Зона поражения - Александр Бородыня
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Максим Данилович послушно склонился к умирающему.
— Возьмите. И сожгите их. Я не хочу, чтобы трепали мое имя.
— А они что, настоящие у вас? — вынимая красную мятую книжечку паспорта, спросил Максим Данилович.
Но вопрос остался без ответа. Человек, сидящий на кафельном полу, медленно сползал по выгнутой желтой стенке котла, глаза замерли, в них навсегда запечатлелась боль. Пассажир был мертв.
2
Небо было ледяное, высокое. Он вышел из кафе. Опять тишина. Забравшись в «Лендровер», Максим Данилович развернул чужой паспорт. Паспорт был киевский на имя Антонова Виктора Степановича пятидесяти двух лет. Под пластиковой обложкой паспорта был сложенный вчетверо лист хорошей белой бумаги, на котором карандашом был аккуратно сделан чертеж. Никаких пояснений, никаких цифр или надписей, только схематичный рисунок и маленький крестик на нем.
Спрятав чужой паспорт в карман вместе со своими документами, Максим Данилович завел двигатель и развернул машину. Он решил возвращаться. Пассажиров не оказалось, дальнейший маршрут теперь не имел смысла. Оставаться в кафе глупо. Если удастся проскочить кордоны и вернуться в Киев, может быть, этот странный доктор из ракового корпуса предложит еще что-то. Здесь стреляют без предупреждения, по крайней мере по собакам. Почему здесь стреляют по собакам?
Он попытался припомнить мертвую собаку в кафе, но не смог. В памяти только поворачивались лопасти вентилятора. Беспокойство оставило его.
Одинокая фигура, неожиданно возникшая на обочине в полукилометре от кафе, переменила все. Сложившийся план возвращения обратно отпал.
Не перепутаешь. Женщина поднимала руку. В зоне не бывает типичных автостопщиков. Только беглые зеки и радиоактивные бешеные собаки. Либо это была ловушка, либо на дороге перед ним был один из тех пассажиров, которых он должен был взять.
«Лендровер», с разгону проскочив вперед метров двадцать, лихо затормозил и пошел задним ходом. Все-таки великолепная машина, абсолютно послушная. Потная щекастая баба в ватнике и пуховом платке распахнула дверцу.
— Вы от Саши? — спросила она.
Спутанные волосы пучками торчали из-под ее платка, полные губы были мокрыми.
— От доктора!
— Очень хорошо! — Она забралась в машину, хлопнула дверцей, махнула полной ручкой. — Поехали!
Максим Данилович не шевельнулся, его рука замерла на красной рукоятке тормоза.
— Зинаида! — представилась женщина, прибирая волосы под платок.
— Максим! Куда поедем?
— У вас есть карта?
— Есть! — Он подал карту.
— Это не то!.. Погодите! — Порывшись в своей сумке, она вынула мятый большой листок, изрисованный авторучкой. Чертежик даже отдаленно не напоминал план, найденный в чужом паспорте. Расправив листок на коленях, она показала пальцем: — Вот, смотри, досюда по шоссе… А потом в объезд…
— Проселком?
— Да какой там проселок? Ямы одни. Но на этой тачке проскочим.
Спустя сорок минут, прорвавшись через кусты, «Лендровер» встал на небольшой поляне, и по требованию женщины Максим Данилович выключил двигатель.
— Будем ждать, пока пойдут машины с АЭСки, — сказала она в ответ на его молчание. — За их шумом нашего мотора не будет слышно. Иначе не прорваться.
Она вынула из сумочки какие-то бутерброды — он не смотрел в ее сторону, — вынула небольшой термос.
— Хочешь есть, Максик?
— Я должен был взять троих! — сказал он, чувствуя, как неожиданно потеплело в груди от ее слов. — Одного я видел в кафе. Он умер. Но должна была быть еще девушка?
— Плохо! — сказала Зинаида с набитым ртом. — Плохо, что умер. Кстати, тебе доктор конверт давал?
Вытащив большой конверт, Максим Данилович бросил его на колени женщины. Та убрала в сумочку свои бутерброды и надорвала плотную бумагу.
Яркий журнал отражал лощеными страницами солнечный свет, неожиданно вынутый из конверта, он удивил Максима Даниловича. Зинаида с шорохом перекидывала плотные странички. Далеко на шоссе шумели в беспрерывном своем движении моторы машин.
— Зачем это?
