практически не работают, и самолеты опаздывают, бьются… Люди куда-то пропадают… Оправдание всегда можно найти.

– Ну и как вы после своих «подвигов» стали жить, какие-то сверхдоходы у вас появились?

– Конечно. В 1993 году у меня «Крузер» был. Ну, золото там… триста граммов, и еще что-то было. Конечно, сверхдоходы были.

– А к чему вообще вы стремились?

– Я не знаю…

– Ну ради чего все это делалось?

– Доказать. Себе и всем, что я смогу, сумею, что обстоятельства не загонят меня в угол. Только доказать. С деньгами же я обращаться не умел. И я еще тогда понял, что надо учить человека обращаться с деньгами с детства.

– То есть дело свое вы так и не открыли?

– А дело я не открывал по одной причине. Тесть все время мне говорил, что его бизнес – это все наше. Мол, зачем еще мне чего-то начинать делать. Его я все равно бы не переплюнул. У него такие связи, такие подвязки везде в городе были. И я бы его не перешагнул на этой стезе. Поэтому я продолжал заниматься тем, чем занимался. И вот однажды мы попадаем в милицию. За вымогательство. Ситуация была такой, что одному парню потребовалась прописка в Хабаровске. Он встретился с начальником ЖЭУ, отдает ему паспорт и деньги. Триста долларов за будущую прописку. А начальник ЖЭУ два месяца мозги ему канифолил. За это время у парня где-то там умирает отец, и теперь он не мог даже выехать на похороны. Он обращается к нам. Мы разыскиваем начальника ЖЭУ. С нами приезжает и этот парень, которому нужна была прописка. И он за отца бьет два-три раза этого начальника ЖЭУ. Потом мы за все про все насчитываем должнику большую денежную компенсацию. А денег у него не было. Он нас боялся, поэтому пошел в милицию и сдал нас. Когда мы в следующий раз приехали к нему за деньгами, нас уже ждали. Всё какие-то пистолеты у нас искали… Но оружия у нас не было. Оно было нам ни к чему. Потом нас забрали. Мы наняли адвокатов, и через трое суток нас выпустили. Дело замяли, оно затухло. Но после этого случая я понял, что жизнь переменчивая штука: сегодня белая полоса, а завтра черная. Тем более мы так засветились. И мы решили лечь на дно. Я опять занялся коммерцией. В Охотске был рыбзавод, где создалось бедственное положение с транспортировкой рыбы. Оборота капитала не было, поэтому зарплату работникам выдавали икрой и рыбой. Эти работники продавали икру и рыбу по дешевке, чтобы иметь хоть какие-то деньги. По цене в десять раз дешевле, чем в Хабаровске. Мы приезжали в Охотск с наличкой, скупали всё, а потом перепродавали в Хабаровске. У меня опять появились деньги.

А потом я решил навестить отца в Новосибирске. Поехал на своем джипе, который хотел в Новосибирске подороже продать. И еще я хотел устроить себе там отдых. Приехал, начал погуливать. Отец отрицательно к этому относился. И видя, что я слоняюсь без дела, предложил мне работу. Каким-то его знакомым нужно было перегнать из Уфы в Новосибирск машину. Была еще одна причина уехать из Новосибирска. У женщины, с которой я там связался, муж был очень серьезным бандитом. Отец это знал и сказал, что у меня будут большие проблемы. Поэтому он и отправил меня с глаз долой. А с собой я взял ружье. Оно досталось мне по наследству от деда. Но было нерабочее, без курков. В Новосибирске я обращался на завод, но там не могли его отремонтировать. Сказали, что у них нет ни такой стали, ни инструментов. И я подумал, что когда буду проезжать Челябинск, может быть, там решу этот вопрос. И я его вез прямо в сумке. Потому что это был просто как кусок железа. И вот когда я уже обратно ехал, и до Новосибирской области мне оставалось три километра, возле деревни Кочиры в Казахстане, меня останавливают. Потому что у них труп был на трассе. Увидев у меня незарегистрированное оружие, казахи разбираться не стали. Взяли и упаковали меня в тюрьму! Видимо, я чего-то там наболтал, в камере, лишнего. Потому что мне дали год. Хотя, в принципе, я сам прозевал, когда надо было отказаться от заключения о признании этого ружья огнестрельным оружием. Там написали, что после последнего выстрела чистка ствола не производилась. А последний выстрел был пять лет назад. Ружье валялось у деда на даче, и никто туда не заглядывал. Суд посмотрел на все это дело, и дали мне год. Потом по кассационной жалобе за отсутствием в моем деле состава преступления меня освободили. А тогда еще в Казахстане было усиление по борьбе с преступностью. За угон расстрел давали. Поэтому и со мной так сурово разобрались. И пока рассматривалась моя кассационная жалоба, я сидел на зоне в Павлодаре. И вот когда я увидел, как живут блатные на зоне, мне вдруг стало стыдно за весь свой прежний образ жизни. Потому что в зоне я увидел, что никакого бандитского братства не существует, что все это надуманное… На самом деле просто своя игра для выколачивания денег. С одних выколачивают угрозами, с других – ласковым словом. «Давайте за порядочность, давайте поможем человеку». Да никто никому в криминальном мире просто так не помогает. На самом деле каждый преследует только свои интересы. И все это открылось для меня на зоне. Допустим, такая ситуация. Менты для меня всегда были врагами. Я их всю жизнь ненавидел, просто не переваривал эту курву. И вот в зоне два пацана напились, подошли к дежурке и оттуда своровали какой-то журнал, наручники и пару газовых баллончиков. После этого начальник подтянул блатных и говорит, что если до вечера они не найдут украденное, то пострадают сами. К вечеру нашли и наручники, и баллончики. А этих пацанов били два дня! Сами же блатные били. Я думаю, мама дорогая, что творится на белом свете! Хотя зона не красная, а черная. Ну, скажем, там мент в зоне – это событие. Там нету никого из администрации. Там каждый день были пьяные в зоне. Там водка стояла открыто… Жили в свое удовольствие. Вот я насмотрелся на все это, понял, что нет в мире никакого воровского братства. Что нет никакой воровской идеи. Каждый живет сам для себя. Это было для меня открытием.