— Плохо! — повторила она. — Тот в кафе, он должен был на контейнер вывести. — Она медленно перевернула следующую страницу. — Как мы теперь без него этот контейнер найдем? А если контейнер не брать, то одни эти шубы и остаются. — Она перебросила еще одну лощеную цветную страницу. — Татьяна не знает места. Этот умер. Раньше надо было соображать, дотянули. Представляешь, его Саша из реанимации взял, медики думали, пару дней протянет. А он, видишь как, не протянул. Ты-то сам, Максик, тоже небось после операции.
— Ну!
— Рак печени?
— Нет, — ехидно отозвался он. — Желудка.
— А у меня печени… Должна была еще месяц назад быть захоронена.
— Значит, есть шанс?
— А как же! Если б не было, я б уж в земле давно лежала, черви бы меня грызли, Максик. Вот, смотри! — Она ткнула в блестящую страничку круглым ногтем. — Эта шубка до сих пор стоит сорок тысяч долларов. Продадим, вот уж повеселимся! Но лучше бы, конечно, контейнер отыскать, с шубами мороки много!
3
Температура упала, у Максима Даниловича сильно замерзли руки, и он непроизвольно по многолетней привычке косился на стекло, туда, где обычно был градусник. Но никакого градусника. Градусник был в прошлой жизни, в этой нужно было отвыкать от него.
Выбравшись из леса, «Лендровер» стоял развернутый в сторону города, с выключенными фарами, никому не видимый под прикрытием какого-то пустого бетонного сооружения. Максим Данилович сосредоточился на ограждении из колючей проволоки, со всех сторон охватывающей город, пытался сообразить, где же в ней проход. И не видел никакого прохода.
— Давай, Макс… — прошептала женщина. — Поехали!
В ледяной черноте над городом бродил по невидимым облакам луч прожектора. Горели уличные фонари. В движении прожектора была какая-то нервозность, в свете фонарей, напротив, только неподвижность и порядок. Несколько долгих минут он вел машину практически вслепую. «Лендровер» сильно подскакивал на мерзлой земле, и Максим Данилович уже не в первый раз оценил его великолепные рессоры.
— Здесь!
На колючую проволоку были брошены широкие доски. Максим Данилович увидел их перед капотом в последнюю минуту.
— Ни хрена себе!
— У тебя получится?
Он не ответил. Урча мотором, машина послушно взобралась по доскам, просела, доски наклонились, и «Лендровер» соскочил вниз.
— Цирк!
— А ты думал, что после смерти будет?.. Давай, направо и до конца улицы, там еще один правый поворот, — шептала Зинаида довольным голосом, и было слышно, как шуршит ее платок, она опять поправляла волосы. — Они уже засекли звук мотора. Нужно успеть спрятать машину, пока патруль не приехал.
В фонарном неподвижном свете было видно, как испорчен здесь асфальт.
«Много лет без ремонта. Ни одно окно не горит», — отметил с каким-то суеверным страхом Максим Данилович. — Только фонари».
Он глянул на светофор. В черном стручке вспыхивал и гас желтый сигнал. Где-то довольно далеко заурчал движок. Луч прожектора прыгнул по облакам и погас.
— Куда теперь?
— Направо. Во двор…
Машина задела бортом о стену. Еще раз. Под переднее правое колесо попало что-то. «Лендровер» сильно тряхнуло. Пришлось все-таки включить на секунду фары. В их белом свете выплыли ворота гаража, кирпичная кладка, ржавый мусорный бак. Из бака что-то неприятно свешивалось, что-то очень легкое, шевелилось на ветру. Капроновый чулок. Женщина вышла из машины и ударила в ворота носком сапога. Звук вышел глухой.
— Выключи фары, Макс!
Она обернулась. У нее было желтое неживое лицо, почти такое же, как у того парня в кафе. Фары погасли. Но мотор продолжал работать, и как Максим Данилович ни старался, не мог уловить за его шумом рокота другого движка. Ему показалось, что прошло очень много времени, хотя на самом деле прошло не более минуты. Их ждали. Человек, распахнувший ворота, вероятно, находился уже в гараже.
Заскрипели створки. Мелькнул в черной глубине огонек свечи.
— Заезжай!
Он выключил мотор и вышел из машины. Металлические створки сомкнулись. В желтом подрагивающем свете изгибались стены гаража. Мощная металлическая балка над головой, новенькая покрышка, прислоненная к стене. Пахло мазутом и еще чем-то знакомым. Зинаида опять нервно подправляла платок.
— Добрый вечер!
Человек, держащий свечу, поднес ее к своему лицу. Максим Данилович увидел только бороду и круглые желтые очки.
— Пойдемте. Меня зовут Тихон! Сколько вас? — Двое!
— А где остальные?
— Больше никого нет! — сказала Зинаида. — Вальку еще в Киеве скрутило, а эксперт утром в кафе… Так что о контейнере теперь забыть можно!